– Тарасик! Тарасик, где ты?!
– Что случилось?! – Он испуганно вынырнул из дверной ниши столовой и уставился на меня во все глаза.
– Представляешь, они уже застеклились и крышу покрыли! На нашем месте! Все успели, а мы... Что делать-то будем?! Витька Весельников, – вспомнила я об одном из моих подопечных, в числе многих прибившихся к родному берегу, – в вечерку пошел доучиваться. Всякие там сплетни городские слушает. Вчера новость мне преподнес, что, мол, мне специально кто-то палки в колеса вставлял со строительством нашим. Срыв всех сроков налицо. То материал не вовремя завезут, то еще что-нибудь придумают. Глупые какие-то причины были. Может, и вправду кто-то хотел нам помешать?
– Ты просто сбрендила на всем этом, – совершенно серьезно отметил Тарасик и поманил меня рукой. – Иди-ка сюда, пообедаем все вместе...
Ну ничего меня не насторожило в тот момент в его поведении. Хоть убейте – ничего. Ни заговорщически поблескивающие глаза. Ни улыбка, которую он всячески старался притушить. Ни парадная рубашка, в которой он всегда бегал со мной по административным инстанциям. Ничего не заметила. Стянула грязные сапожки с ног. Стащила с головы шарф. Сунула его в рукав куртки и повесила ее на вешалку. Затем прошла в ванную на первом этаже. Умылась, причесалась. И лишь тогда двинула в столовую, откуда доносились такие аппетитные запахи и... чьи-то приглушенные голоса.
Я ускорила шаг, вошла в комнату и тут же буквально приросла к порогу.
– Ты!!! Ты что здесь делаешь?!
За празднично накрытым на три персоны столом, блистая совершенством и неповторимостью, сидела Дашка и смотрела на меня с ласковой улыбкой.
– Здравствуй, Витуля. Проходи, присаживайся, – повела она грациозно рукой в сторону пустующего места напротив себя.
– Не указывай мне в моем доме!!! – взвизгнула я, попутно недоумевая, чем вызван перебор неприятностей в этот день. – Что ты делаешь в моем доме?! За моим столом?!
– Жду тебя. – Снова кроткая улыбка осветила ее румяное личико. – Готовила обед. И ждала тебя. Присядь и успокойся...
Я самым гневным взглядом пристрелила к месту Тарасика, который пытался что-то вставить между наших фраз. Прошла к столу и, с грохотом отодвинув стул, присела.
– Ну?! Вещай, красавица, – потребовала я, окидывая взглядом стол.
Угощение было не из нашего холодильника. Запеченная аппетитная рыба, красиво обложенная рисом и зеленью. Какой-то не виданный доселе мною салат. Фрукты и вино. У Тарасика, кстати, в руках тоже был бокал.
– Кто тебе разрешил пить вино? – рявкнула я, сразу давая понять присутствующим свою роль в его судьбе. – Поставь бокал на место!
– Витуля, – сладкоголосо пропела Дашка, тронув меня за руку. – Это содовая. У нас вино, а у него содовая. Не ты одна здесь педагог. Мое образование...
– Мне плевать на твое образование, на твою прожженную жизнь и на тебя! – Я распалялась все больше и больше. Ну не могла я справляться с эмоциями, когда эта дама находилась в такой непосредственной близости. – Мы, кажется, с тобой попрощались! Что тебе еще от нас нужно?! Тарасика я тебе не отдам! Я буду за него бороться! По судам тебя затаскаю, но тебе его не видать как своих ушей.
– А я... Я и не собиралась ничего у тебя отбирать!.. – Губы ее неожиданно задрожали, как у маленькой обиженной девочки. – Я, наоборот, хотела тебе кое-что отдать.
– Мне ничего от тебя не нужно, – огрызнулась я, несколько сбавляя обороты. – У нас с ним все есть. И средства, и дом, и... много еще чего.
