Тина всегда и во всем старается видеть хорошую сторону, поэтому она сказала:
– Она, наверное, хотела как лучше.
– Ну и что, это все равно не дает ей права растаптывать артистическую натуру, – сказала Линг Су. Ей виднее, потому что она рисует лучше всех в нашей школе. – В девятнадцатом веке множество так называемых критиков и обозревателей тоже хотели как лучше, когда они громили работы импрессионистов. Но если бы Ренуар и Моне прислушались к их словам, некоторые из величайших в мире полотен никогда не были бы созданы.
– Ну, я бы не стала сравнивать мое сочинение с живописью Ренуара, – сочла я своим долгом сказать. – Но все равно спасибо, Линг Су.
– Вопрос в другом. Если Миа ДЕЙСТВИТЕЛЬНО написала паршивое сочинение, – сказал Борис в своей обычной прямолинейной манере, – имеет ли учитель право так ей и говорить?
– По-моему, это непедагогично, – сказала
Шамика.
– С этим нужно что-то делать, – сказала Линг Су. – Вот только что?
Но мы еще не успели ничего придумать, когда вдруг на наш стол упала чья-то темная тень. Мы подняли головы и увидели… Лану. Наши сердца ушли в пятки. Во всяком случае, мое, Лана была в сопровождении своего оруженосца, Триши Хейс – вроде как Дарт Вэйдер с Гранд Мофф Таркиным.
– Миленькие плакатики, ПНС, – сказала Лана. Естественно, не просто так, а с сарказмом. – Только они тебе не помогут.
– Да, – поддакнула Триша. – Мы тут провели опрос случайно выбранных посетителей кафетерия, и если бы выборы состоялись сегодня, за тебя бы проголосовало всего шестнадцать человек.
– Ты хочешь сказать, шестнадцать человек из тех, кто сейчас сидит в кафе, – мягко уточнила Лилли, слизывая с конфеты шоколадную глазурь, – согласились сказать тебе в лицо, что не будут голосовать за тебя? Боже, я и не представляла, что в этой школе так много мазохистов.
– Соси свое «твинки», толстуха, и помалкивай. Мы еще посмотрим, кто мазохист.
– Это не «твинки», а «хо-хо», – поправил Лану Борис, он всегда поправляет.
Но Лана на него даже не взглянула.
– И знаешь, что еще? – сказала она. – В понедельник во время дебатов я тебя разобью. Никто не захочет, чтобы в нашей школе стала президентом какая-то выбрасывательница улиток!
Выбрасывательница улиток. Это звучит не многим лучше, чем младенцелизательница! Но оправдаться насчет улиток я не успела: Лана уже смылась.
Мне не хотелось унижать Лилли, набрасываясь на нее в присутствии ее бывшего парня, особенно теперь, когда он стал таким клевым, поэтому я просто выразительно посмотрела на нее и сказала: «ЛИЛЛИ, Я ЖДУ ТЕБЯ В ТУАЛЕТЕ. ПРЯМО СЕЙЧАС».
Как ни странно, она сразу пошла за мной, я даже удивилась.
– Лилли, – начала я.
Я постаралась вспомнить все, что бабушка мне говорила насчет искусства обращения с людьми. Я, конечно, не говорю, что бабушка действительно научила меня чему-то полезному по этой части, просто с ней всегда так трудно поладить, что мне по ходу дела пришлось кое-что усвоить.
– Ну, хватит, эта история и так уже слишком затянулась. Я с самого начала не хотела баллотироваться на должность президента студенческого совета, но ты все твердила, что у тебя есть план. Лилли, если у тебя на самом деле есть план, давай, выкладывай, в чем он заключается. Потому что мне уже до смерти надоело, что меня называют ПНС, что бы это ни значило. И я НЕ СОБИРАЮСЬ вступать с Ланой ни в какие дебаты. НИ ЗА ЧТО!!!
В ответ Лилли только и сказала:
– Принцесса на стажировке.
Я посмотрела на нее, как на ненормальную. Она и вправду спятила.
– Принцесса на стажировке. Вот как расшифровывается ПНС раз уж ты спросила.
Я стиснула зубы и процедила:
– Я же тебе сказала, не называй меня так!
– Нет, – говорит Лилли, – ты просила не называть тебя младенцелизательницей и ПД – принцессой Дженовии. А про ПНС – принцессу на стажировке – ты даже не заикалась.
– Лилли! – Мои зубы были по-прежнему стиснуты. – Я не хочу быть президентом студенческого совета! Мне это ни к чему. И незачем мне устраивать дебаты с Ланой Уайнбергер перед всей школой.
– Ты хочешь, чтобы эта школа стала лучше или нет? – накинулась на меня Лилли.
– Да, – сказала я, – хочу. Но это безнадежно. Лилли, я не могу победить Лану. Она – самая популярная девочка в школе, за меня никто не будет голосовать.
И тут, хотя я думала, что мы б туалете одни, вдруг распахнулась дверь, и из одной кабинки вышла маленькая первокурсница. Она подошла к раковине, чтобы вымыть руки. Несколько секунд мы с Лилли ошалело смотрели на нее молча.
– Прошу прощения, Ваше Высочество, – сказала девочка, – но мне очень нравится ваша акция с улитками. Я буду голосовать за вас.
Она закончила мыть руки, выбросила использованное бумажное полотенце в урну и вышла.
– Ха, – сказала Лилли. – ХА-ХА-ХА! Видишь? Что я говорила, Миа? Все-таки кое-что меняется. В народе зреет недовольство Ланой и ей подобными. Людям надоело жить под властью популярных ребят. Им нужна новая королева. Или принцесса, если уж на то пошло.
– Лилли…
– Продолжай вести себя так, как ведешь, и все будет отлично.
– Но, Лилли…
– И не занимай эту субботу. Вечером и ночью можешь заниматься с моим братом чем угодно, но день не занимай. Он мне нужен.
Я заорала:
– Лилли, я НЕ ХОЧУ быть президентом!!!
– Не волнуйся, – говорит она, – ты им не будешь.
– Но унизительного поражения от Лапы на выборах я тоже не хочу!
– Не волнуйся, – снова говорит Лилли. – Этого не будет.
– Лилли, – говорю я. – КАК ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ – И ТО, И ДРУГОЕ ОДНОВРЕМЕННО??? ЭТО НЕВОЗМОЖНО!
Но тут зазвонил звонок, и она ушла.
Интересно, может, мне удастся найти в Интернете болезнь, которая поразила мою лучшую подругу?
10 сентября, четверг, управление США
ТЕОРИИ УПРАВЛЕНИЯ
ТЕОРИЯ СИЛЫ
Религия и экономика играют в истории важную роль. В результате эта теория гласит:
Правительства всегда принуждают людей (до которых могут добраться) платить налоги и подати.
Это вошло в обычай, и в оправдание этого правила люди создали множество легенд и мифов.
Это примерно как люди мирятся с тем, что их школой правят спортсмены и болельщицы, несмотря на то, что у них не самые хорошие оценки и они далеко не самые умные среди нас, они даже не очень-то хорошо относятся к тем из нас, для кого спорт, вечеринки и секс – еще не все в этой жизни.
Кто им вообще ДАЛ ПРАВО нами руководить? И все-таки их слово – закон и все платят им дань тем, что прощают им их жестокость по отношению к другим, или тем, что не жалуются на них, когда они открыто нарушают школьные правила, например, курят на территории школы или носят под юбками шорты своих бойфрендов. Все это очень и очень неправильно! Злодеяния небольшой кучки оказывают дурное влияние на многих, и это несправедливо. Интересно, что бы сказал по этому поводу Джон Локк?