– И все равно: нет, нет и нет. Никто не мог знать стопроцентно, что Чагин даст ей деньги. Он сам мне сказал, что был удивлен ее внезапным приездом и еще более – неожиданной просьбой. Она не могла предугадать такой исход дела. Просто попыталась, и все.
– Мне думается, что ее поездка все равно была связана с деньгами, – предположила Маша. – Иначе все теряет смысл.
– Хочешь сказать, что у нее в Москве было дело, связанное с деньгами и более реальное, чем ее просьба к Чагину. А к нему она заехала просто так, попытать счастья?
– Вероятнее всего, – кивнула Маша.
– Знаешь, следователь поделился с нами кое-какой информацией. Он сказал, что твоя сестра, когда ее нашли в той квартире, на полу, была в перчатках. У нее комплект – красный берет, шарф и перчатки. Так вот, она была в перчатках, понимаешь? Сапоги она сняла, когда вошла в квартиру, но разувалась она, не снимая перчаток, а ведь это неудобно. Аникеев еще спросил меня: как бы я поступила на ее месте, если бы вошла в квартиру? Я и сказала, что первым делом сняла бы перчатки, а уже потом разулась бы и все остальное…
– Я бы тоже так сделала. Но это же на автомате… Не задумываясь. Ты думаешь, эта деталь на что-то указывает?
– Я честно пообещала следователю подумать об этом. И подумала…
– И что надумала?
– Причин могло быть две. Первая – твоя сестра была в сильном волнении, а вторая…
Но Дина не успела договорить. В дверь позвонили. Дина почувствовала вдруг, что у нее застучали зубы. Она почему-то испугалась, как если бы решила, что это мертвая Алевтина вернулась. Странное, ни на что не похожее чувство страха, необъяснимое, беспричинное. Откуда тут взяться Алевтине?
Маша тоже вздрогнула и посмотрела на Дину растерянно, словно спрашивая: кто бы это мог быть и, главное – открывать ли?
– Знаешь, мне подумалось вдруг, что это она… моя сестра… – призналась она после паузы.
Дина не поверила своим ушам.
– И мне почему-то подумалось именно про твою сестру…
В дверь позвонили еще раз, причем настойчиво. И тут же раздался знакомый громкий голос:
– Да открывайте, вашу мать! Это я, Людмила.
Маша бросилась к двери, распахнула ее, и в переднюю ворвалась растрепанная и похожая на огненный вихрь потная бледная Людмила. Ее всю трясло. В ее пальцах дымилась сигарета.
– Я… того… Мне только что позвонили… – Она таращилась на Машу и Дину по очереди, словно не зная, на ком именно остановить взгляд. – Я села в машину и приехала сюда… Не знала, что делать… мне кажется, я схожу с ума!
– Да что случилось-то?! – закричала перепуганная Маша. – Говорите! Привидение, что ли, увидели? Или напились до чертиков?
– Мне позвонили. Говорю же. Из милиции. Колю моего нашли. Мужа. На складе, на рынке… Его удушили! Что делать? Ма-а-ма! – И она истошно заголосила. Сигарета выпала из ее пальцев и куда-то покатилась…
Первой пришла в себя Маша. Понимая, что Людмиле просто необходимо вернуться домой и что она приехала сюда пьяная на машине лишь потому, что боялась оставаться одна, Розмари, рискуя, села за руль, и они втроем отправились к Людмиле домой. Когда переступали порог, услышали телефонный звонок. Людмила, протрезвевшая и перепуганная насмерть, бросилась к телефону, подняла трубку.
– Да, это я. Мне уже звонили… Хорошо, я жду…
Потом, тяжело вздохнув, устало опустилась на стул:
– Они сейчас приедут…
– Кто? Милиция? – зачем-то спросила Дина, когда и так все было ясно.
– Дина, – Маша подошла к ней и положила руки ей на плечи. – Мы с тобой не закончили разговор, и мне скоро уезжать… – Она бросила осторожный взгляд на окаменевшую Людмилу, сидевшую на стуле с тупым выражением лица и потухшей сигаретой во рту. – Мы о многом не договорились… Я не знаю, как дальше станут разворачиваться события, но мне бы не хотелось тебя терять. К тому же я всерьез обеспокоена судьбой Володи.
Она перешла почти на шепот:
– Давай хотя бы обменяемся адресами и телефонами, мало ли что… Если тебе на адвокатов понадобятся деньги, звони, я помогу.
– Маша, что ты такое говоришь?! – удивилась Дина. – Как ты объяснишь своему мужу, кому и почему ты отправляешь деньги? Он что у тебя, совсем не ревнивый?
– Я проверну это дело со своей свекровью, Одетт. Ты не представляешь себе, какая это замечательная женщина! Она все поймет и поможет. Главное – спасти Володю.
На столе среди грязных стаканов были разбросаны какие-то листки с записями, чеки…
– Можно? – Маша тронула за рукав Людмилу. – Я возьму пару листков?
Та лишь отмахнулась. Ей было глубоко безразлично, что происходит вокруг нее.
Маша достала из сумки ручку и принялась аккуратно записывать, приговаривая при этом:
– Это мобильный португальский, это мобильный русский, пока я еще буду здесь, это домашний, в Фаро, если трубку возьмет Одетт, она поймет тебя, она неплохо говорит по-русски. Да и Жозе тоже, хотя мы с ним говорим в основном на португальском. А вот это, просто на всякий случай, мой адрес и электронная почта. Словом, теперь мы не должны потеряться.
Дина тоже написала ей свои телефоны и адрес, хотя и представления не имела – встретятся они когда-нибудь, созвонятся ли? Все ее будущее, особенно связанное с Чагиным, представлялось ей туманным, неопределенным и вообще нереальным. Словно приснился ей Володя, привиделся.
…В дверь позвонили, Людмила, и без того находившаяся в крайней степени нервозности, подскочила и понеслась в переднюю.
Следователь, молодой черноусый парень в кожаной куртке, очень сдержанно, почти бесстрастным тоном сообщил Людмиле, что ее мужа обнаружил сторож склада на рынке. Его тело лежало за стеллажами, прикрытое пустыми китайскими клетчатыми сумками из рисовой соломки. Судя по внешнем виду, он был удушен – на шее четко видны следы пальцев убийцы. Николая Григорьева сначала опознал сторож, теперь же настала очередь и вдовы поехать в морг для опознания тела супруга.
– А я думала, что он у какой-то бабы… Целый день ругала его про себя… – всхлипывала Людмила, мечась по квартире, словно не зная, что надеть, чтобы отправиться в морг.
– Людмила, мы тогда пойдем… Ты знаешь, где нас искать, – сказала на прощанье Маша, и они с Диной вышли из квартиры. – Ну и денек, – вздохнула Маша, спускаясь по лестнице. – Похороны, потом еще эта ссора с Зубковой, а теперь – убийство мужа Людмилы… Так спать хочется!
Маша постелила чистую постель в спальне, на двуспальной кровати, на которой еще недавно спала ее сестра.
– Знаешь, я подумала, что нам с тобой вдвоем в одной постели будет не так страшно, как в разных комнатах… Ты как, не против?
Дина была не против. Вспомнила только, как провела две последние ночи в одной постели в Чагиным, сначала в «Отрадном», потом в гостинице «Словакия».