В самом темном углу прихожей, где стояла пара домашних тапочек и лежала аккуратно сложенная половая тряпка, валялся большой кухонный нож.
– Мешок целлофановый, быстро!!! – сатанея от восторга, прошептала Танька. – Надо его упаковать!
Мешок нашелся почти мгновенно в одном из обширных карманов Василия. Вытряхнув оттуда крошки печенья, он аккуратно ухватился двумя пальцами, обернутыми целлофаном, за самый кончик лезвия и, упаковав его, поднес к одиноко горящей в коридоре лампочке.
– Смотри, он весь в пятнах! – взволнованно пробормотал он и, оборачиваясь к приятелю, качнул головой. – Ты даешь, Петро! Как углядел...
Он сунул упакованный нож во внутренний карман куртки и, распахнув входную дверь, шутливо скомандовал:
– А теперь в путь. Хозяина есть чем порадовать...
Как к этому был причастен Танькин папаша, Толик недоумевал всю дорогу. А пока он на негнущихся ногах подошел к припаркованому на соседней улице новехонькому «Форду», опустился вместе с Танькой на заднее сиденье и погрузился почти в летаргический сон. Танька, надо отдать должное ее сообразительности, к нему не приставала. Лишь обвила его руку своей и то и дело деловито поправляла ему шарф.
Итак, все кончено!!! Все мечты, все, все – прахом! Выдержать за один день столько потрясений, столько взлетов и падений под силу разве только человеку, лишенному напрочь души и сердца. Но он-то, Толик, не был таковым! Он-то был самым обычным мужиком из крови и плоти! За что же его так судьба наказывает?!
Он едва не плакал, делая вид, что рассматривает пролетающие за окном улицы их милого Зажопинска.
Ольга, Оленька... Мыслимо ли это?! Как же ты могла совершить подобное?! Нож в пятнах крови, да менты слюни по колено распустят, имея на руках такую улику. Им никаких свидетелей не нужно, хотя и таковые тоже имеются. Сашка вон видел ее бегущей почти голышом среди ночи...
Такая совершенная внешность и такое порочное нутро! Личико ангела с душою дьяволицы. Он ведь совсем уже было собрался навестить Веру Ивановну с тем, чтобы снять с Ольги все дурацкие обвинения Татьяны, а тут такое...
Да, теперь он окончательно уверовал в то, что Танька не просто из ревности землю носом рыла. Есть все же у нее чутье, есть. Наверняка в папашку своего предприимчивого уродилась. Зачем же ему все-таки ножичек?..
А если разобраться – а нужно ли Толику об этом знать?! Пускай как хочет им распоряжается. Пусть хоть ментам девчонку сдает, пусть хоть в своих целях использует.
Татьяна, словно уловив его настроение, погладила его по плечу ручкой в кожаной перчатке и тихо произнесла:
– Не мучайся, мой хороший. Не надо. Все у нас с тобой будет хорошо. Поверь...
Да, проницательности ее можно позавидовать. Людей буквально насквозь видит. Может, и не стоит мучиться по поводу случившегося? Что бог ни делает, все к лучшему! Будет у них с Танькой дом – полная чаша. Да и сам дом, думается, будет. Не в его же однокомнатной квартирке жить первостатейной богачке их города?! Родители его опять же останутся довольны: выгоднее партию для родимого чада вряд ли можно здесь сыскать. А что лицом неказиста... так ночью все кошки серы.
Серега, идиот, пошел Ольгу провожать и того не ведает, в какое говно вляпался. Ведь затаскают же по ментовкам. Поди потом доказывай, что ты не верблюд...
Размышлял обо всем этом Толик не без внутренней боли и удовлетворяющей душу мстительности. А когда «Форд» вкатил на широкий двор особняка Танькиных родителей, то боль практически испарилась, оставив место в душе лишь тайной радости по поводу людской глупости и собственной осторожности.
Дураком же надо быть, чтобы отказываться от такого! Подобные картинки он лишь в кино про крутых братков видел, а тут, глядишь, зятем заделается да и займет один из этажей вместе с супругой своей невзрачненькой.
Нет, воистину, на судьбу роптать рано. Напридумывал себе, будто бы Ольга – его счастье. Вот оно, его счастье! В этом домище в три этажа с тонированными стеклами. В земельном участке почти в полгектара с крытым бассейном да с зимним садом, где обостренное зрение Толика углядело суетящуюся прислугу с подносами.
Мысленно представив себя сидящим в одном из кресел среди этого зеленого буйства экзотических растений и лениво потягивающим дорогой коньяк, он быстренько настроился на благодушную волну и даже соизволил подать руку выползающей из машины Татьяне.
Та, молниеносно уловив перемену в его настроении, премило улыбнулась и пробормотала:
– Спасибо, милый. Идем, папа давно нас ждет. Мы как раз к ужину...
Ужин превзошел все его ожидания. Кушали едва ли не с золотых тарелок. Дорогие вина искрились в высоких бокалах богемского хрусталя. Блюда сменяли друг друга, поражая изысканностью и вычурностью названий. Бедный Толик уже незаметно от всех распустил ремень на брюках, а глаза все еще продолжали пожирать гастрономические изыски, от коих ломился стол. Такое он видел лишь в рекламных роликах да в кулинарных книгах матери, собирать которые та была большая охотница.
Атмосфера за столом царила непринужденная. Отец Татьяны, хотя и произвел на Толика неприятное впечатление абсолютным своим сходством с дочерью, старался вести себя с гостем по-приятельски. Он то и дело пожимал ему руку, протягивая свою над столом и едва не окуная широкий рукав домашнего пиджака в блюдо с салатом из мидий.
– Толян, – растопырив пальцы веером, лопотал изрядно захмелевший папаша. – Да мы с тобой таких делов наворотим, братан...
«Делов» с папой Толику не хотелось. Как не хотелось и лицезреть его постоянно. Ему за глаза хватало постной Танькиной физиономии, чтобы к ней еще присовокупить и папину. Посему он кисло улыбался тому через слово и не очень уверенно поддерживал беседу. Через час отче наконец прозрел, что гостя несколько утомляют разговоры о его прожектах, он озадаченно крякнул и, щелкнув пальцами, приказал прислуге:
– В кабинете моем сделай кофе. Нужно мне там с будущим зятьком покалякать...
Толик с немой мольбой посмотрел в лицо Татьяне, но та лишь паскудно улыбнулась и снисходительно промурлыкала ему на ухо:
– Не нужно так сильно бояться, Толенька. Просто делай все, что скажет папа.
Папа на сей раз был немногословен. Хлобыстнув подряд три чашки черного, как ночи Востока, кофе, он заметно протрезвел и, усевшись в высокое кресло за огромным двухтумбовым столом, указал Толяну на кресло для гостей:
– Садись...
Толик послушно опустился в кресло и застыл с нетронутой чашкой кофе в руке.
– Значит, говоришь, Танька тебя выбрала... – не обращаясь к нему конкретно, пробормотал папа. – Ну что же... Не скажу, что я в восторге от ее выбора, но ей виднее. Да и ей ли копаться, мордашка у нее не очень...
«Еще как не очень!!!» – хотелось возмутиться Толику, но он предусмотрительно смолчал.
– Ну что же, выбрала, значит, выбрала, – продолжил между тем хозяин дома. – Будем теперь думать, как нам с тобой лучше жить.