Он мчался по Москве на большой скорости, и ему чудом удалось избежать аварии уже на самом выезде из города, когда он, выскочив на встречную полосу, чуть не врезался в идущую навстречу ему огромную фуру…
Женю он нашел в кафе. Она, опухшая от слез, сидела в темном углу за столиком и пила компот. Увидев входящего Владимира, сначала подалась вперед, но потом, вяло махнув рукой, вернулась на свое место. Шехов сел напротив нее. Подошедшему официанту он тоже заказал компот.
– Что случилось?
– Она сказала, что ее зовут маркизой де Нель, – вдруг произнесла тихо Женя, и Шехов с ужасом подумал, что его любовница сошла с ума.
– Что? Что такое ты говоришь? О ком?..
– Твоя жена сказала, что ее зовут маркиза де Нель, а меня – графиня де Полиньяк.
– И что же дальше?
– Этот лес мы прозвали Булонским лесом… – она горько усмехнулась.
– Очень хорошо. Вы что, напились, и ты решила выяснить отношения?
– Не я, а она. Это она бросила мне вызов.
– Какой еще вызов?
– Мы стрелялись, это была настоящая дуэль с настоящим секундантом. Прямо ретро…
Он пощупал ее лоб.
– Девочка моя, да ты бредишь… Где Лена?
– Я ее убила. Говорю же, мы стрелялись. Купили два совершенно одинаковых пистолета у одного ее знакомого. Пистолеты новые, красивые и… холодные, страшные…
– Ты убила Лену? – Он вдруг понял, что она не придумывает. – И где она сейчас?
– Здесь, недалеко. Она умерла. Сердце ее не стучит. Так сказал Семен Львович.
– Он тоже был там?
– Да, он был нашим секундантом.
– Из-за чего вы стрелялись?
– Не из-за чего, а из-за кого, – поправила его вполне серьезно Женя. – Из-за тебя, конечно.
– Она знала про нас?
– Нет.
– Тогда объясни…
– Я сказала, что люблю тебя, вот и все.
– И как она отреагировала на это?
– Сказала, что подозревала меня. Еще она сказала, что сильно ревнует тебя ко мне, после чего и вызвала на дуэль. Я и сама сначала не поверила, но когда она приехала ко мне с пистолетами и сообщила, что все готово, осталось только доехать до леса, я поняла, что она не шутит… У нее были расширены зрачки, когда она говорила мне об этом. Еще сказала, что будет счастлива убить свою соперницу. Она любила тебя, а ты спал со мной… Мы вели себя по отношению к ней как скоты. Мы растоптали ее лучшие чувства…
– Но ведь ты же сказала, что она ничего не знала…
– А она и не знала. Зато знали мы с тобой. И умереть должна была я. Но мой выстрел оказался более метким. Я попала ей прямо в сердце.
– Где она? Поехали…
В густом ельнике, расположенном неподалеку от дачи Смушкина, прикрытый еловыми ветками, лежал оранжевый спальный мешок. Застегнутый наглухо. На ткани кровь…
– Она точно умерла?
– Подойди, пощупай ей пульс…
– А что Смушкин?
– Он перепугался и сказал, что ничего не видел и не слышал. Надеюсь, ты понимаешь, что он здесь ни при чем, а потому в любом случае ты должен забыть о том, что он был тут во время дуэли…
– Вы обе – сумасшедшие.
– Любовь – страшная сила, ты же сам говорил…
– Что ты намерена делать?
– Я? – Она удивленно вскинула брови. – Ничего. Абсолютно ничего.
– Как это?
– А вот так. Хочешь меня посадить – сажай. Но предупреждаю, что буду отбиваться из последних сил. У меня еще вся жизнь впереди, чтобы добровольно садиться в тюрьму. Я скажу, что меня здесь вообще не было, куплю себе алиби или возьму и свалю все на тебя. Докажу, что мы с тобой были любовниками, – это будет нетрудно, у меня в квартире полно следов твоего пребывания…
– Замолчи, – зашипел он.
– Она все равно тебя не слышит. – Женя кивнула в сторону спальника.
– Где пистолеты?
– Понятия не имею.
– Ее надо похоронить как положено…
– Без милиции и прокуратуры тут не обойтись, тебя затаскают по судам, твоя карьера полетит ко всем чертям… Я сделаю так, что все обернется против тебя.
– Тогда что ты предлагаешь?
– Увезти труп подальше и закопать, что же еще? Так поступают все…
– Как это – закопать? Просто так взять и зарыть, как собаку? Даже не на кладбище?
– Если хочешь потерять все, чего добился в жизни, то хорони по всем правилам, но прежде не забудь позвонить по «02».
– А подальше, это куда?
– Вы собирались с ней в Питер, кажется? Вот и поезжай.
– В Питер? С трупом? Да меня же могут остановить!
– А как же без риска?
– Закопать прямо здесь, в лесу, – мысли его путались.
– Рядом с дачей Смушкина? Не думаю, что он тебе это простит. Потеряешь свой банк в два счета. Он сразу найдет тебе замену. А до Питера ты быстро долетишь на своей машине… Снимешь номер в гостинице на себя и свою жену…
– Какую еще жену?
– Возьми ее вещи, документы, уложи труп в багажник и поезжай в Питер. Все ваше окружение знает, что вы собирались провести отпуск в Петербурге, что остановитесь в «Астории»… Что это, наконец, мечта твоей жены…
– Но где я возьму жену?
– Найдешь в Питере блондиночку, уговоришь пожить с тобой, никто, думаю, не откажется… А тело закопаешь где-нибудь под Питером, да так, чтобы никто не нашел. А спустя пару дней забьешь тревогу, пусть все в «Астории» знают, что твоя жена пропала, пусть ее в Питере ищут… Главное, чтобы ты не наследил в Москве.
– А если ее найдут там?
– А ты спрячь так, чтобы не нашли. Главное, чтобы побольше шума было в газетах – сначала в питерских, а потом и московских. Ты вернешься сюда убитый горем, позвонишь Семену, и он сам подскажет тебе, как действовать дальше.
Он с ужасом осознал, что при упоминании о Семене ему стало сразу легко. Да, Семен придумает, что ему делать дальше, кому звонить, как себя вести и как, наконец, представить исчезновение жены так, чтобы никто не заподозрил его в причастности к ее смерти. Хотя разве он причастен к ее смерти? Разве тот факт, что она стрелялась из-за него, может послужить косвенным доказательством того, что она погибла по его вине?
…Принесли горячую закуску. Владимир, достав платок и промокнув им влажное от пота лицо, тряхнул головой, прогоняя тяжелые мысли. Он не хотел и не мог поверить, что Лены нет в живых. Он мог представить себе ее в постели с другим мужчиной, даже с Семеном, в связи с которым подозревал Лену с самого начала своего знакомства с ним, даже представлял ее себе в самый разгар оргий, участниками которых были все известные ему мужчины (фантазии в этом случае ему было не занимать), но чтобы увидеть ее успокоившуюся, со следами смерти на лице?.. Нет, быть может, поэтому он так и не раскрыл спальный мешок, чтобы хотя бы проститься с ней. Он хотел запомнить ее живой, здоровой и непременно с ироничной улыбкой на губах, словом, такой, какой она была в жизни.