– Если понадобится, ляжешь, как миленькая, – жестко отрубил Мастиф. – Сделаешь, даже если Олегу твоему драгоценному это не понравится. Кстати, он с тобой не поедет, чтобы не смущать.
– А я без него не поеду, – она встала из шезлонга, набрасывая парео на купальник. – Я никому ничего не должна, в том числе и Малышу. А без Олега я из дома не выхожу.
– Остынь! – велел шеф. – Там, куда ты поедешь, тебе ничего не угрожает.
– Да, кроме перспективы быть оттраханной! – фыркнула Коваль, взбешенная подобным поворотом в жизни. – Но я так дела не делаю, я слишком ценю себя, чтобы менять свое тело на цемент, бетон и таджикских строителей.
Мастиф поднялся и закатил ей такую оплеуху, что Марина упала, не сумев устоять на ногах. Подойдя к ней вплотную, он взял ее за подбородок и прошипел:
– Ты, сучка, будешь делать то, что я скажу. Я люблю тебя, как дочь, но свой бизнес я люблю еще сильнее. Вспомни, кто сделал тебя тем, что ты есть сейчас. И представь, что стало бы с тобой, если бы не я. Сдохла бы под забором, изуродованная своим обожателем. Поэтому не забывайся. Если сегодня Малыш захочет тебя, а он непременно захочет, я в этом не сомневаюсь, ты сделаешь все, что он пожелает, и с душой сделаешь, как с Олегом, – он усмехнулся. – Иди, приводи себя в порядок, должна быть как картинка, не мне тебя учить.
У себя в коттедже Марина заперлась в ванной и долго плакала. Дело было не в том, что ей предстояло, такая перспектива не особенно пугала – одним больше, одним меньше. Просто противно, что Мастиф решил за нее, словно имел на это право. Или имел?.. Рано или поздно это должно было произойти, слишком уж хорошо все складывалось. Долги надо отдавать. Марине страшно захотелось устроить истерику, она вышла на кухню и методично, одну за другой, переколотила об пол тарелки из французского сервиза. Ей даже полегчало. Олег, прибежав снизу, удивленно уставился на груду осколков на полу:
– Что случилось?
– Ничего.
– Сами разбились? – понимающе кивнул он на разбитые тарелки, прекрасно зная страсть своей любовницы к выбросу эмоций любым путем, будь то битье посуды или секс.
Марина закурила, не отвечая. Он обнял ее, заглядывая в глаза.
– Маринка, что происходит? Ты сама не своя.
– Олег, мне плохо, – заплакала она, почувствовав себя неожиданно маленькой и слабой. – Сегодня я еду на встречу к Малышеву.
– К Малышу? – напрягся Олег. – Зачем?
– Мастиф хочет, чтобы я уговорила его работать с нами.
– И?..
– Что? – заорала Марина, вырываясь. – Ты не догадываешься, как именно я буду это делать?! И чем мы договор подпишем?!
– Я не пущу! – заорал в ответ Олег. – Не хватало еще, чтобы он под всех тебя подкладывал!
– Смелый! – усмехнулась она. – Ну, психанешь, не повезешь сам. И что? Мало быков у Мастифа? Ты не сможешь помешать, а если тебя убьют, мне будет совсем хреново. Мы заложники, Олег, мы не принадлежим себе. Ты сам мне обо всем рассказывал тогда. Забыл? Ты можешь уйти, но помешать не сможешь. – Она вдруг поняла, что бесполезно бить посуду, плакать, что-то доказывать. Нужно собираться и ехать.
– Не мучай меня, – попросил Олег. – Мне еще хуже, чем тебе. Я сам, своими руками, должен отдать свою женщину Малышу. Что может быть тяжелее?
– Олег, не надо, у меня сердце разрывается. Я не хочу, чтобы ты со мной ехал, иначе я не выйду из этой чертовой машины, не пойду в этот ресторан, все пойдет наперекосяк.
– Ты можешь приказать, и я не поеду, но больше ты меня не увидишь, – нагнув голову, произнес он.
– Олег, пожалуйста…
– Что?! Что – пожалуйста?! Посиди дома, пока я съезжу к Малышу, покувыркаюсь с ним в постели в разных позах за контракт на строительство?! А я как должен себя чувствовать?! – он схватил Марину за плечи и сильно встряхнул. – Ты понимаешь, к чему приведет твое согласие?!
– Заткнись, щенок! – раздался в дверях голос Мастифа. – Закрой пасть и на место! Про чувства заговорил? Забыл, кто ты есть?! Если я закрыл глаза на то, что ты спишь с ней, это вовсе не означает, что ты имеешь на нее право. Хватит, поигрались. С этой минуты ты вообще к ней не приближаешься, и охранять ее не будешь. Переходишь в бригаду Розана, будешь с ним теперь. На сборы тебе десять минут.
Коваль не верила своим ушам – старый лис забирал у нее Олега! Переведя взгляд на своего любовника, она увидела, как тот побледнел, раздавленный чужой волей. Но и то, что неподчинение – смерть, они оба хорошо знали…
– Пошел вон, я сказал! Эй, помогите ему! – заорал Мастиф.
Вошедшие охранники скрутили Олегу руки и вывели его из кухни.
– Что ты позволяешь себе? – стрельнула взглядом Коваль, впервые за все время повысив голос на Мастифа. – Опять диктуешь? Мало того, что я должна ехать к твоему хренову строителю, так ты еще Черепа у меня отобрал! Я теперь точно никуда не поеду, вали сам и сам же трахни его, если он захочет!
– Ух, как же ты хороша, когда злишься! – восхитился он, пропустив мимо ушей ее вопли. – А за охрану не переживай, с тобой будут Кореец и Волк.
Вот уж удружил, спасибо огромное! Самые жестокие и тупые бойцы из всех имеющихся, просто броня от танка, а не люди, Кореец особенно.
– Понятненько, ставки растут, тело повышается в цене, одному телохранителю не справиться! – усмехнулась Марина, хватая сигареты и нервно щелкая зажигалкой. – Мог бы тогда хоть поприятнее кого-то приставить ко мне.
– Ага, чтобы ты с ним тоже в койку прыгнула? Так ты мне всех пацанов перепортишь! Ладно, хватит, думаю, ты поняла все правильно, занимайся своими делами, скоро поедешь уже. И напиться не вздумай, а то я тебя знаю – потом скажешь, что не вышло, – предупредил Мастиф.
– Стакан текилы, иначе с места не сдвинусь. Мне паршиво. Ты же не хочешь, чтобы я разочаровала твоего Малыша?
– Волк, налей ей текилы и к бару больше не подпускай! – велел Мастиф.
Светловолосый, широкий в плечах Волк принес требуемое, и она выпила, чувствуя, как по телу побежала обжигающая волна. Мастиф глянул неодобрительно, покачал головой и убрался наконец из ее дома.
Стоя в гардеробной, Коваль раздумывала: а не отправиться ли в ресторан просто голой, чтоб у Малыша сердечный приступ случился. Но решила, что, пожалуй, не стоит. Достала костюм из яркого японского шелка – короткая юбочка заканчивалась двумя оборками, а топ был с глубоким вырезом и пышными рукавами-фонариками, разрезанными по всей длине от плеча до манжета. Все тело Марины покрывал ровный золотистый загар, волосы блестели, небрежно сколотые на затылке, зато макияж она сделала почти незаметный. В общем, ей было, что предложить господину Малышеву, если вдруг его подопрет…
В девять часов она спустилась в холл, где курили новые охранники. При появлении хозяйки они разинули рты, забыв даже о своих сигаретах. Марина томно улыбнулась, проведя руками по телу: