Пегги поспешно вмешалась:
— Снимай ботинки и садись за стол. Обед остынет.
Обернувшись наконец и как следует разглядев племянника, Эдвард взъерошил ему волосы и вздохнул.
— Разрази меня гром, — негромко проговорил он. — Не знай я точно, кто это, подумал бы, что вновь нахожусь в детской комнате, где меня изводил старший брат Джон. Я не видел ни у кого больше такой жесткой линии рта.
Пегги, не расслышав его последних слов, нахмурилась.
— Только не Джереми. Озорной — да, но только не жесткой.
Джереми остановил на дяде взгляд своих стального цвета глаз.
— Там на улице твой экипаж? — спросил он, при этом ангельское румяное детское личико резко контрастировало с глумливой подозрительностью, прозвучавшей в его голосе.
Эдвард повел темными бровями.
— Мой. Он тебе нравится?
— Получше, чем у сэра Артура, — мрачно пробормотал Джереми. — Я ни у кого не видел такой красной физиономии, как у него. Прямо как вишня. Мне казалось, он может самовозгореться.
В ответ Эдвард вопросительно приподнял бровь, а Пегги сказала объясняющим тоном:
— «Холодный дом» мистера Диккенса. Мы читаем книгу вслух по вечерам. Там несколько персонажей сами по себе вспыхивают. Джереми, садись и хватит рассказывать сказки. И имей в виду, если не снимешь ботинки, то в следующее воскресенье опять будешь оттирать пол.
Эдвард не мог сосредоточиться на словах Пегги. Он лишь глазел на нее, зная, что со своими румяными щеками и растрепанными волосами девушка привлекательна, как никогда. Коричневое шерстяное платье было примерно на размер ей маловато и поэтому плотно облегало тело, под лифом отчетливо обозначались налитые бугорки. Будь у него шанс, Эдвард с радостью ласкал бы эту грудь.
— Значит, милорд, можно считать, что вы остаетесь на обед? — поинтересовалась Пегги.
Эдвард, вздрогнув, посмотрел вниз и увидел, что стол сервирован на двоих. То, что жадно поглощал его племянник, большими кусками запихивая в рот, пахло изумительно. Почувствовав себя виноватым перед кучером и лакеями, которые мерзли на улице, Эдвард сказал:
— Знаете, я…
— Здесь на вас всех не хватит, — прямо заявила Пегги. — Вам бы следовало послать своих людей в деревню, в паб. Там неплохо кормят. В сущности, и вы сами могли бы присоединиться к ним.
— Колдунья, — опасливо посмотрел на нее Эдвард.
Пегги кокетливо улыбнулась:
— Вряд ли. Если бы я была колдуньей, сделала бы так, чтобы вы исчезли.
К тому времени как Эдвард вернулся, отослав кучера и лакеев в паб, на столе уже стоял третий прибор и рядом с миской дымящегося тушеного мяса высился кувшин с элем. Этот маленький знак внимания удивил и растрогал его. Пегги Макдугал располагала немногим, но тем, что есть, была готова поделиться. Она состояла из немыслимого клубка противоречий, и Эдвард обнаружил, что его все больше влечет к ней.
Все это вместе с открытием, что она великолепно готовит, дало Эдварду понять, что он и в самом деле в большой опасности. Он и без того сглупил, поцеловав ее. Но он не позволит себе так по-дурацки влюбиться. Пусть уж лучше она защищается, разглагольствуя о своих либеральных взглядах, чем так мило сидит за столом напротив, потягивая пиво.
Он откашлялся и без всякого предисловия заявил:
— Ну что, Джереми, хотел бы ты иметь собственный экипаж вроде того, что стоит на улице?
Мальчик отложил ложку, его глаза распахнулись.
— Хотел бы я? — воскликнул он. — А что, я бы тогда подъехал прямо к Брендону Макхью и плюнул ему в глаз…
— Ничего такого ты не сделаешь, — вмешалась Пегги, со стуком поставив свою кружку на стол. — Лорд Эдвард, я буду благодарна, если вы прекратите морочить ребенку голову.
— Но Джереми — герцог Роулингз, — с невинным видом пожал плечами Эдвард. — Если он пожелает приобрести такой же, как у меня, экипаж, подъехать к Брендону Макхью и плюнуть тому в глаз — что ж, это право его светлости.
Зеленые глаза Пегги полыхнули огнем.
— Лорд Эдвард…
— Герцогу необходимо иметь и своего коня, — как ни в чем не бывало продолжал Эдвард. — Поэтому, Джереми, нам с тобой обязательно придется съездить в Лондон, чтобы выбрать хорошего скакуна.
— Коня? — Впервые после знакомства Джереми посмотрел на дядю с явным уважением. — Моего собственного? Настоящего? Не какого-нибудь дурацкого пони?
— Джереми, — тихо предупредила его тетка, — не смей говорить слово «дурацкий».
— Самого настоящего коня, — быстро сказал Эдвард. — Жеребца в шестнадцать ладоней высотой для тебя и… и серую в яблоках кобылу для мисс Макдугал.
— В отличие от десятилетнего мальчика, лорд Эдвард, мисс Макдугал за конину не купишь, — заявила с едва заметной горькой улыбкой Пегги. И все же это была улыбка! И Эдвард решил развить успех.
— И не только это, Джерри. У тебя будет своя спальня, как, впрочем, и классная комната с лучшими учителями, и детская комната, полная игрушек.
Повернув свое румяное лицо к дяде, Джереми сообщил:
— У меня никогда еще не было игрушек. Дедушка говорил, что они только для маленьких детей.
— Хорошо, игрушки будут, ваша светлость, — объявил Эдвард. Он поднял мальчика и посадил к себе на колени. К его удивлению, Джереми не противился. — Проблема лишь в том, Джерри, что твоя тетя не хочет, чтобы ты ехал со мной.
Пегги бросила на него взгляд, который был бы способен превратить в лед и кипящую лаву.
— Вряд ли это является единственной проблемой, лорд Эдвард, — сказала она.
— А разве нет? — удивился тот. — Или есть что-то, чего я не могу дать твоей тете, чтобы она захотела с нами вместе отправиться в Роулингз?
Джереми через стол взглянул на Пегги.
— Не знаю, — неуверенно промямлил мальчик. — Похоже, она злится. А что бы ты ей дал?
— Как насчет нового платья? — сделал попытку Эдвард, пропустив мимо ушей вопрос мальчика. — Разве тебе не хотелось бы увидеть свою тетю Пегги в новом платье, а, Джерри? В платье от мистера Уэрта? Разве она не выглядела бы тогда, как ангел?
Поколебавшись, мальчик кивнул, хотя явно не понял, о чем говорит Эдвард. Затем Джереми поерзал, устраиваясь поудобнее.
— Мне кажется, Пегги всегда выглядит как ангел, в чем бы она ни была одета.
— Ну конечно, в этом нет никакого сомнения. Господи, да у твоей тетушки будут любые новые платья, какие ей понравятся, и драгоценности Роулингзов в придачу. И служанки, и… — Эдвард лихорадочно пытался придумать что-нибудь, что могло бы склонить Пегги к согласию. В отличие от его любовниц упоминание платьев от Уэрта и драгоценностей не произвело на нее ни малейшего впечатления. Его взгляд упал на пачку потрепанных газет в углу. — К тому же в ее распоряжении будет библиотека, одна из лучших в стране, и газеты, которые до нее никто не будет читать…