Пристально глядя друг другу в глаза, они застыли в немом ожидании. Первым не выдержал парень. Озабоченно потерев затылок, он качнулся с пятки на носок и протянул Павлу руку со словами:
— Мне было велено привет передать, я передал… Дальше — не моя работа. Бывай, брат. Но послушай, что я тебе скажу напоследок. Ты влез в большую игру… Против него идти — мертвым быть. Пусть у тебя есть «крыша», но его тебе не переплюнуть. Так что думай…
— Спасибо за совет, — проигнорировав протянутую руку, Павел резко развернулся и пошел навстречу Евгении.
Всю дорогу до домика он напряженно молчал. Вывалив на стол содержимое пакетов, Павел скрылся в спаленке, не велев Женьке туда и носа показывать. Любопытством она никогда не страдала, поэтому, недоуменно пожав плечами, принялась рассовывать продукты в старенький, видавший виды холодильник.
Желая хоть как-то скоротать время, Женька занялась приготовлением ужина. Вполголоса напевая, она начистила картошки, нарезала овощей в щербатую салатницу и, поставив сковороду на плитку, принялась отмывать кухонную утварь.
Салат маслянисто поблескивал в миске краснобокими помидорами, от тарелок с картошкой поднимался аппетитный аромат, а Павел все не подавал признаков жизни. Робко постучав в дощатую перегородку, Женька тихо позвала:
— Паша… У меня все готово…
Вопреки ожиданиям ее старания не были замечены. Павел вяло ковырял вилкой в тарелке, исподлобья поглядывая на сидящую напротив девушку. Та сжалась от неприятного предчувствия и нехотя жевала тоненький кусочек колбасы. С грохотом отодвинув почти нетронутый ужин, Павел встал и прошелся по тесной комнатке. Затем, остановившись над Женькой, он тихо произнес:
— Тебе надо уйти!
— Куда?! — она вскинула на него глаза и часто-часто заморгала.
— Меня это не волнует. — Он вернулся на свое место и принялся катать хлебный шарик, старательно избегая ее затравленного взгляда. — Я дам тебе денег. Все, что тебе завещала моя сумасшедшая мамаша. Забирай и катись отсюда.
Чувствуя, что если скажет хотя бы слово, то обязательно разревется, Женька согласно кивнула головой. Встав, она прошла в смежную комнату, чтобы собрать свои нехитрые пожитки. Правда, после визита в местный бутик их заметно прибавилось. Справившись с этим, она присела на краешек дивана и задумалась.
Идти было некуда. Квартира опечатана. Снять номер в гостинице невозможно — паспорт был в милиции. Оставался, правда, Игорь Владиславович, но отчего-то при воспоминании о нем Женьке становилось неуютно.
— Куда пойдешь? — Павел встал в дверном проеме и мрачно оглядывал сжавшуюся фигурку девушки.
Евгения молча пожала плечами и поднялась. Ослабевшими пальцами поймав ручки полиэтиленовой сумки, она двинулась к выходу.
— Черт! — громко выругался Павел, преграждая ей дорогу. — На кой ляд я связался с тобой?! Ты не знаешь?!
— Нет!
— И я не знаю… — он нервно дернулся и выхватил из ее рук сумку. — Оставайся до утра, а там посмотрим.
Женька все так же молча кивнула головой в знак согласия и вернулась на место. Павел постоял еще немного у порога, вполголоса выругался и, прикрыв дверь, вышел из комнаты.
Девушка осталась одна. Одна наедине со своими мыслями и терзавшими ее сомнениями. Она слышала большую часть разговора Павла с тем парнем и прекрасно понимала, что, оставаясь здесь, невольно подставляет себя под удар. Но другого выхода у нее просто не было. Блуждать сейчас по ночным улицам со справкой о невыезде в кармане — значит нарваться на милицейский патруль и провести остаток ночи в СИЗО.
Вспомнив о нарах, Женька невольно передернулась. Проведя всего один день на воле, она не могла себе даже представить, что когда-нибудь вернется в тюрьму.
«Будь что будет! — упрямо решила она, укладываясь на диванчик и накрываясь тонким одеяльцем почти до подбородка. — Уж лучше бандитские разборки, чем тюрьма!» Постепенно волнения нынешнего дня начали ее отпускать, и Женька уснула.
Она не слышала, как за стеной Павел громыхнул раскладушкой и, вполголоса чертыхаясь, улегся на провисшее под тяжестью его тела скрипучее ложе. Полежав несколько минут, уставясь в темноту, он поднялся и, сунув руку под дубовый стол, извлек оттуда пистолет. Пристроив его аккуратно под подушкой, он наконец успокоился и смежил веки. Но сон, вопреки чудовищной усталости от событий последних дней, к нему не шел. Ворочаясь с боку на бок, он снова и снова видел перед собой худенькие понурые плечи и огромные глаза, кричащие с тоской об одиночестве и заброшенности.
Он снова выругался и, скрипнув пружинами, уселся на раскладушке. Из двери сильно сквозило, и Павел зябко пошевелил пальцами ног. И только-только он хотел подняться, чтобы натянуть на себя теплые носки, как дверь в смежную комнату открылась и на пороге появилась Евгения.
— Ты чего встала-то? — старательно пряча взгляд от полуобнаженной фигурки, пробормотал смущенно Павел. — Оделась бы, что ли!..
Девушка не отвечала. Медленно, шаг за шагом, она двигалась по комнате в сторону буфета. Лишь когда она прошла мимо него, едва не задев плечом, Павел заметил, что глаза ее закрыты…
Обойдя по кругу комнату несколько раз, она вернулась к себе, предварительно плотно прикрыв дверь.
— Вот это да!!! — тихо выдохнул Павел, невольно настораживаясь. — Девочка-то с секретом!..
Разбудил Женьку приглушенный разговор в соседней комнате. Свесив с дивана голые ноги, она прислушалась, но, кроме раздраженного: «Он мне все равно заплатит!», ничего не услышала. Вскоре хлопнула входная дверь, и стало тихо.
Подбежав на цыпочках к окну, она увидела Павла, кутающегося в старенькую телогрейку, а рядом с ним молодого парня, всем своим видом напоминающего наших далеких предков. Свесив пудовые кулаки почти до колен, он что-то бубнил себе под нос, попутно ковыряя носком огромного ботинка землю.
Павел выглядел озабоченным.
Очевидно, эта его озабоченность и явилась причиной раздражения, с которым он, вернувшись, швырнул через всю комнату ни в чем не повинную фуфайку. Попутно обматерив ее неизвестно за что.
Женька, к тому времени уже одетая, сидела за столом и готовила нехитрые бутерброды. Намазывая ломти хлеба маслом и укладывая сверху ломтики колбасы, она украдкой наблюдала за Павлом. На электрической плитке засвистел чайник.
— Есть будешь? — тихо спросила она, боясь поднять глаза. — Чайник вскипел…
— А ты и вправду по ночам ходишь… — прищурился Павел, оставив ее вопрос без ответа. — Может, объяснишь…
— Если бы я знала… — Она судорожно вздохнула. — А вдруг это я его убила?!
Последний вопрос она адресовала скорее себе, чем кому-либо.
— Ладно, мне нужно отъехать… Ненадолго… — Павел смущенно умолк. — А ты сама смотри, как тебе поступить. Хочешь оставаться — оставайся, но завтра я за твою жизнь не дам ни копейки… Так что решай.