Алкоголичка обиженно выпрямилась.
— Обижаешь, дело знакомое!
— Быстрее возвращайся! — сказал Вахрушев и, заскочив в квартиру, захлопнул дверь.
— Скоро буду! — буркнула старуха, звонко гремя пустой тарой. — Дело молодое! Я понимаю…
Вахрушев не стал прислушиваться к пьяным бредням и, взяв за руку Ершову, решительно прошел в комнату, где, по его предположению, должен был быть выход на противоположную сторону дома.
— Опять, старая бля.., хахаля привела! — раздался вдруг из угла возмущенный недовольный возглас.
Вахрушев посмотрел на пьяного хозяина, который лежал в углу и не мог подняться с пола.
— Мы не по той части, батя! — успокоил старика гость. — Спешим на футбол! Проход здесь? — спросил капитан, указывая на лоджию.
Пьяный мужик очумело уставился на молодую парочку.
— Да.
— Спасибо!
— А кто играет?
— Спартак!
Женька быстро распахнул дверь на лоджию и вышел с Катей из душной комнаты на воздух. Он спрыгнул на землю и помог Кате спуститься. Вахрушев слышал, как после некоторой паузы хозяин вдруг рассмеялся и стал скандировать:
— Спар-так чемпион! Спар-так… Хэя-хэя!
Они бегом пересекли палисадник и юркнули в подворотню.
Евгений и Катерина сидели на даче у одного приятеля Вахрушева, который был в длительной заграничной командировке на Ближнем Востоке, и пили сухое вино. Весело потрескивали дрова в камине, и чуть слышно играла музыка.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался мужчина.
— Немного лучше.
— Значит, ты не подозреваешь, почему за тобой начали охоту? — в который раз осторожно задал вопрос капитан.
— Нет.
— Эти ребята серьезные, — вздохнул Женька, — возможно, из военного ведомства.
Вахрушев улыбнулся и, чтобы как-то вызвать Ершову на откровение, в шутку спросил:
— Ты никому из офицеров не обещала выйти замуж?
— Я ненавижу всех, кто носит форму!
Брошенная фраза больно ударила по капитану ФСБ.
— Чем же они попали к тебе в немилость?
— Не люблю тех, кто подневолен.
Вахрушев вздохнул, но не стал спорить, чтобы не вызывать ненужных вопросов.
— Может, ты и права, — нехотя согласился капитан, — только подневольные — тоже люди! А обойтись без них практически невозможно.
В больших Катиных глазах вспыхнул злой огонек.
— Вот именно, — скептически заметила Катя, — без них не обойтись, когда это касается подвыпившего или невиновного человека.
— Ну, зачем же ты так обо всех!
— А чего ты их защищаешь? — возмутилась беглянка. — Где они были, когда мою подругу убили?
— И все же тебе необходимо явиться в отделение милиции, — вздохнул Вахрушев, — иначе тебе могут пришить такие дела!
— А при чем тут я?
Катя не знала о гибели Ильи Мещерского и некой Вероники Шумиловской. Не сказал он и о том, что старший лейтенант Викентий Прошкин сбился с ног в поисках «женщины-шизофренички» Ершовой, которая на почве ревности убила и соперниц и любовников.
Не подозревала Катерина, что это только начало кромешного ада, который ей еще предстоит пройти, и лучше для нее будет пока отсидеться за толстыми стенами следственного изолятора.
Мнения мещерского придерживался и полковник Варанов, которому Женька уже успел позвонить.
— И все же будет лучше для тебя, — настойчиво порекомендовал капитан, — явиться в милицию.
Ершова тяжело вздохнула.
— Хорошо Женя, — согласилась беглянка, — только совершим эту глупость утром!
— Согласен, — улыбнулся Евгений. — По правде сказать, мне тебя очень не хочется отпускать!
Катерина многозначительно посмотрела на него.
Когда-то в далекой юности она была без ума от Женьки Вахрушева!
Разговор как-то вдруг прекратился, и капитан снова налил вина в хрустальные фужеры.
— За тебя, Катюша!
— За тебя, мой телохранитель!
Беглецы полностью наслаждались покоем и молча смотрели на огонь. Они уже о многом переговорили, в основном о случившемся и что с ним связано, однако ощущалось, что у каждого из них накопилось немало вопросов личного характера, но молодые люди стеснялись их задавать.
— Погода меняется, — тихо проговорила Катерина.
— Да.
— А помнишь, — вдруг вспомнила женщина, — как мы вот так сидели у Сережки Потапова?
Мужчина улыбнулся.
— Помню, — тихо произнес он, — только мне кажется, это было так давно.
— Да, — согласилась красивая женщина, — очень-очень.., в другой жизни!
Вахрушев грустно усмехнулся.
— Нет, в прошлом веке.
Катя нежно посмотрела на своего спасителя.
— Но ведь это было!
За окном сгущались сумерки, но в доме было тепло и уютно. Не хотелось думать о завтрашнем дне, о предстоящих заботах и тяготах. Хотелось лишь только одного — жить и любить…
Когда босс узнал о проколе лихой тройки во главе с майором, он чуть не получил инфаркт. Кузьмич был в ярости и громил Барышникова по телефону и в хвост и в гриву. Красный как бурак, Сан Саныч одной рукой держал сотовый телефон, а другой вытирал потную лысину.
— Я тебя сгною, козел ты вонючий! — орал босс. — Тебе нельзя доверить даже дерьмо вынести! А раз так, то я заставлю тебя же и съесть его! Ты понял, мудило?
Толстяк даже не пытался оправдываться.
— Да!
— Что да? — не унимался чиновник. — Да я тебя…
Майор уже не слушал, что кричал в трубку Кузьмич.
Он понял, что его песенка спета, и, когда он думал о том, как его будут убивать, судьба вдруг смилостивилась над ним.
— Ладно, засранец! — устало прошептал Кузьмич. — Даю вам последний шанс спасти свою шкуру.
Толстый маленький мужичок с трудом проглотил дерущий в горле комок страха и промычал:
— Слу-у-у-шаю!
— Где, говоришь, теперь эта бабенка?
— Ершова в следственном изоляторе.
— А на нее есть что-нибудь, чтобы она там осталась подольше?
— Только подозреваемая.
— Так сделайте, чтобы стала подследственной, — взорвался старик, — и упеките ее лет на пятнадцать!