Вот здесь уже она лгала: она не то что устала от нее, ей просто хотелось поскорее достичь своей цели. И она чувствовала, что уже близка к ней – теперь в ее лагере, помимо мягкотелого, как пастила, Лютова, был еще и деятельный, мужественный Савченко. Оба – сильные и молодые мужчины, преданные ей каждый по-своему и разделившие с ней всю тяжесть непростого (с душком!) дела… Слаб человек. А соблазн велик.
– А Маша? – первым очнулся Лютов. – Она проснется, а нас нет…
– Оставишь ей записку. (Тоже мне, проблема.)
– Я бутылку водки выпил, – сказал Савченко. – Не знаю даже…
– Мы можем вызвать такси… – предложила Марго.
* * *
Сначала на такси отправились к Лютову домой, где Марго собрала вещи и уложила их в чемодан Инги. Ее всю трясло от страха перед неизвестностью.
В Люблино ехали молча, Савченко всем сделал знак, чтобы держали рты на замке. И только после того, как такси выехало со двора, зашли в подъезд.
Савченко достал пистолет из кармана и позвонил. Марго от волнения затошнило. Лютов стоял белый как мел и с ужасом смотрел на дверь. Савченко звонил долго, минуты две.
– Там никого нет… Открывайте…
Марго дрожащими руками принялась отпирать замки. Они вошли, включили свет, Савченко побежал вперед, выставив руку с пистолетом, готовый в любую минуту выстрелить…
Квартира встретила их кладбищенской тишиной. Марго сразу стала проверять землю в цветочных горшках – она была сухой. Ничего не изменилось с тех пор, как они с Савченко покинули ее. Никто не касался остывшего после их сладкого сна клетчатого пледа, никто не пил чай из их чашек…
– Если бы я здесь жила, то вещи оставила бы в одной из спален, но вот в какой? – рассуждала Марго, немного приободренная тем обстоятельством, что никакой Мерцаловой в квартире не было. Она раскладывала джинсы и свитера Инги, чтобы любой, кто войдет сюда после них, заметил вещи. Дорожную сумку устроила тоже на видном месте, в комнате с аквариумом, примостив ее между термосами и коробкой с пледом.
– Чертова квартира, чертовы деньги, из-за которых пролилась кровь, – выругался Савченко перед тем, как покинуть стены этого зловещего, полнящегося невидимыми призраками Астровых жилища. – Дышать тяжело…
Марго и сама подивилась, как это их угораздило днем превратить эту квартиру в любовное гнездышко.
– Надо бы проверить особняк, – вдруг выдал вполне разумную мысль Лютов. – А вдруг эта дама там…
По телефону снова вызвали такси и поехали теперь уже на Петровский бульвар.
У Марго сердце сжалось, когда, проезжая вдоль изгороди напротив особняка, в тени деревьев она увидела ту самую скамейку, на которой она в последний раз видела Марка Аврелия. Фонари безучастно горели, освещая желтым светом аллею и играя изумрудными бликами листвы деревьев. Им, большеглазым и глупым фонарям, не было дела до того, куда, на какое кладбище отвезли и зарыли, как собаку, доброго старика-бомжа, скромного покровителя юных художниц и провинциальных мошенниц.
Крыльцо особняка было ярко освещено – все выглядело как и прежде, при жизни Марка Аврелия. Особняк смотрелся вполне обжитым и респектабельным, ухоженным.
– Зайдем? – спросила Марго, у которой слипались глаза, она с трудом сдерживала зевоту. – Саша, ты себе представить не можешь, как там внутри красиво…
– Уже поздно… Да и таксист ждет, – ответил вместо Савченко Лютов.
Марго понимала его – он спешил к Маше. Внутри ее шевельнулась ревность, тотчас отозвавшаяся внезапной радостью по поводу того, что теперь и Марго не одна, что она вот уже двое суток наслаждается новым для нее чувством, спугнуть которое боится больше всего на свете… У нее есть Савченко. Высокий поджарый Савченко с мужественным лицом и сильным телом, мужчина, о котором можно только мечтать. Она пока еще не могла разобраться в своих чувствах и гнала от себя сомнения. Любовь? Страсть? Желание жить парой, как все, чтобы чувствовать себя надежнее? Любовь? Лю-бовь?!! Как изъеденный молью кусок некогда сверкающей парчи, избитое, приторное и ничего не значащее сегодня словцо. Марго не любила это слово. Она любила самую любовь, бессознательно ища ее в каждом мужчине.
– Говоришь, там есть бальный зал? – донеслось до нее откуда-то сверху, словно Савченко был не рядом с ней, а воспарил куда-то выше ее головы, раскинув руки, как большая, еще не умеющая как следует летать птица.
– Есть… Пойдемте, я вам покажу…
И Марго повела их по длинным коридорам в глубь особняка, как если бы она была здесь хозяйкой. (И гулкое, пространственное эхо ответило ей: хозяйкой, хозяйкой!..) Она и не заметила, как полетела, легко оторвавшись от пола, а за нею – Савченко и Лютов…
Высокие, белые с золотом двери распахнулись, и они с тугим и душистым порывом теплого ветра ворвались в огромный, с невидимыми границами зал со сверкающим паркетом и белыми колоннами. Зазвучала музыка Штрауса, и Марго закружилась в вальсе, и пышные белые газовые юбки поднялись как в невесомости, и от прилива чувств ей захотелось плакать. Не плачь, Марго, не плачь, услышала она голос матери и увидела ее, такую молодую, прекрасную, танцующую, в объятиях Лютова. Штраус уступил место Равелю, и сначала глухо, а затем нарастающе во всем своем блеске «Болеро» заполнило своды бального зала, в центре которого Марго заметила мужчину и женщину. Она – в белом, он – в черном. Они танцевали безукоризненно, слаженно, каждое движение дышало страстью и одновременно отчаянием. Одна беда – ни у мужчины, ни у женщины не было головы… И тут вдруг Марго кто-то толкнул, она резко обернулась и увидела кружащуюся в диком танце высокую женщину в красном клетчатом платье. Завертевшись волчком, женщина вдруг вскрикнула – платье, сколотое, видимо, булавками, распалось на глазах и тяжелым шерстяным пледом упало к ее ногам. Голая женщина, прикрывая бледными руками грудь, бросилась вон… Лица ее Марго так и не разглядела.
Она проснулась. Зубы стучали, а по вискам струился пот. Она подняла щеку от теплого плеча Савченко и слизнула скатившуюся по щеке соленую слезу.
– Приехали, – услышала она и внезапно ощутила пустоту внутри себя. Пожалуй, впервые в жизни ей ничего не хотелось.
* * *
Утром Марго еще раз пробежала глазами небольшой список. Парикмахерша Зухра, лечащий врач Астровых Чудаков, портниха Дина Январева, друг Андрея Астрова – Виталий Монастырский…
Лютов с Машей уже уехали домой. Савченко допивал кофе и слушал Марго.
– Монастырского я знаю, приметная личность. Бандит, короче. Думаю, что ему смерть Астрова была на руку. Уверен, что они какое-то время работали на пару. И если этот особняк кем-то по-настоящему и охраняется, так это только его людьми.
– А что же ты раньше молчал?
– Я просто думал, анализировал. Может, я и ошибаюсь, но это легко проверить.
– Как?