Следователь крякнул, казалось, смущенно. Затем сделал мину простака-парня и почти виновато попросил:
– Слушай, Оль, дай пепельницу. Черт, сигареты забыл. У тебя нет?
– Нет, – отрезала она, не купившись на его профессиональное умение трансформироваться. Чему-чему, а этим ментовским приемчикам она была хорошо обучена и немного научилась в них разбираться.
– А парень твой не курит? – Ну что за взгляд, боже правый! Честнейшего парня из местной слободки, рубахи-парня, можно сказать. Весь свой в доску, в бога– душу-гроба-мать.
– Не курит и вам не советует! Что-то еще?!
– А что еще? – Он затрепетал длинными ресницами, недоуменно задергал плечами и затряс подбородком, что, видимо, должно было означать полнейшее непонимание обращенного к нему вопроса.
– Нет, ну для чего-то вы дверь мою с петель снимали! – фыркнула она, заводясь все сильнее и сильнее. – Не иначе с Новым годом поздравить решили. Так виделись уже сегодня вроде!
– А чего долго не открывала? Хотя о чем это я, господи, – мент елейно заухмылялся. – Дело молодое, понятно. Пока пижамку накинешь, пока волосики пригладишь.
– Мент, да ты хамишь! – против воли вырвалось у Ольги, когда краска хлынула ей в лицо, чуть не выдавив глазные яблоки.
– А ты нет?! – Он среагировал моментально – честь и хвала российской милиции. Вскочил с места и стал метаться по тесной кухоньке, норовя вплюснуть Ольгу в одну из стен. – А ты не хамишь! Ты черт знает что делаешь, идиотка!!! Дура чертова! На хрена мне все это нужно, вот скажи?!
– Вы о чем?
– Обо всем! Что за мудак у тебя в кровати, отвечай?! – Сергей Анатольевич вцепился ей в плечо длинными пальцами, сильно сдавил и, понизив голос до шепота, почти жалобно попросил: – Не будь дурой, Олька, ответь! Мои ребята в коридоре, одно твое слово – и он наш!
– Кто? – тоже шепотом спросила она, сама поражаясь тому, как ей удается так ловко играть свою роль – не причастной ни к чему особы. – Кто ваш, Сергей Анатольевич?!
– Тот, кто постель твою греет сейчас, дура! – Мент скрипнул зубами и еще сильнее стиснул ей плечо.
– Моя постель – кого хочу, того в нее и укладываю! И если это все, что вы ко мне имели, то попрошу на выход!
– Ага, вот так значит... – Он уронил руку, словно плеть. Несколько раз ударил себя по ноге и пошел к выходу, на ходу не переставая повторять: – Вот так значит... Ладно, хорошо... Вот так, значит... Да!
Он, будто вспомнив что-то, резко тормознул у самой двери и как ни в чем не бывало полюбопытствовал:
– А как зовут твою нынешнюю пассию-то, я не расслышал?
– Вы не расслышали, потому что не спрашивали. – Ольга нервно комкала курточку пижамы на груди, боясь ляпнуть что-то невпопад. – Для меня он просто Гарик...
– Ишь ты... Гарик! – Он дернул на себя входную дверь, едва не вырвав петли из притолоки, и, перед тем как захлопнуть ее за собой, еще раз повторил: – Гарик, значит, мать твою...
Ольга заперла дверь на замок и почти тут же обессиленно сползла по стене. Ей даже нечего было выдохнуть с облегчением, настолько пустыми оказались ее легкие. Во рту привкус горечи. Сердца не слышно, хотя должно было грохотать где-то в горле. Руки и ноги онемели. Да все внутри онемело!
Зачем он приходил?! Что ему было нужно?! Если из-за Толика Кулешова, то почему не задал ни единого вопроса о нем? Нет, здесь что-то другое... Что-то такое, что заставило его выламывать ей дверь. Словно... Словно он испугался за нее. Может быть, это из-за Сергея. А почему нет? Зная истинную сущность этого ревнивца, ему было проще простого предположить трагическую развязку событий. Он и сам наверняка с ним сталкивался на этой самой почве.
Нет, не вяжется. Он мог узнать о передвижениях Сергея, позвонив ему домой или съездив туда. Хотя, если Сергей причастен к происшествию в ее подъезде, то вполне логичным будет его отсутствие дома...
Черт, кажется, она окончательно запуталась в своем желании найти объяснение необъяснимому.
– Как его зовут? – передразнила она его, скорчив смешную рожицу, и почти тут же рванула в комнату, подхваченная вихрем моментально вспыхнувшей ярости. – Вставай, гад!!!
Артем лениво перевернулся на спину и насмешливо нараспев произнес:
– Что нас так взволновало?
– Почему я должна объясняться с этим ментом, скотина ты такая?! – плохо соображая, что говорит, выплюнула она ему в лицо оскорбление. – Почему?!
– А потому, что все то время, пока длился его визит, в твоем подсознании билась тревожная мыслишка: «А что будет с моей мамочкой, со мной...» Так ведь, Оленька?
Она помолчала немного, пытаясь прийти в себя, потом махнула обреченно рукой и устало опустилась на край дивана.
– Конечно, ты прав. Все то время, что он был здесь... Все то время... Как было бы легко и просто сдать тебя ему. Одно только слово... Как было бы просто.
– Да, конечно, тем более что опыт какой-никакой в этом у тебя уже имеется, – беззлобно уколол он ее и потрепал по плечу. – Понимаю твои чувства, девочка, очень даже понимаю. Когда и хочется и колется...
– Все равно! – упрямо дернула она плечом. – Мог бы хотя бы предупредить меня и сказать, какое твое новое имя по паспорту! Он спрашивает, а я, как идиотка, мычу что-то нечленораздельное. А если бы он твои документы затребовал?!
– Как же ты ему меня назвала?
– Ох, страшно вспомнить. Сказала что-то... – Ольга настороженно оглянулась, почувствовав его пальцы под пижамной курткой на своей спине. – Сказала, что тебя зовут Гариком.
– Молодец, девочка! По паспорту я теперича – Игорь. Молодец...
– Сколько похвал за один вечер, подумать только! – Ольга попыталась отодвинуться подальше на край дивана. – Смотри...
– Куда? – К его пальцам присоединились губы и принялись вытворять такое, от чего кожа ее мгновенно покрылась мурашками.
– Ну, я в том смысле, что увлечешься мною... Потом вдруг влюбишься. Ну что ты делаешь, Артем?! – Ей снова стало трудно дышать.
– Даже если и влюблюсь, то что? – Он и не думал останавливаться, обводя контур ее лопаток языком и обдавая их горячим дыханием.
– Как же ты меня тогда в тюрьму посадишь?! Не жалко будет?! – Она все же соскочила с дивана и, отойдя на безопасное расстояние, уперла руки в бока. – Отвечай же, Гарик чертов! Как ты сумеешь меня посадить тогда?! Как переживешь разлуку?!
– Я сильнее, чем ты думаешь, – Артем криво ухмыльнулся и, вытянув вперед правую руку, призывно шевельнул пальцами. – Иди сюда, девочка. Иди и ничего не бойся.
Глазами самого разнесчастного человека Ольга посмотрела на этого красивого мужчину, который возлежал сейчас на ее диване и сделал ее существование в этом мире непереносимым, и вдруг жалобно запричитала: