Book.

— А, ПД, очень хорошо, что ты здесь. Ну-ка, быстро, назови несколько способов борьбы с глобальным потеплением. Как избежать климатической катастрофы, подобной тем, ко­торые показаны в фильмах «Послезавтра» и «Категория 6»? Что бы ты сделала, если бы правила не только Дженовией, но и всем миром?

— Лилли, — сказала я, — у меня сейчас нет настроения участвовать в твоем телешоу.

— Это не для «Лилли рассказывает все как есть», а для твоей избирательной кампании. Ну-ка, быстро, соберись с мыслями. Представь, что ты обращаешься к парламенту Дженовии.

Я вздохнула.

— Ну хорошо. Вместо того чтобы тратить ежегодно триста миллионов долларов на добы­чу и очистку органического топлива, я бы аги­тировала мировых лидеров потратить эти день­ги на развитие альтернативных, экологически чистых источников энергии, например солнеч­ной и ветровой, или на создание биотоплива.

— Хорошо, — сказала Лилли. — А еще?

— Это что, часть твоей кампании по запу­гиванию первокурсников, чтобы они проголосо­вали за меня из страха? — спросила я. — Вроде как я такая паникерша, что уже успела проду­мать, как поступать в случае большинства ка­тастроф?

— Просто ответь на мой вопрос.

— Я бы помогла развивающимся странам, которые больше всего загрязняют среду, пе­рейти на чистые источники энергии. И потре­бовала бы от производителей автомобилей вы­пускать только гибридные газо-электрические машины и выкупить у населения все внедорож­ники, А еще ввести такие налоги, которые по­ощряют потребителей и бизнесменов перехо­дить от органического топлива на солнечную или ветровую энергию.

— Великолепно. Почему у тебя такой стран­ный вид?

Я поднесла руку к лицу. Я была предельно аккуратна с макияжем, так как Майкл будет видеть мое лицо очень близко. И мне не хоте­лось, чтобы был заметен макияж. Парни любят естественную внешность. Ну, во всяком случае, такие парни, как Майкл.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я. — В каком смысле странный?

Может, у меня на лице прыщ вскочил? Это­го только не хватало — как раз тогда, когда мой бойфренд будет смотреть мне прямо в глаза, за­нимаясь со мной любовью, у меня на лбу вско­чил большущий прыщ!

— Нет, просто у тебя такой вид, будто ты очень нервничаешь. Словно тебя сейчас вырвет.

— О! — Слава богу, что не прыщ! — Не по­нимаю, о чем ты.

— ПД! — Лилли опустила камеру и с любо­пытством уставилась на меня. — Что происхо­дит? Что ты затеяла? Чем вы с Майклом вооб­ще занимаетесь сегодня вечером? Он сказал, что ты приготовила ему какой-то сюрприз.

Слава богу, Майкл только что вышел из своей комнаты с джинсовой курткой в руке.

— Я готов.

Ах, если бы я могла сказать то же самое о себе!

9 сентября, четверг, 20.00, «Ритц»

Приходится писать быстро — пока Майкл дает чаевые официанту. Все идет отлично, мы' выбрались из дома так, что никто ничего не за­подозрил. Майклу не нравится, что мы пробра­лись украдкой. Мне кажется, он думает, что моему папе ничего не стоит его убить — доста­точно лишь сказать одно слово Королевской гвардии Дженовии. (На самом деле это не так, им не разрешается никого убивать, если офи­циально не объявлена война.) Но он держался

с шутливой покорностью, во всяком случае до сих пор. Он думает, что у нас будет всего лишь романтический прощальный ужин на двоих в пустующем люксе бабушки (слава богу, в но­мере сделали уборку, а то я не смогла бы там оставаться, если бы в воздухе до сих пор висел стойкий запах «Шанель №5», как бывает во всех комнатах, где побывала моя бабушка). Майкл не знает, что я собираюсь подарить ему свое Драгоценное Сокровище.

Ох, он возвращается. Я брошу свою бомбу после обеда... в смысле секс-бомбу.

Ой, кажется, есть такая песня, «Секс-бом­ба».

