— Из Гарфилда, — уточнила я.
— Вот что, ребята, будьте любезны… — начала Джиллиан, но ее перебил преподобный Марк.
— Я согласен с… Томом, так ведь вас зовут? — Марк закрыл глаза и покачал головой. — После всего, что Хизер пережила, ей обязательно нужно быть капитаном команды.
— Я тоже так думаю, — быстро сказала Маффи и посмотрела на Джиллиан со слезами на глазах. — Это будет справедливо.
У доктора Килгор был такой вид, будто ее вот-вот хватит удар.
— Отлично, — процедила она сквозь зубы и стала раздавать шарфы, которые ей передал доктор Флинн. — Все завязывайте глаза. Все, кроме Хизер.
— И вы тоже, доктор Килгор? — с улыбкой спросил Том.
— Я тоже, — мрачно сказала Джиллиан, завязывая на голове повязку.
— Марк, — заскулила Маффи, — у меня что-то не получается. Не могли бы вы мне помочь?
— О… Я уже завязал себе глаза, но я попытаюсь, — сказал преподобный.
Он неуверенно протянул руку к Маффи и ухитрился схватиться прямо за грудь, которую Маффи буквально подставила под его руку.
— О господи! — вскричал он, бледнея.
— Ой! — Маффи очаровательно покраснела. Наверное, от восторга. — Ничего страшного.
— Прошу прошения!
Преподобный Марк, казалось, готов был себя убить. За каких-нибудь три секунды его красивое лицо из белого как снег, стало малиновым как свекла. Даже шея покраснела до самого воротничка рубашки.
— Вы не виноваты, у вас же глаза были завязаны! — проворковала Маффи. Она сумела самостоятельно поправить повязку, как вполне могла бы сделать это с самого начала. — Не волнуйтесь, я уже справилась.
— В-вы ув-верены? — заикаясь, пролепетал преподобный Марк. — Может, доктор Килгор или Хизер…
— Все в порядке, — промурлыкала Маффи.
— Ну, раз уж Хизер у нас капитан команды, — сухо сказала Джиллиан, — может, ей пора начать руководить?
— Конечно, — сказала я. — Марк, покажите нам, как вы делаете эти штучки из бумаги, из которых получаются стены.
— Это будет нелегко, — сказал преподобный Марк. — Особенно вслепую. Но я попытаюсь. Во-первых, возьмите газетный лист и разорвите его вот так.
Джиллиан и Маффи принялись рвать газеты на полосы. Том неловко подался вперед, потянувшись за газетой, и наклонился к моему уху.
— Знаешь, — прошептал он, — это самое сексуальное занятие, в каком мне только доводилось участвовать.
— А может, ты просто будешь скатывать трубочки? — прошептала я. — С такой скоростью, как сейчас, мы никогда не обыграем Вассер-холл.
— Хизер! — с притворно-укоризненным видом Том покачал головой. — Суть не в победе, а в том, чтобы сплотиться воедино и почувствовать себя одной командой.
— Заткнись, — сказала я. — Мы побьем Вассер-холл, даже если это будет последнее, что я сделаю.
В конце концов мы победили. Наш «шалаш» был закончен гораздо раньше, чем все остальные. Я загнала в него членов нашей команды, подняла руку и позвала:
— Доктор Флинн! Доктор Флинн! Мы закончили. Доктор Флинн подошел и оценил труды моей команды.
— Хорошая работа, просто прекрасная. Вы показали великолепный пример командного труда.
— Можно нам теперь снять повязки? — поинтересовалась Маффи.
— Конечно, — разрешил доктор Флинн.
Маффи, преподобный Марк, Джиллиан и Том сняли повязки и оглядели газетный домик, в котором сидели.
— Ну разве это не чудо?! — воскликнул доктор Флинн. — Сядьте и отдохните, пока остальные закончат свои постройки.
Джиллиан ошеломленно уставилась на четыре неказистые бумажные колонны, которые поддерживали столь же неказистый бумажный полог. Это напоминало самый дешевый на свете свадебный шатер.
— Но где же стены, которые мы плели? — пожелала знать Маффи.
— А, — отмахнулась я, — на такую постройку ушла бы целая вечность, поэтому я приняла волевое решение не использовать их, а пойти по пути, который предложил Том.
Джиллиан посмотрела на свои ногти, испачканные черной типографской краской, и на свой заляпанный пятнами белый льняной костюм.
— Вообще-то, — сказала она, — можно было и предупредить.
— Вы работали с таким энтузиазмом, — сказала я, — что мне не хотелось гасить ваш пыл.
— Ну, — сказал преподобный Марк, выбираясь из бумажной постройки, — это было занятно. О, позвольте я помогу вам подняться…
— О. спасибо большое.
Маффи, похоже, в самом деле было нелегко встать на ноги, что не удивительно в такой узкой юбке и на высоченных каблуках. Она вложила обе руки, перепачканные типографской краской, в руки преподобного Марка.
— Любовь моя, — тихо пропел мне в ухо Том, — в моей жизни есть только ты, только одно на свете согревает меня…
— Надо ли продолжать эту бессмысленную игру? — спросил Саймон из Вассер-холла, срывая с себя повязку. Слово «игру» он произнес на британский манер. — Они выиграли, так зачем нам продолжать…
— Саймон, суть не в том, кто выиграет и кто проиграет, — произнес доктор Флинн. Но если хотите знать лично мое мнение, то суть как раз в том, что мы выиграли, а Вассер-холл проиграл. — Прошу вас, наденьте повязку и продолжайте помогать своей команде.
— Так нечестно, — заскулил Саймон. — Том и Хизер уже работали раньше вместе. Совершенно ясно, что они совместимы. А я со своими товарищами по команде едва знаком, не хочу вас обидеть, ребята…
— Саймон! — оборвал доктор Джессап, глаза которого были завязаны разноцветным шарфом. Джессап сидел посередине конструкции, похожей на недостроенный вигвам. — Наденьте повязку!
И тут дверь библиотеки распахнулась, и в нее шагнул студент.
— Прошу прощения, — сказал ему доктор Флинн, — но библиотека закрыта, здесь проводится важное административное собрание персонала.
Студент огляделся. Взрослые мужчины и женщины в деловой одежде — должностные лица колледжа — сидели с завязанными глазами в постройках из старых газет. На лице студента отразилась растерянность.
Только тут я поняла, что этот студент — Гевин МакГорен.
— Э-э… мне нужна Хизер Уэллс, внизу мне сказали, что она здесь.
Я быстро пошла к нему.
— Все в порядке, — сказала я доктору Килгор, — это займет всего несколько минут.
— Возвращайтесь быстрее, — неодобрительно нахмурилась Килгор. — Нам еще нужно проанализировать то, что мы узнали о себе из этой игры.
«Ага. Например, как я тебя ненавижу? Это незачем анализировать, я и так знаю».
Я кивнула в сторону двери, показывая Гевину, что нам лучше выйти в коридор. Он скользнул за дверь, с трудом скрывая изумление.