— Абсолютно.
— Прекрасно. На следующую нашу встречу я принесу деньги.
Зазвонил телефон. Рубель искоса взглянул на Вэйлока, ответил. Голос говорил на сленге, не понятном для непосвященных.
Рубель повернулся к Вэйлоку.
— Убийцы хотят Карлеона.
— Скажи им, что Карлеон мертв.
Эту новость передали Джарвису. Он действовал решительно:
— Пошлите Специальный отряд в Карневаль. Приказ — найти Гэвина Вэйлока и схватить его.
Прошло два часа и отряд вернулся ни с чем.
— Он ускользнул.
Джарвис сидел в кресле, глядя на черные крыши города.
— Мы найдем его… Жаль, что нельзя использовать телевекцию… Они связывают нам руки!
Он встал и отдал сотню приказов…
Общество Амарантов собралось на свой 229 конклав. Каждый член Общества сидел в комнате своего дома перед большой стеной, сделанной из десяти тысяч плиток. На каждой плитке-экране виднелось лицо амаранта и лампочка, отражающая его мнение по какому-либо вопросу. Если лампочка светилась красным светом, это означало крайнее неодобрение. Оранжевым — просто неодобрение, желтым — нейтральное отношение, зеленым — одобрение и голубым — полное одобрение.
В центре мозаики было смонтировано устройство, которое обсчитывало все данные, и его специальный индикатор отсвечивал мнение большинства, так сказать, обобщенное мнение общества, групповое решение.
Сегодня вечером на конклав собралось девяносто два процента всех его членов.
После официальной церемонии открытия Роланд Зигмонт занял экран оратора.
— Я не буду терять время на вступление. Мы сегодня встретились, чтобы обсудить дело, которое каждый из нас старался не замечать: насильственное уничтожение амарантов.
Мы игнорировали эту проблему до сих пор из ложного стыда и не считали ее серьезной. Действительно, в противном случае — зачем нужны были бы наши суррогаты?
Сейчас мы должны выступить за свои принципы: посягательство на жизнь есть крайнее зло, и мы должны бороться с любым проявлением этого.
Вы удивляетесь, почему этот вопрос поднялся только сейчас. Основная причина — это продолжающаяся серия уничтожений. Последнее — это Анастазия де Фанкур. Ее убийца покончил с собой, и пока среди нас не появились ни новая Анастазия, ни новый Абель.
Но главное — это Гэвин Вэйлок, известный нам как Грэйвен Варлок.
Я передаю слово Джакинт Мартин, которая занималась этим делом.
Лицо Джакинт появилось на центральном экране. Глаза ее расширились и сияли странным блеском. Видимо, она была перевозбуждена и напряжена.
— Дело Гэвина Вэйлока — это общая тенденция отношения к нам, амарантам. Впрочем, может я несправедлива к Вэйлоку, потому что человек он уникальный!
Давайте посмотрим преступления, за которые он несет прямую ответственность: Абель Мандевиль, я — Джакинт Мартин. Предположительно: Сет Каддиган, Рольф Авершам; только вчера бербер Карлеон. Все это события, известные нам. А сколько неизвестных? Зло идет за Вэйлоком.
Почему? Случайность? Может, Вэйлок невинное орудие зла? А, может, он дошел до такой степени эгоизма, что ему ничего не стоит взять человеческую жизнь для достижения своих целей?
Голос ее зазвенел, слова запрыгали, как дождевые капли с крыши. Она тяжело дышала.
— Я изучила Гэвина Вэйлока. Это не невинное орудие зла! Это Монстр! У него мораль хищника, и она дает ему могущество — могущество, направленное против жителей Кларжеса. Это физическая угроза каждому из нас.
Вся мозаика всполошилась:
— Почему? Почему? Почему? — неслись крики с каждого экрана.
Джакинт продолжала:
— Вэйлок презирает наши законы. Он нарушает их тогда, когда ему нужно. А успех заразителен. За Вэйлоком могут последовать и другие. Он загрязняет наше общество, как вирус заразы!
Вся мозаика гудела и перешептывалась.
— Цель Гэвина Вэйлока — стать амарантом, и он изо всех сил стремится к этому. — Она посмотрела на мозаику из тысяч маленьких взволнованных лиц.
— Если мы решим, мы можем проигнорировать законы Кларжеса и дать ему то, что он хочет. Какова ваша воля?
Шум голосов, как звуки прибоя, вырвался из громкоговорителей. Индикаторы засветились всеми цветами радуги, но больше всего было красного и оранжевого. Панель центрального регистра стала розовой.
Джакинт подняла руку.
— Но если мы не сдадимся, я предупреждаю вас, нам придется сражаться с этим человеком. Нам придется не просто подчинить его, этого будет недостаточно, мы должны… — Она наклонилась вперед. — …мы должны уничтожить его!
С мозаики не донеслось ни звука.
— Некоторые из вас потрясены. Но к этой мысли нужно привыкнуть. Этот человек хищник и должен быть уничтожен.
Она села. Роланд Зигмонт, председатель Общества, снова занял место на центральной панели. Он тихо заговорил:
— Джакинт осветила специальный объект общей проблемы. Без сомнения, Грэйвен Варлок умный преступник. Он каким-то образом перехитрил убийц и скрывался семь лет, после чего зарегистрировался в Бруды как свой же реликт с намерением снова пробиться в амаранты.
— Разве это плохо? — спросил кто-то.
Роланд проигнорировал вопрос.
— Однако…
На экране снова появилась Джакинт. Она обшаривала глазами тысячи людей.
— Кто это спросил?
— Я.
— А кто ты?
— Я. Гэвин Вэйлок. Или Грэйвен Варлок, если вам это больше нравится. Я — вице-канцлер Пританеона. Дай мне слово, председатель.
Лицо Вэйлока появилось на центральной панели. Десять тысяч пар глаз рассматривали волевое лицо.
— Семь лет назад, — начал Вэйлок, — я был передан убийцам за преступление, в котором виновен лишь технически. Благодаря большому везению я сегодня здесь, чтобы выразить протест. Я прошу конклав отменить свой ордер на арест, признать свою ошибку и восстановить меня в членах Общества со всеми правами.
Роланд Зигмонт заговорил. В его голосе чувствовалось волнение. — Конклав проголосует, принять или не принять твою просьбу.
— Ты монстр, — сказал чей-то голос. — Мы никогда не подчинимся твоему требованию.
Вэйлок сказал голосом, в котором звучала сталь.
— Я прошу голосования.
Контрольная панель стала красной.
— Вы отвергли мою просьбу, — сказал Вэйлок. — Роланд Зигмонт, могу я узнать, почему?