– Знаешь, Игорь, так много всего произошло за это время, что я даже не знаю, с чего начать… Но думаю, что будет все-таки лучше, если мы ПОКА останемся здесь… Володарский только что улетел домой, у него дела, сейчас сюда вернется его телохранитель, его правая рука, я зову его про себя Скандинавом, но на самом деле его имя Вадим. Думаю, что он удивится, увидев тебя здесь, поэтому нам следует быть осторожными…
– Белла, я ничего не понимаю. Ты говоришь как-то странно… Из твоего телефонного звонка я понял, что тебя надо спасать, но, когда я, рискуя жизнью, нахожу тебя, оказывается, что тебя и спасать-то не надо…
– И надо, и не надо. Я запуталась. Мне страшно… Сядь, я постараюсь тебе все объяснить. А я, пока буду разговаривать с тобой, прослежу за воротами, чтобы не пропустить приезд Скандинава. После того, как я тебе все расскажу, ты и решишь, стоит мне бежать отсюда или разумнее будет воспользоваться помощью Володарского…
Игорь, пожав плечами, сел в кресло и стал слушать. Белла говорила очень долго. Она нервничала, сбивалась, но постепенно картина последних дней стала вырисовываться в довольно стройную композицию, в которой, правда, систематически прибавлялись все новые и новые лица. Чтобы не охрипнуть, она то и дело отпивала холодный чай и даже пыталась в каком-то нервном порыве доесть оставшийся с ночи торт, даже отрезала кусок Борисову. Тот, внимательно слушая Беллу, незаметно для себя съел предложенное, но даже не заметил его вкуса. Белла дошла до вчерашнего разговора с Володарским, и лицо ее покраснело, когда она вспомнила, что позволила себе этой ночью. Об ее интимных отношениях с Володарским, равно как и с Григорием Александровичем, она, понятное дело, умолчала. Но Борисов, выслушав ее до конца, резко проронил:
– Белла, всем этим мужикам нужно от тебя только одно.
– Что же именно?
– Нужна только ты.
И она поняла, что впустую потратила на него время. Его слова разочаровали ее, так мог рассуждать человек, который, ничего не поняв, пришел к весьма несерьезному и поверхностному выводу. А она-то надеялась услышать совершенно другое, что, мол, Макс, Белла, неспособен на такую низость, что он либо погиб, либо с ним случилось что-то из ряда вон выходящее, возможно, он под гипнозом сел в самолет… Она и сама не знала, что думать по этому поводу.
– У тебя вид человека, который только что проглотил лягушку, – вывел ее из оцепенения голос Борисова. – Я сказал что-то не так?
– Ты сказал то, что сказал, – она слегка поежилась от охватившего ее озноба. Ей стал неинтересен разговор с ним. – Ты не поверил мне… Ты считаешь меня сумасшедшей?
– Белла, – Игорь взял ее за руку и притянул к себе (она сразу подумала, что всех мужчин объединяет один и тот же собственнический жест – схватить, притянуть к себе, прижать, одним словом, дать почувствовать женщине, что она в любую минуту может принадлежать им), – так ты действительно не знаешь, где Макс?
Она смотрела на него, совершенно сбитая с толку. «И он туда же…»
– И ты, Брут, продался большевикам… – усмехнулась она. – Значит, и ты тоже думаешь, что Макс был способен организовать собственное так называемое убийство?
– Понимаешь, то, что ты мне рассказала, похоже на фантастику… Откуда в машине появились ВАШИ останки? И твои украшения, и сумочка…
– Стой… – ее вдруг осенило, – а вот насчет сумочки-то как раз и вышла накладка: Наполеон сказал мне, что в моей сумочке было не больше ста рублей. Значит, я оказалась на свалке с сумочкой, но тогда каким же образом она могла отыскаться в сгоревшей машине? Игорь, у меня голова идет кругом от всех этих головоломок!
– Ты назвала мне с десяток людей, которые являлись клиентами Макса… По твоим словам выходит, что ты пыталась найти среди них его убийцу. Так? Но эти люди сами погибали, а выводов об их причастности или непричастности к взрыву сделать тебе так и не удалось?
– Не удалось. – Она ни слова не сказала о той работе, которую для нее провел Савельев. – Но Володарский как раз и мог бы мне помочь в этом…
– Ошибаешься. Он все выдумал.
– Как это?
– Да очень просто. ПРО МАКСА ОН ВСЕ ВЫДУМАЛ. Ему нужна ты, вот и вся разгадка.
– Ты хочешь сказать, что 15 июля в Москву никто не летел и что человек, назвавшийся Максом Лерманом, который по всем приметам действительно напоминает Макса, – плод воображения Володарского?
– Конечно.
– А вот и нет, дорогой Игорь! Я только что звонила Пасечнику, и он признался мне, что знал об этом человеке уже давно, у него, кажется, связи в милиции или еще где-то, – говорила она, краснея. – Так что теперь ты понимаешь, в каком состоянии я нахожусь? А что, если Макс действительно сейчас здесь, в Москве?
– Хорошо, пусть даже так, но зачем тебе оставаться с Володарским? Я могу отвезти тебя к себе и так же возить вечером по клубам… Уж я-то лучше знаю все места, где любил бывать Макс…
Белла не знала, как сказать Игорю о том, что рядом с Петром Филипповичем она стала чувствовать себя более защищенной. Она проснулась сегодня с этим чувством, и оно продолжало жить в ней и сейчас, во время их разговора. Ей казалось странным, что появление Игоря нисколько не успокоило ее. Так бывает довольно часто, ждешь от встречи с человеком, с которым долго не виделись, чего-то необыкновенного, а когда начинаешь общаться с ним, понимаешь, что время уже наложило отпечаток на ваши отношения. Подобное произошло и с Игорем. Она только сейчас поняла, ЧЕГО ИМЕННО ждала от него: ТЕПЛА. Ей казалось, что они встретятся, как почти родные люди, ведь Макс был его лучшим другом…
Белла опустила голову: она не знала, как объяснить Игорю, почему ей нельзя уезжать из этого дома.
– Ты что-то говорила о «бабочке»? Неужели ты сохранила ее?
– Да, я нашла все свои драгоценности и деньги в нашем сейфе, в сгоревшей квартире…
– И он уцелел?
– Ну да, я же говорю…
– И где же сейчас все твое богатство? В этом доме? Здесь, у Володарского?
– Нет, конечно! Что такое ты говоришь! У меня все это спрятано в одном надежном месте… там, дома… Я понимаю, ты хочешь сказать, мол, поезжай домой, бери драгоценности и начинай жизнь по-новому, ведь так? Я угадала твои мысли?
– Почти. А почему бы и нет?
– Да потому, что, пока я точно не узнаю, жив ли Макс, я не сдвинусь с места, а если окажется, что он жив и здоров, то очень быстро сделаю так, что он и в самом деле станет либо трупом, либо калекой… Разве можно прощать людям такое чудовищное предательство?
– Так ты едешь со мной?
– Нет, Игорь, ты прости меня, но я не могу… Приедет Володарский, мы найдем Макса, а потом я вернусь домой и объяснюсь со всеми…
– Открыто объявишься?
– Ну да… Не могу же я постоянно прятаться! У меня есть имя, есть деньги, я имею право на нормальную и спокойную жизнь. Мне бы только разобраться во всем…