— Он собирался с вами разводиться, — голос у библиотекарши неожиданно окреп, и в движениях рук появилось что-то резкое, совсем не женственное. — Вы разве об этом не знали?
— Представьте себе, нет. Для меня вообще в последнее время очень многое явилось новостью, — как можно миролюбивее ответила Юля.
Ссориться с Настей не входило в ее планы. Более того, она надеялась на нее. Надеялась, что барышня хоть что-то знает и сможет помочь ей в поисках Вики, с которой ее Степан оставался на связи буквально до последнего своего вздоха. А та, в свою очередь, возможно, прольет свет на многое… если захочет, конечно же.
Вся ее затея была авантюрой чистой воды, и Юля понимала это прекрасно. Не стоило и ввязываться, но просто сидеть и ждать чего-то — страшной мести неизвестных бандитов, к примеру, — было не совсем разумно. Надо было делать хоть что-то!
— Он не любил вас, Юля! — вдруг выпалила Настя после непродолжительной паузы, в течение которой нервно раскручивала и закручивала шариковую авторучку. — Неужели вы этого не понимали?
— Нет.
— И не знали, что он вам изменяет?! — полное лицо Насти заалело.
— Нет. Даже более того, не знала, что он собирается умереть так страшно и нелепо, — язвить вот не стоило, а не получалось. — И не знала, что у него имелся целый гарем. И вы были в его составе. Я ничего не знала, Настя!
— Теперь знаете?
— Ну… да.
— Легче стало?
— Нет.
Хотя ей и тяжело особо не было. Первые несколько минут обволокло неожиданной слабостью, а потом ничего, даже способность острить не утратила. Брезгливость еще донимала и к Степану покойному, и к его женщинам.
— Вот видите! — назидательно воскликнула Настя. — Зачем же тогда вы здесь? Ну, узнали обо мне и узнали, приезжать-то зачем было?
— Затем, что я не узнала пока еще об одной его женщине, Настя. А узнать очень хочется. И не столько хочется, сколько необходимо. После смерти Степана обнаружились неожиданные долги. Причем должен он остался таким людям, о знакомстве с которыми я и не знала. Потом обнаружилась пропажа личных средств в весьма крупных размерах.
Средства могли, конечно, обнаружиться на Степкиных лицевых счетах, о которых его адвокат пока не заикнулся, но интригу внести в их напряженную беседу стоило.
Как и ожидалось, Настя насторожилась. Спина распрямилась, напряглась, глаза сощурились, уставившись на Юлю. Пальцы перестали теребить шариковую авторучку. Застыли растопыренными, как над рояльными клавишами.
— У него ведь был кто-то еще, Настя?
— Допустим, — осторожно согласилась библиотекарша, и ее мучнистую бледность чуть тронул легкий румянец.
— Вика… Викуся… Вы ничего не слышали об этой женщине?
— С какой стати мне о ней слышать? — сердито перебила она Юлю. — Кто она вообще такая, чтобы я о ней слышала и знала?
— Мне кажется, он любил ее и только ее, — решила разыграть свой последний козырь обманутая жена. — На отдыхе перед самой его гибелью он говорил только с ней. Очень часто и подолгу говорил.
— Он говорил с ней даже при вас?! — Округлившиеся глаза Насти сделались совершенно несчастными. — Как он мог?! Это же… Это же бесчеловечно так поступать с людьми! Вика… Вика, снова Вика… Эта маленькая чернявая дрянь! Она… Она все испортила, понимаете!!! У нас со Степаном все было так серьезно. Он собирался разводиться с вами, он же не любил вас никогда, а со мной… Те другие девки не имели для него никакого значения. Это было лишь мимолетным увлечением. По-настоящему он любил только меня! И говорил мне об этом, уж простите за откровенность. И тут вдруг Вика!..
— Кто она такая? — спросила Юля, пропустив мимо ушей оскорбительное утверждение соперницы.
— Приезжая! — выплюнула Настя презрительно. — Откуда-то из стран ближнего зарубежья. Снимает конуру на набережной, в старом полуразвалившемся доме. Ей там в спину все соседи плюют, настолько она отвратительна! Мусор выносит раз в неделю, представляете! А белье на балконе вывешивает раз в пять дней. Чистюля тоже! Могу представить, что у нее в комнате!
— А откуда вам все это известно, Настя? — поинтересовалась Юля с понимающей ухмылкой. — Вы следили за ними?
Крупные ладони с грохотом опустились на обшарпанный стол, и Анастасия начала медленно подниматься со скрипучего стула. Она поднималась во весь свой немалый рост медленно и угрожающе, так, наверное, встает на задние лапы обиженная медведица. Лицо ее при этом так густо налилось кровью, что Юля всерьез перепугалась, что со щек библиотекарши может брызнуть на нее.
— Да, я следила, а что?! Вам-то что?! Вы же сидели глупой курицей и ждали, верили и ждали! А я не верила, я любила, я мучилась от его измен. А знаете все почему?
— Что — почему?
Юля даже попятилась к двери, Настя была тяжеловатой для их поединка, случись он вдруг.
— Почему вы ничего не чувствовали? — повторила она свой вопрос и тут же начала отвечать, чеканя словом: — Да потому что вы не понимали его! Потому что не любили его! Никогда не понимали и не любили! А когда нет чувств, разве можно о чем-то догадаться? Нет! Вы всегда считали себя красавицей и не знали, что Степану они не нужны — красавицы.
— А кто же ему был нужен? — Насте удалось уколоть ее немного и пробудить неподдельный интерес. — Кто же ему был нужен, Настя? Вы?
— Не кто, а что! Ему не нужны были конкретные люди, женщины в данном случае. Ему нужно было обожание! Слепое обожание, поклонение, вот! Он впитывал его, как губка. Он не хотел завоевывать, невзирая на общепринятое утверждение. Он хотел быть завоеванным. И с такими, как я… С такими у него это получалось великолепно. Особенно со мной, — ноги у нее подломились, она со стоном опустилась на стул, взгромоздила локти на столешницу, уронила голову на руки и заплакала. — Степа… Он… Он любил меня, а не Вику! Эта дрянь влезла между нами, она… Она его погубила. Она хотела от жизни много и сразу. Все мечтала о красивой жизни! Она…
— Настя, как мне ее найти?
Настя перестала всхлипывать, глянув на Юлю зареванными глазами с явным недоумением. Пожевала полными губами, поиграла плечами, вытерла щеки тыльной стороной крупной ладони и спросила:
— А зачем вам она? Думаете, деньги у нее отобрать? Бесполезный номер! То, что однажды попало к ней в руки, вернуть уже невозможно. Виктория — хищница! Неужели вы до сих пор этого не поняли? Она же… Она же отняла у вас мужа, Юлия!!!
Допустим, мужа у нее отнимали они все сообща. И разрешения по этому поводу у нее не спрашивали, и каяться не собирались. И каждая веровала в то, что была любима.
— Мужа у меня отнял несчастный случай, Настя.
— Ах, оставьте! — Снова последовал всплеск руками, присущий кисейным барышням. — Его забрали у вас много раньше, но только не я и не Светка с Ларкой, а эта маленькая дрянь! Она… Как же я ее ненавижу! Она! Только она перешла нам всем дорогу! А знаете, Юля, я скажу вам, где она живет! Пусть это будет маленькой местью с моей стороны. С какой такой стати я должна ее покрывать? Записывайте.