Все шло вполне чинно и мирно, пока свекровь снова не завела разговор о детях, которым давно уже было пора у них появиться. Вадик трусливо промолчал, начав ковыряться в блюде из рыбы. Мария Федоровна приняла его молчание как сигнал к наступлению, и началось.
И семья у них не может считаться полноценной, если до сих пор они не думают о детях. А пора бы…
И давно уже она, Мария Федоровна то есть, подумывает о том, чтобы переехать к ним, жилья-то их на всех хватит. Куда двоим такие хоромы…
И квартиру свою она уже каким-то там своим знакомым пообещала, тогда денег вполне хватит на то, чтобы отремонтировать дачный домик. Ребенку же нужен свежий воздух, он не может жить в городском массиве и глотать смог…
– А как же ребенок станет жить без родителей, если станет жить с вами на даче? – уловила брешь в ее показательных выступлениях Василиса.
Но находчивая Мария Федоровна и здесь оказалась на высоте. Она, оказывается, уже все продумала за них, за нее.
– Он и не станет жить без родителей. Вы тоже станете там жить.
– А как же работа?! – возроптала Василиса.
Глянула на мужа, ища у того поддержки, но Вадик взгляд отвел. Из чего стало ясно, что с мамой он эту тему мусолил давно. Что они уже все решили, теперь вот ставят Василису перед фактом. Осталось нанизать одно-единственное звено, недостающее в их ровной гладкой цепи, – осталось родиться ребенку.
– На работу Вадик станет ездить с дачи, не так далеко, – с фальшивой улыбкой глянула на сноху свекровь. – А тебе работу придется бросить. Что это за мать, которая не занимается воспитанием своего ребенка?
– А квартира? Ее тоже бросить? – Василиса с трудом боролась с волной глухого гнева.
– Квартиру будем сдавать, – отчеканила свекровь, мгновенно припечатав себя к их семье, причем достаточно прочно и навсегда.
– Вадик! – не выдержав, воскликнула Василиса. – Ну, скажи ты ей!
– Что сказать, Валиса? – поинтересовался тот, так и не подняв глаз от тарелки.
– Что она такое говорит?! Какая дача?! Как можно сдавать квартиру чужим людям?! Мы с тобой в нее столько вложили и…
– Зря споришь, милая, – чуть жестче, чем прежде, проговорил Вадик. – Ма дело говорит. Если ты бросишь работу, то в бюджете образуется брешь. А сдавая жилье, мы ее восполним, и только.
– И только? А с чего вы решили, что я брошу работу?! – взорвалась наконец она, плюнув на все на свете приличия. – Кто принял за меня это решение?!
– Я, – последовал лаконичный ответ мужа. – Я принял за тебя это решение. Я вправе его принять, потому что я твой муж. Ты не хочешь быть домашней хозяйкой? Миллионы женщин о подобном мечтают.
– Я не в их числе! Почему вдруг на подъеме своей карьеры я должна становиться домашней хозяйкой? С какой стати?
– Потому что ты должна стать матерью! – тоже повысил голос Вадик. В доме матери он мог не шептать, здесь стены были толстыми. – Так я решил!
– А что, деточка, у тебя какие-то проблемы с деторождением? – вклинила свекровь тот самый вопрос, который, видимо, вертелся у нее на языке с самого начала.
Василиса закусила губу, чтобы не разреветься.
Чего они к ней пристали? Что им от нее нужно? Ребенка? Так она не станет его рожать… от Вадика. Не потому, что считает его плохим человеком, а потому, что тот сам еще ребенок, не выбравшийся из-под маминого каблука. Потому она и предприняла в свое время все возможные шаги для защиты себя от нежелательной беременности.
– Не ваше дело, Мария Федоровна, – стараясь говорить спокойно, произнесла Василиса.
– Вадик! Ты позволяешь своей жене унижать меня? – взвизгнула свекровь.
И тут Вадик, до сего момента молчаливо взирающий на рыбьи останки в своей тарелке, медленно приподнялся со стула. Вытянул руку над столом… и ударил по щеке ничего такого не ожидавшую Василису. И добавил потом монотонно, будто по бумажке читал:
– Не смей так разговаривать с матерью, дрянь. Ты будешь рожать, я сказал! А ту спираль, что ты без моего ведома в себя вставила, если понадобится, я из тебя коловоротом вытащу. Все! Ни слова больше!
Это было сказано в адрес Василисы, не в мамин. Потому что Мария Федоровна тут же с упоением начала рассказывать о том, как ей стало известно о подлой выходке снохи, которая водит мужа за нос вот уже несколько лет. Оказывается, кто-то из знакомых свекрови работает в женской консультации, в которой наблюдается Василиса. Однажды в их приватном разговоре и всплыла страшная тайна.
И так далее и тому подобное минут на десять-пятнадцать. Фамилии Сигитова и Глебова тоже всплывали. Им тоже вменялось в вину ее мнимое бесплодие. «Нежелательные беременности от холостых мужиков кому же нужны?» – без конца задавалась вопросом Мария Федоровна.
Василиса ее не слушала почти, не веря ни одному ее слову. Наверняка старая стерва сама наведалась в женскую консультацию и подкупом или каким иным подлым способом выудила из персонала содержимое медицинской карточки Василисы.
Плевать! Ей было уже плевать на все! Надо было просто встать и уйти от них навсегда, да ноги не слушались. Щека от пощечины горела сильно, а от обиды еще сильнее.
Как он посмел?! Кто дал ему право бить ее?! Она за всю свою жизнь ни одного тумака не получила, даже от вечно злой бабки, без конца проклинавшей мать Василисы, что бросила ей на руки девку. Никто и никогда не посмел ее тронуть пальцем! А все почему? Потому что на ее защиту сразу вставали ребята – Саня, Арчи и Димон. А теперь…
Теперь Сани не было рядом. Арчи укатил за сотни верст жениться. А Димон в Испании. Защитить ее, получалось, было некому. Пришлось изыскивать способ защищаться самой…
Единственное, что у нее получилось, так это выбраться тихонько из-за стола в тот момент, когда мама с сыном очень живо, на небывалом подъеме обсуждали тему их переселения в дачный поселок. Осторожно, чтобы не привлекать их внимания, одеться в прихожей и выскользнуть затем на лестничную клетку.
Вниз по лестнице Василиса летела, боясь, что ее окликнут, догонят, заставят вернуться. А она не могла, не хотела ни видеть их, ни слышать. Особенно гортанный смех Марии Федоровны, упивающейся теперь своей победой, был ей омерзителен.
Да и Вадик тоже хорош. Жевал весь вечер под самонадеянный речитатив своей мамочки. Он что, не понимает, что это все? Это же крах их совместной жизни! И если с Марией Федоровной Василиса могла бы еще сойтись в поединке (и даже выиграть смогла бы, пожалуй), то двоих ей не осилить.
А они ж теперь объединились: мама и сын. Они теперь – сила против нее. Не просто же так он ее ударил. Вадик место своей жене указал, на котором ей надлежало сидеть и не высовываться.
Не-е-ет, дорогие родственники! Ничего у вас не выйдет. Она не станет ни с кем съезжаться, рожать кому-то в угоду, жить в утлом домишке за городом, сдавая собственную квартиру чужим людям. Брешь, видите ли, у него в бюджете появится. Теперь-то уж точно. Теперь-то она с ним точно…