— Это вечеринка еще одного клуба, и я хочу, чтобы ты был со мной. Там будет масса цветов, и тебе очень понравится.
— Ты хочешь пригласить меня? Но я нимп и не особо зависаю на одуванчиках. Кроме того, если меня увидит Хэйнафер, то поднимет бучу и опять обзовет меня шмельцером.
— Ну и что!? Ты все равно приходи. Приходи, потому что я очень тебя об этом прошу, и это не пустая формальность. Я состою в комитете по организации праздника, и мы хотим, чтобы наша вечеринка стала лучшей в сезоне. Будет показ цветов и огромные железные кувшины, увитые темно-пурпурными гардениями, и потом… мы хотим, чтобы вместо оркестра ты поиграл нам на своей суаноле, одетый сатиром.
— Ты хочешь, чтобы я надел такой костюм? — севшим голосом уточнил Джейро.
— А чего бояться, у меня уже все продумано в деталях! Это будет совершенно пристойно: высокая мягкая шапка, зеленые панталоны и прелестный овечий хвост сзади, там, где растут настоящие хвосты. — Лиссель хихикнула. — А от него будет идти веревочка к колену, и когда ты будешь играть, хвост будет вилять. Правда, здорово?
Джейро молча глядел на девушку, а та продолжала весело заливаться.
— А я там буду Розовым Намеком, в таких кружевных шлепанцах. Свой костюм я придумала сама, полностью, он, конечно, несколько рискован для такой вечеринки, но… Зато очень стильно. Подавать мы будем титулантус в бокалах для молочных коктейлей и еще один напиток, созданный специально для этого вечера, он называется «Цветущая Зейбамба»! Его уже давали попробовать Уошеру Фаркинбеку, и он так быстро напился! Словом, тебе будет очень интересно!
Джейро перегнулся через столик и взял руки Лиссель в свои.
— Лиссель, мы вот-вот услышим, как летят осколки от столкновений двух вечеринок.
— Не поняла.
— Я говорю, что у нас есть две версии одной и той же вечеринки. Ту, которую предпочла ты, перечеркивает другая.
— О, милый, зачем играть друг перед другом? — и она попыталась освободить руки. — Ты такой серьезный! Прошу тебя, пусти! — Джейро расслабил пальцы.
— Так я расскажу тебе о двух вечеринках. Первая — это триумф, погода прекрасна, развлечения увлекательны, лесной сатир играет дивно и очаровывает всех своими туше, Хэйнафер Глокеншау доволен, Уошер Фаркинбек пьян, Лиссель Бинок сияет, ее красота сводит с ума всех молодых людей и бесит девиц.
— Замечательно! — захлопала в ладоши Лиссель. — Дальше можешь не продолжать, это именно то, о чем я мечтаю!
— Подожди и выслушай второй вариант. Мы прибываем на эту вечеринку вместе, я — твой эскорт, и одеты мы одинаково. Ты несешь мою суанолу, на которой я буду, а, может быть, и не буду играть — в зависимости от настроения и пары рюмок «Цветущей Зейбамбы». Мы не разлучаемся весь вечер, уходим в назначенный час и проваливаемся в ночь. И это будет упоительный вечер.
Джейро замолчал, но молчала и Лиссель, забыв прикрыть рот.
— Если мы выбираем один вариант, второй исчезает. Например, если ты выбираешь первый, то в конце вечеринки сатир просто забирает свои деньги и отправляется в свое логово. И, разумеется, звать его будут не Джейро.
— Ты шутишь!
— Абсолютно не шучу.
— Но вторая вечеринка — полный нонсенс! Я не могу участвовать в таком… провале. Джейро встал.
— В таком… случае, больше и говорить не о чем. Я иду домой. — И он выразительно посмотрел на двери. Спустя несколько секунд вскочила и Лиссель, схватила юношу за руки и попыталась остановить.
— Никогда еще я не встречала такого идиотского упрямства!
— Послушай, неужели ты не понимаешь, что оскорбила меня? Ты просто бесчестно пользуешься своей сексапильностью, чтобы нарядить меня сатиром и заставить бесплатно играть на суаноле. Да я тебе даже не нравлюсь!
Лиссель придвинулась вплотную к нему.
— Я… совсем не подумала… Я не хотела… Я считала, что это ты мне нравишься, а не я тебе…
Джейро вырвал у нее руку и вытянул ее вперед.
— Посмотри! Видишь, как она дрожит? Мне приходиться бороться сейчас с самым естественным своим инстинктом, и я не уверен, что смогу делать это еще долго.
Лиссель повисла у него на плече, словно почувствовав облегчение.
— Но я никак не подозревала…
— Ты мучаешь меня. Извини, я устал, игра закончена, и я ухожу домой. — Однако Джейро продолжал стоять и не двигался с места. — Не понимаю только, что тебе действительно от меня нужно и как далеко ты готова зайти, чтобы добиться своего.
Лиссель положила руки ему на плечи.
— Я совершила ошибку и признаюсь в этом! — воскликнула она, придвигаясь еще ближе, так, что Джейро ощущал на своем лице ее дыхание. Он понимал, что надо немедленно оттолкнуть ее и покинуть «Старый Ден», но ноги его не слушались.
— Тогда скажи мне правду, — тихо попросил он.
— Какую правду? Главная правда заключается в том, что я вообще хочу всего. Но я не знаю, как получить это все. Я запуталась. — Девушка помолчала и заговорила низким тихим голосом, как бы для себя, а не для Джейро. — Я не могу рисковать! Вся моя компартура пойдет прахом, если о нас узнают… — Джейро начал медленно высвобождаться из ее рук. — Я не хочу больше интриг, не хочу унижать тебя… И поэтому…
Дверь открылась, и, обернувшись, Джейро увидел Хэйнафера с двумя приятелями, мощным Алмером Калпом и тощим Лонаусом Фанчетто.
Лиссель отдернула руки и отскочила от Джейро.
— Так они верно сказали, что я найду тебя здесь, наедине с этим грязным мупом! — заревел Хэйнафер.
— Ты груб, как сапожник, — отрезала Лиссель. — Уйди сейчас же, прошу тебя.
— Называть вещи своими именами не есть грубость. Передо мной чертов муп, и его необходимо поставить на место.
— Ты сам не знаешь, что говоришь! Джейро талантлив и прекрасно воспитан, гораздо лучше тебя, между прочим. И слушай, что я скажу тебе сейчас, Хэйнафер Глокеншау! Я пригласила его в Цветочный павильон. Я пригласила его как полноценного участника, так что больше не смей называть его шмельцером.
— А кто же он еще!? — снова зарычал Хэйнафер. — Он нимп, с этим же ты не будешь спорить! Как же он может быть полноценным участником!?
— А так, что в комитете по организации всем заправляю я, а потому могу приглашать, кого мне вздумается!
— Только не нимпа! Все это грязный фарс и лишь доказывает, что он настоящий шмельцер! — Хэйнафер подошел к Джейро вплотную. — Даю тебе хороший совет, парень. Держись подальше от Цветочного павильона. На наших вечерах мы не потерпим ни маргиналов, ни шмельцеров. Мы боролись за свои места под солнцем не просто так и не хотим, чтобы какой-то вонючий нимп считался с нами на равных! Понял? Ну и что ты должен сказать в ответ, а?