9 сентября, четверг, 22.00, такси по дороге домой из отеля «Ритц»

Поверить не могу, что он...

О боже, как мне хотя бы написать об этом? Не могу! Я не в состоянии об этом даже ДУ­МАТЬ, не говоря уже о том, чтобы писать! Б такси очень темно, и я почти не вижу, что пишу. Мне бывает видно страницу, только ког­да такси, останавливаясь в пробке, оказывает­ся рядом с уличным фонарем.

Но поскольку Эфраин Клайншмидт — так зовут таксиста, если верить его водительскому удостоверению, помещенному за пуленепроби­ваемым стеклом между ним и мной, — поехал не по Парк-авеню, как я просила, а по Пятой, то мы останавливаемся очень часто.

И это хорошо. Нет, правда. Очень хорошо. Это означает, что я выплачусь как следует до того, как доберусь до мансарды, и мне не при­дется выдержать Большой Допрос со стороны мамы и мистера Дж., когда я войду, похожая на Кирстен Данст после сцены в горячей ванне в фильме «Прекрасная/Сумасшедшая». Ну, вы знаете. В истерических рыданиях и все такое.

Мой плач очень напрягает Эфраина Клайншмидта. Наверное, в его такси никогда еще не ехала рыдающая шестнадцатилетняя принцес­са. Он то и дело поглядывает на меня в зеркало заднего вида и пытается протянуть мне «Клинекс » из коробки, которая лежит у него на при­борной доске.

Как будто «Клинекс» мне поможет!

Мне может помочь только одно: если я запи­шу все это на бумаге более или менее связно, чтобы увидеть во всем этом хоть какой-то смысл. Потому что смысла никакого нет. Вообще нет! Потому что этого не может быть, просто НЕ МОЖЕТ.

Но это произошло.

Я просто не понимаю, как Майкл мог вооб­ще НЕ РАССКАЗАТЬ мне об этом. Я-то дума­ла, что у нас идеальные отношения.

Ну, может быть, не ИДЕАЛЬНЫЕ, потому что ИДЕАЛЬНЫХ отношений не бывает. При­знаюсь, то, что связано с компьютерами, все­гда нагоняло на меня скуку.

Но, по крайней мере, Майкл об этом знал и не нагонял на меня скуку этими разговора­ми. Во всяком случае, не очень.

А я знала, что на него нагоняет скуку все, что связано с уроками принцессы — всякие правила, кто, когда и как должен делать реве­ранс и все такое. Поэтому я старалась тоже его этим не грузить.

Но в остальном я думала, у нас хорошие от­ношения. ОТКРЫТЫЕ. Отношения, при кото­рых мы могли рассказывать друг другу все что угодно и не иметь друг от друга секретов.

Я понятия не имела, что Майкл скрывал от меня ТАКОЕ все время, пока мы с ним встре­чались.

А его отговорка, что, мол, я не спрашивала, это просто ЧУШЬ. Прошу прощения, но это просто... — О ГОСПОДИ, НЕТ, ЭФРАИН КЛАЙНШМИДТ, НЕТ, МНЕ НЕ НУЖНЫ НОСОВЫЕ ПЛАТКИ — просто глупо. Парень не может не рассказывать своей девушке такие вещи, даже если она никогда не спрашивала просто потому, что подразумевает...

Хотя я могла бы догадаться. О чем я только думала??? Майкл слишком горячий, чтобы жить без...

Ладно. Все ясно. Хорошо.

Все шло прекрасно. По крайней мере, Я ДУ­МАЛА, что все идет прекрасно. У меня даже прошла тошнота. Правда, я не могла много есть, для себя я заказала тунца с салатом из артишо­ков, бобов и лука-порея с тертым пармезаном, а для Майкла цыпленка а la moutarde, свежий горошек, карликовые луковички, карликовую морковь и гороховый соус «капучино», плюс на десерт для нас обоих одну на двоих порцию шоколадного мусса. Я засомневалась насчет лука-порея, но у меня было с собой полоскание для рта, поскольку я очень нервничала из-за того, что мне предстоит делать.