Свернув в узкий проулок, мы двинулись в сторону бара.
В местной густой темноте сидят два фантома. Сперва я разглядела их белые глаза, а затем увидела и тощие силуэты. Создания тени повернули ко мне безликие головы и уважительно уступили дорогу. Потом долго провожали взглядом.
Фантомы – создания таинственные. Их видят немногие, из тысячи человек вряд ли сыщется более одного. Фантомы обитают только в очень тёмных местах – слабейший свет для них неприемлем. Эти существа либо играют с седыми фиалками, либо гоняются за сомлями, либо просто сидят без дела.
Многие считают фантомов душами умерших, однако утверждать, что так и есть, было бы опрометчивым. Сами о себе они так сказать не могут. Да, пленники тени говорят, но их слышать может не каждый мистик. Я, например, могу.
В общении с фантомами следует соблюдать ряд правил:
Во-первых, нельзя обращаться к ним первым. Если призрачным сущностям нечего тебе сказать, то они никогда не будут вести диалог. Они либо проигнорируют твои слова, либо поспешат исчезнуть.
Во-вторых, если фантом заговорил с тобой, следует его выслушать, иначе он потом будет тебя преследовать. Конечно, белоглазые абсолютно безобидны, но когда тебя вечно встречает в тёмных местах один и тот же фантом, силясь донести свои слова, рано или поздно свихнёшься или станешь параноиком.
И в-третьих, просьбы и советы фантомов лучше выполнять, так как они никогда не врут. Если они просят арестовать того или иного человека, то тот явно сущий мерзавец, если советуют бежать, нужно непременно бежать, а если рассказывают о тайнике, то тот непременно будет в указанном месте полный ценностей.
Опять же, если фантом заговорил с тобой, можно смело его спрашивать – он и не подумает врать или умалчивать что-либо.
Конечно, временами бывает достаточно жутко. Один раз теневое создание выскочило из-за угла и шипящим голосом предупредило, что неподалёку бродит Стумма! Мне пришлось полчаса сидеть в укрытии, а после этого медленно выбираться из этого места, постоянно вертя головой и обливаясь холодным потом…
Порождения Небожителя остались за спиной, и я довольно быстро забыла о них.
Встречая их почти каждую ночь в течение двадцати трёх лет, семи месяцев и пяти дней, быстро привыкаешь.
Шнихт мне совсем не нравится: идёт сбоку чернее тучи, вечно хмурится. Пусть даже он часто бывает не в настроении, сейчас дридж прямо лучится негативом. Хоть он этого и не любит, я решила вскользь прочитать его мысли…
Что-то связанное со вчерашним днём… ярость и… страх… унижение… не совсем с ним, скорее… с близким другом… пистолет… звук выстрела…
Вот оно как. Серьёзные должны быть неприятности. Следует его расспросить.
– Шнихт, – строго окликнула я дриджа, – Что с тобой?
– Всё в порядке… – безразлично прошлёпал он губами.
– Ты врёшь.
– Опять копалась у меня в башке? – злобно сверкнул он глазами, обернувшись в мою сторону.
– Да. Ты не особо старался скрыть свои мысли.
– Вечно этим занимаешься! – негодует коротышка, – Как мне ещё тебя просить оставить в покое мою грёбаную черепушку?
– Просто скажи, что случилось, – твёрдо произнесла я.
Гнев лысого карлика тут же стих. Дёрнув длинными ушами и плотнее укутавшись в куртку, он повернул голову, направив взгляд чётко вперёд. Ближайшие минуты я просто ждала. Шнихту не нравится говорить о своих проблемах: он считает, что таким образом жалуется и, тем самым, проявляет слабость.
Через какое-то время он начал рассказывать:
– Вчера был у Груйфа, пили. Потом заявился клиент, наркоман кудрявый. Имя у него ещё то ли Эрне, то ли Эрнст… Выхватил ствол и потребовал шмали и денег. Груйфу пришлось выложить двадцать тысяч – заработок за пять дней. А ведь у него жена следит за кладкой. Шесть яиц.
– Если хочешь, я этого парня найду и устрою ему…
– Груйф слишком горд для этого, – прервал дридж, – Он даже от моей помощи отказывается.
Или Шнихт просто не знает, чем помочь, а мне Груйф не доверится. И такими мы сделали всех дриджей. Недоверчивыми, замкнутыми и озлобленными.
Бар «Хмельной боров»! За километр гремит его музыка, а на расстоянии ста метров в её звучание вплетают пьяные голоса посетителей. Волна за волной на меня накатывает мощный звук. Музыка, конечно, не отличается красотой, зато отлично подбадривает танцоров, что совершенно не умеют танцевать.
Трёхэтажное здание, мерцающее огнями, словно прямоугольная новогодняя ёлка. Крупная вывеска с уродливым кабаном в тёмных очках и кожаной куртке с пивной кружкой в руке. Смотрится эффектнее, чем вывески многих дорогих ресторанов.
Перед входом стоят небольшие скопления людей: где-то выпивохи, вышедшие глотнуть воздуха, а где-то проститутки, ждущие клиентуру…
Ткнув мне костяшками сросшихся пальцев в колено, Шнихт обратил на себя внимание и жестом попросил нагнуться. Когда я приблизила ухо к его рту, он громко проорал:
– Нам не сюда – нужен чёрный ход.
– Почему?
– Бар разделён на две части: в первую можно попасть через парадный ход, она включает часть первого этажа и второй с третьим – предназначена для обычных посетителей, а для всякого лихого сброда отведёны задняя часть первого этажа и подвал, вход с переулка.
– Ясно.
Мы свернули в переулок и двинулись сквозь темноту. На тесной площадке, заставленной мусорными баками, светло – свет испускает лампа над коричневой дверью. Вход в закрытую часть «Борова».
Здесь оказалось на порядок тише, поэтому Шнихт может уже не орать прямо мне на ухо:
– Видишь там один кирпич в кладке на уровне груди выкрашен белой краской? Когда постучишь, выйдет вышибала с пустой бутылкой в руке. Бутылку отберёшь – он сопротивляться не будет – и отобьёшь у неё горлышко ударом об этот кирпич. Здесь это вроде пароля.
– А ты что же, не пойдёшь?
– Нет, – мотнул здоровой головой дридж, – В «Борове» нас не любят. Я пока поброжу вокруг и поболтаю с людьми.
– Хорошо, Шнихт, – кивнула я, – Думаю управиться за час…
Дридж дал понять, что расслышал меня, после чего развернулся и двинулся обратно в сторону улицы, поправляя воротник куртки. Воровато озирается.
На него можно положиться. Сколько бы ни ссорились, ни ругались и ни грызлись, мы непостижимым образом остаёмся верны друг другу. У нас нет ничего общего, нет никаких причин сохранять дружбу, однако я и Шнихт держимся вместе. По старой памяти, вероятно…
И лично я доверяю серому коротышке. Квартира, за которую не нужно платить тут не имеет значения…
А я уже стою перед дверью. С определённой долей брезгливости стучусь в начинающую гнить древесину…
Ждать пришлось совсем недолго: дверь открылась вовнутрь, и на пороге появился высокий амбал с длинной гривой светлых волос. Нос похож на крупный клубень картофеля, из глаз исходят легко ощутимые флюиды агрессии. Одет в тонкую рубаху, джинсы и кожаную жилетку. Как и говорил Шнихт, в его руках пустая бутылка.