– Ну, что ты, дочка, не надо, – прижимая ее все крепче, бормотал отец. – Я не хотел тебя расстроить… Не плачь, детка… Прости меня, дорогая, я так виноват перед тобой. – В его голосе тоже послышались слезы.
Возможно, он и в самом деле чувствовал то, что говорил, почему нет? Но пора уже брать себя в руки, а то что-то стала в слезы бросаться по любому поводу. Марина вытерла глаза и попросила:
– Поедем отсюда, скоро Грег вернется и потеряет меня.
Он подал ей трость, помог набросить белое пальто, которое Егор уговорил ее купить три дня назад вместо норки – было совсем тепло, и они вышли из ресторана на улицу. Оказывается, уже вечер, с удивлением отметила Марина, надо же, как время пролетело! Сев в машину, глянула на отца – в конце концов, пора бы и прекратить называть его всякими прочими словечками, отец все же. Он сел за руль, повернул ключ в зажигании и подмигнул ей в зеркало:
– Поехали к твоему приятелю, а то волноваться станет!
Он проводил Марину до номера и сдал на руки мужа:
– Вот ваша красавица, Грег, все в порядке. А завтра приглашаю вас к себе на ужин, будем знакомиться с семьей. И не возражай, дорогая! Заеду в семь, будьте готовы.
Он попрощался и уехал, а Егор внимательно посмотрел на жену:
– Я не совсем понял – это что было?
– Что непонятного? Я послушалась твоего совета, возможно, в первый раз в жизни – ведь ты просил не зарекаться…
Марина сбросила ему на руки пальто и села на диван, вытянув ноги. Егор довольно улыбался – еще бы ему не радоваться, сумел наконец обломать непокорную жену! Стянув с нее сапоги, он спросил:
– Гипс-то сняли?
– Сняли, сказали, срослось нормально, только пока нагрузок больших нельзя. Но я шпалы не укладываю, так что…
Самый настоящий невроз начался у Коваль в связи с предстоящим знакомством с родней – а ну как братец уже позвонил милицейскому начальству ее родных пенатов и разузнал подробности из жизни своей новоявленной сестры? Вполне вероятно – ведь отец наверняка рассказал ему, что Марина здесь. И тогда все так плохо, что и во сне не приснится… Можно представить, что ему рассказали да как приукрасили! И поедет она вместо Англии в какую-нибудь женскую зону в далекой солнечной Сибири, будет там фуфайки шить и милицейские камуфляжки…
Егор посмеивался, глядя на Маринины попытки дрожащими руками уложить волосы, а потом решительно заявил:
– Прекращай мучения, поедем в салон, а то ты себе все волосы вырвешь!
– Тебе легко говорить, – отозвалась она, пытаясь воткнуть в пучок шпильку и в очередной раз роняя ее на пол, – тебе ничего особо не угрожает – ты у нас подданный британской короны, а я мало что в розыске, так еще и с левым паспортом! В задачке спрашивается: какой срок получит гражданка Коваль за свои художества?
– Что за привычка знать все за всех и заранее? – поморщился Егор, поднимая с пола лаковую шпильку и подавая ее жене. – Еще никто ничего не сказал и не сделал, а ты уже точно решила, как все будет. Ты порой невыносима, Маринка!
Она и сама уставала иногда от собственной манеры решать все за всех, но сделать с этим уже ничего не могла, к сожалению. Кое-как справившись с непокорными шпильками, Марина набросила пальто, и они поехали в салон, откуда через пару часов Коваль вышла, имея приличный вид и неплохого качества макияж. Послонявшись немного по городу, перекусили в каком-то небольшом ресторанчике, и Малыш заставил жену отказаться от спиртного и сигареты, вызвав протест, но не обратив на него никакого внимания.
– Я тебя могу попросить об одной вещи? – подавая пальто перед выходом, спросил Егор.
– Попробуй.
– Обещай, что не будешь дерзить и относиться ко всему предвзято – в милиции, которую ты по понятным причинам так не любишь, работают не только Гордеенко, Климов и остальные, но и вполне нормальные, достойные люди, которые не берут взяток и не молотят женщин в дежурке. Возможно, твой брат из таких, просто подумай об этом, ладно? И не отказывайся, если он предложит тебе помощь, я знаю, это против твоих принципов, ты никого не просишь, но ведь здесь совсем другая ситуация.
– Вот и Хохол так сказал, – обронила она неосторожно, и Егор вскинулся:
– Уже созвонилась? Не можешь и неделю прожить без своего зверя?
– Егор, не ори! Я звонила узнать, что там происходит, в конце концов, я оставила на одного Розана столько всего, что он, наверное, за лысину схватился, должна же я быть хоть чуть-чуть в теме, правда? А Хохол поможет ему хотя бы с командой разобраться, ведь Сереге одному ни за что везде не успеть.
– И как они, бедные, без тебя-то! – с иронией покачал головой муж, поддерживая ее под локоть, чтобы не поскользнулась на ступеньках. – Кто же ужас на всех наводить-то станет, уж точно не Розан!
– Прекрати! Давно уже ничего такого я не делаю, хотя иногда стоило бы вспомнить, как это бывало. Вот взять, к примеру, Чернова твоего. Ты его так расхваливал, мол, честный, преданный, просто ангел! А этот урод решил прибрать к рукам твое дело, да еще самым паскудным способом – шантажом! Хоть бы подумал головой, с кем задумал тягаться! И фактов никаких, чтобы меня прижать, так – туфта всякая. Я его пожалела, хотя пацаны предлагали ноги оторвать, и чем закончилось? Тем, что он в прокуратуру побежал свои пьяные сновидения рассказывать, знал, что менты ухватятся за любой бред, чтобы меня пощупать. Дай сигарету, я сейчас взорвусь, – попросила Марина почти жалобно, и он отдал пачку.
– С Черновым я ошибся, – признал Егор, щелкая зажигалкой, – недооценил амбиций и притязаний.
Они медленно шли по тротуару, почти не замечая прохожих, взглядов, которые бросали на Марину встречные мужчины, того, как менялось выражение их лиц, когда они замечали трость в ее руке. Коваль давно уже не испытывала по поводу своей хромоты никаких комплексов, но Егор твердо решил для себя, что уж в Англии-то заставит жену заняться здоровьем и бросить наконец свою подпорку.
– Ты не устала? Может, такси?
– Нет, тут уже недалеко, дойдем пешком. Знаешь, я так давно не ходила по улицам одна, без охраны, что мне дико, – призналась Коваль. – Странно сознавать, что никому ты тут не нужна – ни ментам, ни конкурентам.
– Свобода, да, детка?
– Типа того!
Без десяти семь приехал отец и рот открыл, увидев Марину:
– Дорогая, не знай я, сколько тебе лет, ни за что не поверил бы!
– Привыкай – я обычно именно так и выгляжу. – На ней были черные обтягивающие брюки из поблескивающей ткани и черная кружевная водолазка с высоким горлом.
Егор, правда, не одобрил выбор, но настаивать не стал. Маринина любовь и страсть к черному цвету его очень злила, но менять ничего она не собиралась, даже его уговоры не действовали.
– Линзы убери, – попросил он, видя, как она достает контейнер. – И так как ведьма, да еще глазищи зеленые сделает!