– Что думаете делать?

– Ищем людей, которые могли его знать. Здесь на весь город только два бывших рецидивиста, и те уже глубокие старики. Поговорим с ними, посмотрим, что они скажут. Может, кто-нибудь из них вспомнит Хомичевского. Что у тебя?

– Пока сужаю круги. Осталось несколько подозреваемых, которые знали о смене охраны. Завтра проведу проверку. Постараюсь выяснить кто именно мог сообщить убийце о смене охраны.

– Ты думаешь, убийца и осведомитель разные люди?

– Почти наверняка. Из шести подозреваемых две женщины, а остальные не способны на подобные убийства. Никто, кроме Александра Казберука.

– Ты будь с ним осторожнее. Он бывший офицер, получил тяжелое ранение. На этой почве могли возникнуть психопатические отклонения. Может, он видел, как Ледков встречается с друзьями, и решил таким необычным образом отомстить и своему хозяину, и его друзьям.

– Я тоже об этом подумал. Но он бы поставил Ледкова шестым, чтобы сделать ему как можно больнее, перед тем как убьет всех его друзей. Но не четвертым.

– Может быть, – согласился Вейдеманис.

Дронго убрал телефон. Высокий рост, язва желудка, шрам на левой стороне лица, двое неизвестных мужчин, приехавших хоронить незнакомца. Всё совпадает. Хомичевский был не агентом иностранной спецслужбы, чтобы его так прикрывать, выдавая вместо него другого человека, подобрав рост, болезнь, шрам и документы. Слишком много совпадений. К тому же это было много лет назад. Значит, всё правильно.

Значит, убийца использовал это обстоятельство, чтобы, прикрываясь именем бывшего рецидивиста, совершать свои преступления. И, судя по всему, его цель была не месть, ведь это был не Хомичевский. Цель у него другая, более конкретная. Поэтому завтра нужно будет вычислить этого подонка и узнать наконец, кто и зачем придумал такую операцию.

Глава шестнадцатая

Вечером он отправился к Ледкову. Тот ждал его в своём офисе. На часах была половина седьмого. Дронго вошел в кабинет, когда Геннадий Данилович заканчивал разговор. Он положил трубку и мрачно кивнул вошедшему.

– Здравствуйте. – Он немного приподнялся, протянул руку. И затем снова уселся в своё кресло. Неожиданно достал сигареты.

– Столько времени не курил, а сейчас снова начал, – зло сказал Ледков, – уже почти месяц курю. А ведь до этого восемь лет не курил.

– Вы мне об этом говорили. Когда я не разрешил вам курить у себя на бакинской квартире.

– Я уже забываю, что и кому говорил. Особенно после убийства Кима Сипакова. Я два дня об этом думаю. И о ваших словах. Не могу даже представить, чтобы убийца был кто-то из моего окружения. Но, наверно, вы правы. О замене охранников чужие люди не знали. Об этом могли сообщить только свои.

– Французы говорят, «предают только свои», – заметил Дронго. – Давайте обсудим с вами несколько наших проблем. Начнем с Толика Хомичевского. В небольшом украинском городке сейчас находятся мои помошники. Они сообщили оттуда, что примерно семь лет назад в районную больницу поступил высокий мужчина с острым приступом язвы. Мужчина скончался на следующей день, его невозможно было спасти. На левой щеке у незнакомца был характерный шрам. Врач запомнил его высокий рост, этот шрам, его болезнь. И, наконец, проводить неизвестного в последний путь приехали двое незнакомцев, похожих на уголовников. Вам не кажется, что все эти факты говорят за Хомичевского.

– Всё равно я никому не поверю, пока сам не увижу его в гробу. Я недавно смотрел один американский фильм, – вдруг вспомнил Ледков, – и там всё время спрашивают: «вы видели его труп»? Они видели его труп?

– Боюсь, что трупа давно нет. Он разложился. А вот кто-то иной использовал ваш страх в собственных целях. Этот человек решил вспомнить детские страхи, когда вы так боялись Хомичевского, и прислал вам эти конверты с цифрами. И вы сразу решили, что это вернулся к вам тот самый уголовник.

– Кто тогда убивал? Святой дух? Или Хомичевский вернулся с того света? – разозлился Ледков. – Должен признаться, что в разные фокусы я не верю. Кто-то убил моих товарищей и сделал это нарочно.

– Согласен, – спокойно кивнул Дронго, – только не зацикливайтесь на этом Хомичевском. Его использовали как пугало. Старая детская сказка о страшном бандите, который решил вам всем отомстить. Поэтому сделаем иначе. У меня есть свой план, и я собираюсь вам его предложить. Но сначала хотел бы задать вам несколько вопросов. В разговоре со мной Алла сообщила, что вы привозили к ней альбом с детскими фотографиями. И потом оставили его на несколько дней у неё в квартире.

– Верно. Привозил и оставил. Ей было интересно посмотреть эти фотографии. Жена была в это время в Англии, и я привез альбом к Алле. Что здесь плохого?

– Ничего. Но альбом лежал несколько дней не у вас в квартире. Можно было легко сделать копию с ваших фотографий.

– Алла бы этого никогда не сделала, – не очень уверенно произнёс Ледков. – И самое главное, зачем? Я человек, который обеспечивает ей безбедную жизнь, дарит ей квартиру, машину, бриллианты, одевает, обувает, наряжает, кормит её. Зачем ей отсекать руку, которая её кормит? По-моему, глупо. И мне кажется, что она меня даже любит.

– Но альбом она вернула не вам, а вашему телохранителю. Казберуку.

– Правильно. Он отвез его домой.

– У него есть ключи от вашей квартиры?

– Есть. И не только от квартиры, но и от дачи. Я должен кому-то доверять. А кому мне доверять, как не ему, если я доверяю ему охрану моей семьи и моей собственной персоны. Неужели вы считаете, что я не могу доверять ему ключи от своей квартиры?

– Можете. Но альбом был у него. И он тоже мог переснять эти фотографии.

– И сообщить убийце, когда приедет новая охрана. Но опять вопрос – зачем? Вы знаете, какая у него была собачья жизнь? Как он мыкался, страдал, развелся, не мог устроиться, как жена с сыном от него ушли. И вот теперь он наконец устроился, вернулся в Москву, купил квартиру, обеспечивает сына, получает приличные деньги на работе. И за всё это плюнуть мне в лицо? Так нелепо всё закончить. И главное, для чего? Что он выгадает? Получит хотя бы лишнюю копейку? Я могу не верить в благородство людей, но считать, что все абсолютные кретины, я не могу. Людям невыгодно причинять себе неудобства, им невыгодно рубить сук, на котором сидят.

– А ваш друг Петунин? Он никак от вас не зависит?

– Нет. Не зависит. Просто он мой лучший друг. Очень много лет. А я его друг. Неужели вы думаете, что он станет предавать такую дружбу?

– Вы идеалист, – грустно заметил Дронго, – а я циник. У меня такая профессия, я обязан проверить каждого. И немного подозревать всех. Я же сказал вам, «и предают только свои». Если бы вы знали, сколько раз в жизни я сталкивался с такими чудовищными проявлениями неблагодарности и измены. Если бы только могли предположить, какая грязь бывает в душах людей, на какие подлости они способны из-за зависти, корысти, мести, ревности, честолюбия.