– Средства у тебя появились, между прочим, не без моей помощи, – пробормотала Дашка капризно и, что уж совсем не вязалось с ее красотой и манерами, показала мне язык. – Был бы жив Кротов, купалась бы ты в довольстве, как же!
– Господи! Ну зачем, зачем ты опять появилась?! Ты – бельмо у меня на глазу! Это вечное напоминание о моем прошлом, о моих ошибках, – с болезненной гримасой пробормотала я.
– Ты тоже. – Дашка на удивление была сегодня терпеливой. – Думаешь, ты – нет? Вот я и приехала, чтобы нам больше этих ошибок не совершать. Объединимся против всего подлого мужского сословия, будем сильны в своем единстве и... не наворочаем более никаких глупостей.
– А как же твоя любовь?! – ахнула я. – Вася, тот, что черный, словно ночь Востока?! Ты что же, и его... того, убила?
– Витка, прекрати! – Она все же повысила немного голос, но в ее лице ничего не изменилось. Прежняя расслабленность, детскость какая-то и странная уязвимость. Такой я прежде ее никогда не видела. – Я никого и никогда не убивала. Только спасать приходилось. А Кротов... Он сам избрал свой путь. Ваську я бросила. Он не захотел оставить своих занятий, и мне пришлось оставить его. Хочу спокойной, размеренной жизни. Как у тебя... Эти ребята, Витка, они так любят тебя. Меня никто и никогда так не любил. Никто! Во мне всегда любили женщину, телку, если можно так выразиться. А в тебе любят человека. Я просто ошалела от того чувства, которое они испытывают по отношению к тебе. Я...
– Ну что?
– Я тоже так хочу! – И – о небеса! – Дашка разревелась. Некрасиво, непродуманно. Всхлипывая и размазывая слезы по лицу. Ну чистое дитя, ей-богу. – Я хочу с вами, Витка! Не гони меня! У меня ведь нет никого. Тетка – сука. Мать спилась окончательно. Если ей и раньше до меня дела не было, то теперь и подавно...
– Господи, – выдохнула я, вслушиваясь в ее всхлипы, и одним глотком выпила бокал вина. – Час от часу не легче... Что будем делать, адвокат Тарасик? Хотя кого я спрашиваю... Ответ у тебя на лице написан.
– Вита, не гони ее, – умоляюще заканючил он. – Она хорошая. Очень... Добрая...
– Хорошая! – фыркнула я. – Она любить не умеет, вот!
Дашка неожиданно мой аргумент приняла всерьез. Насупила бровки, зашмыгала носиком, глазки промокнула и, поковыряв вилкой в тарелке с рисом, жалобно так мне сказанула:
– А ты научишь меня... Ладно?
Ну что с ними будешь делать?! Один сидит, слезы на ресницах повисли, едва не орошая край тарелки. Вторая тоже сопит, того и гляди снова разревется. Ну не гнать же ее на улицу при такой-то погоде, в самом деле!..
– Ладно, живи, черт с тобой, – обреченно проговорила я. – Только без выкрутасов, поняла?! Как только замечу твои кошачьи ужимки, сразу за порог!
– Слушаю и повинуюсь! – отсалютовала она мне, моментально заблистав повеселевшими глазами. – Только... Только у меня еще один секрет остался. Вернее, сюрприз. Только боюсь говорить, рассердишься.
– Та-а-ак! А ну давай выкладывай. – Верите, нет, в груди моментально сделалось холодно и пусто. Только вот-вот сердце стучало, стучало и разом оторвалось и ухнуло куда-то вниз.
– Витка, это я ведь тот дом строю, представляешь! – От возбуждения она даже ладошками по столешнице застучала. – Специально стопорила твое строительство. Можно даже сказать, что палки в колеса вставляла. Видела, как ты злилась, что место у тебя из-под носа увели. Видела, как ты отслеживала каждый этап строительства. Все видела, а молчала.