– Доброе утро, – поприветствовал его Дмитрий, похлопав по плечу. – После того как вы провели со мной ночь, вы просто обязаны на мне жениться.
– Да пошел ты… Всю ночь стягивал с меня одеяло и храпел, как лошадь. И как только с тобой твоя жена спит?
– Не жалуется, говорит, что не слышит.
– Может, и она тоже храпит?
– Не думаю.
Они разговаривали на повышенных тонах, нервно, и Герману это не понравилось.
– Ладно, ты иди в ванную, а я приготовлю завтрак.
Хотя готовить-то особенно и не нужно было: закуской был забит холодильник. Разве что сварить кофе.
Представив себе, как долго Герман пробудет в ванной комнате, Дмитрий подумал, что успеет прокопать хотя бы дорожку к гаражу, где, по его мнению, должен находиться труп Семы, потому что все остальные мертвецы были, что называется, в сборе. Думать и корить себя за то, что он не успел, что опоздал и хорошо, что еще обнаружил самого Германа живым, было бессмысленно. Все было кончено. Семь пуль, семь мишеней… Осталось найти восьмую жертву. У него был план. Страшный, но, как ему казалось, вполне реальный: вывезти трупы за пределы усадьбы и похоронить в каком-нибудь лесу, подальше от этого места. Вырыть глубокую могилу в мерзлой земле и забыть о них. Навсегда. Вот только рыть землю будет сложно, невероятно сложно. Но они справятся, другого выхода нет. А Герман, он рано или поздно все вспомнит, непременно вспомнит, Дмитрий откуда-то это знал, чувствовал. Может быть, даже это хорошо, что он пока еще ничего не помнит, память заблокирована не случайно, чтобы он подошел к истине, которая откроется в нужный момент, уже подготовленным, чтобы не сойти с ума.
Он оделся, обул чьи-то аккуратно сложенные в тамбуре, за кухней, резиновые боты, взял в руки лопату и вышел во двор. Нежнейший, белейший снег слепил глаза до рези, до боли. Дмитрий принялся копать, прокладывать себе путь до гаража. Сема решил сбежать, он из всех приглашенных в этот дом был, пожалуй, самым прытким, проворным, изворотливым и умным, а потому один из первых все понял и бросился вон из дома, вероятно, в тот самый момент, когда открылась пальба, хотел выехать из гаража, где стояла его машина, но что-то ему помешало: или не смог выехать из-за снега, или же пуля, выпущенная убийцей, настигла его, прежде чем он сел за руль… Сейчас он все поймет, как только доберется до гаража.
Он обернулся на тонкий свист: позади него на пороге стоял Герман и смотрел на него мрачным немигающим взглядом, как если бы застиг его за каким-то предательским действием.
– Я хочу добраться до гаража, я просто уверен, что один человек – там…
– Ты еще скажи, что он жив!
– Нет, не скажу. Если бы я только мог предположить, что он ранен, я бы не напивался вчера, а попытался бы его найти. По логике вещей, стрелявший не мог оставить свидетелей.
– Здесь есть еще одна лопата.
– Тогда бери и приходи сюда, вместе оно как будто легче копать…
Снег казался легким, но на самом деле, пока они добрались до ворот гаража, оба устали и взмокли. В воротах была дверь, Дмитрий легко открыл ее, вошел в темное пространство и принялся шарить рукой по стене, пока не нащупал выключатель. Вспыхнул свет, они увидели красивый, вишневого цвета джип. «Точно – Семин», – подумал Дмитрий. Он мог бы позвать его по имени, но знал, чувствовал, что он мертв.
– Он в машине… – вдруг услышал он и сделал несколько шагов вслед за Германом, который обошел машину и остановился возле водительского окна, за которым они увидели сидящего за рулем человека. Понятное дело, что он не спал. А если и спал, то вечным сном. Герман хладнокровно распахнул дверцу, и тело повалилось прямо на них, Дмитрий едва успел подхватить его. Он был убит выстрелом в левый висок, убийца стрелял через окно, через открытое окно. Просто подошел и выстрелил в тот момент, когда Сема решил попытаться выехать. Вероятнее всего, другие ворота, ведущие к дороге, в тот момент были распахнуты, но убийца, сделав свое черное дело, потом запер их.
Они вытащили тело из машины и уложили на цементный пол гаража. Это был довольно-таки молодой, крестьянской внешности парень, крепкого телосложения и ужасно тяжелый. Черная кожаная куртка, джинсы, коричневые зимние ботинки на толстой подошве.
– Ты когда-нибудь видел его? – спросил Дмитрий.
– Да откуда?! Первый раз вижу! – возмутился Герман тоном человека, которого раздражает то, что ему все еще не верят, в ком сомневаются.
– Принеси простыню, мы должны завернуть его и оттащить в дровяной сарай.
Герман послушно кивнул головой и ушел. Дмитрий, пока его не было, достал из карманов куртки документы на имя, как он и предполагал, Семена Александровича Овсянникова, владельца этого джипа. «Вот ты и допрыгался, Семен», – сказал он тихо, пытаясь представить себе все то, что произошло в этом гараже, он даже услышал, как Сема матерится, как угрожает своему убийце, направившему в него пистолет, пытаясь завести машину. А машина не заводилась неспроста: убийца наверняка позаботился о том, чтобы ни одна машина не завелась. Правильно, ключа-то нет! Сема, не обнаружив ключей в куртке или в борсетке, подумал, что оставил их в машине… Но – не успел, ничего не успел…
Вернулся Герман со сложенной простыней под мышкой. Простыня оказалась не чисто-белая, а в голубых незабудках. Веселая. Ох и повезло же тебе, Сема!
– Ты посмотрел, что у него в карманах? – спросил Герман озабоченно.
– Да, вот все документы и бумажник на капоте… Овсянников Семен Александрович, тебе это имя о чем-нибудь говорит?
– Нет. Не говорит, – процедил Герман.
– Ну и ладно. Давай развернем простыню вот здесь, бери его за ноги…
Сему положили, запеленали и протащили по глубокому, голубому в тени снегу до сарая. Уложили рядом с остальными коконами.
– Как много я бы отдал, если бы в этом сарае не было ни одного трупа… Ведь это означало бы, что нам все это приснилось… – сказал Герман со вздохом.
– Я уже думал об этом. Герман, рано или поздно, но трупы найдут и вычислят, кто был здесь в новогоднюю ночь. Думаю, что выйдут и на тебя. Я не знаю, какую роль ты играл в этом кровавом спектакле, но зачем так рисковать?.. Я понимаю, что мы с тобой практически не знакомы, что я тебе совершенно чужой человек и ты можешь не прислушиваться к тому, что я тебе говорю, но ничего, кроме того, что от трупов надо избавляться, я придумать не могу.
– А машины? Их тоже спрятать? Закопать или сжечь? – В голосе Германа чувствовались боль и горечь, из чего Дмитрий сделал вывод, что он и сам думал так же, как и он.
– Машины можно отогнать, причем сразу же, как только можно будет выбраться отсюда, пока не хватились их хозяев… Причем отогнать в разные места…
– А если нас остановят на дороге? Еще хуже будет, я уже думал об этом. Нет, не пойдет. Это мы с тобой должны будем уйти отсюда, исчезнуть, предварительно протерев все, до чего мы дотрагивались. В сущности, в чем мы виноваты? Только в том, что я, к примеру, был приглашен сюда сумасшедшим хозяином, а ты так вообще случайно забрел сюда… По большому счету, мы должны позвонить в милицию прямо сейчас и объяснить ситуацию…