— Игоречек, — заученно взмолилась она, когда они, миновав проспект, свернули на улицу Гирина, — тормозни у магазина, а? Жрать дома наверняка нечего, купить бы чего, а?
— Что, так и пойдешь в заляпанной юбке и озелененной футболке? — недоверчиво фыркнул Игорек.
— Не-а! — Светлана белозубо улыбнулась и прильнула щекой к его еще не бритой со сна щеке. Прильнула и прошептала так, что у него все спинные позвонки заныли: — Ты пойдешь, Игоречек! Ты, дорогой. Денег я тебе дам.
И ведь пошел! Да не пошел, а побежал почти. Видела бы его жена, которая везде и всюду сама лезла из машины. Будь то магазин, автозаправка или рынок. Она покупала, оплачивала бензин, а он ждал ее в машине, лениво сплевывая семечки прямо на коврик под ногами. Жена вытряхнет…
А тут помчался, только пятки засверкали. Накупил бедной голодной овечке всего, что было велено, и сверх того еще на полсотни, завалявшиеся в кармане ветровки, добавил. Ну не умирать же ей с голоду, в самом деле! А он про эти пятьдесят рублей и позабыть успел. Вроде их и не было.
Втащил огромный пакет в салон машины. Уложил ей его на коленки, не забыв ущипнуть для порядка. Не за так же, за полтинник! Завел машину и спросил:
— Теперь куда?
— Во-он к тому самому дому. — Светкин пальчик с грязным ногтем прочертил в воздухе дугу, уткнувшись в подъездный козырек среднего с любого краю дома.
Игорек тронул машину, а Светлана невольно вздохнула.
Сейчас вот подъедут, этот волосатый мужик начнет проситься на чай. Отказать неудобно, она его почти из супружеской постели выхватила. А давать не хочется. Устала, да и не до него ей. Что делать, что делать? Да и вдруг Женька уже вернулся и сейчас дрыхнет прямо там, а? Он же убьет ее за этого Игоря! Убьет и разбираться не станет. А ей такие сцены ни к чему. У нее на него еще кое-какие виды имеются. Может, старым проверенным способом — под лестницей, стоя, а? Не так уж презентабелен этот самый Игорек, чтобы непременно в постель проситься. Может и подъездом обойтись. Чай, не барин!
Приняв решение, поскучневшая было Светлана снова повеселела. И когда Игорек вызвался отнести ее пакет до квартиры, благосклонно улыбнулась.
— Идем уж, чего же… Раз приехал…
Он извивался, как форменный придурок. Лез с ненужными поцелуями. Даже пытался что-то говорить ей про возникшие чувства какие-то. Вот бредятина! Нет бы без лишних заморочек отработал произвольную программу и валил себе. Нет же, романтизму ему не хватает. Про женские уши наверняка вспомнил, прислоняя ее спиной к ледяной бетонной стене подъезда. Про то, как они любят и живут вроде самостоятельной жизнью от всего остального. Вот и журчал, вот и изгалялся, а на самом деле нес всякую ахинею. Ее едва не стошнило. Хорошо, что все хоть закончилось очень быстро, а то бы…
— Увидимся, а?
Игорек с красным и влажным лицом торопливо натягивал спортивные штаны и все путался в выскальзывающей из пальцев плетеной веревочке, на которой его штаны держались. Приглаживал волосы, застегивал до самых зубов ветровку и все смотрел и смотрел на Светлану с возрастающим обожанием.
— Ты супер, Нинок! Ты просто супер! — выдохнул он ей уже в спину, когда Светлана подхватила пакет и начала подниматься. — Так я подъеду завтра, а?
— Валяй, — едва слышно обронила она, но тот услышал, победно закивал и поспешил на улицу.
Светлана, еле переставляя ноги, поднималась по лестнице и с обычной после занятий сексом расслабленностью мысленно рассуждала о суетности и никчемности мужского естества.
Ну что бы вот, казалось, надо этому Игорю? Ведь только из-под теплого бока своей законной супруги выбрался. Даже рожу умыть не успел и рубашку напялить, а тут же полез под чужую юбку! Ну не сволочь?
Ей-то что. Он у нее не первый и не последний. А ему? Неужели не противно иметь грязную девку, выползшую едва ли не на четвереньках из кустов ранним утром, под грязной заплеванной лестницей, а? Неужели похоть так сильна, что всему остальному в мужской башке нет места? Нет, не хотела бы она быть замужем. Точно не хотела бы. Уж повидала она на своем веку и женатиков, и холостяков, знает, что, кого и насколько долго любят они. Хотя бы и Женька и все ему подобные.
Нет, ее предназначение в другом. Совсем-совсем не в том, чтобы умасливать вечно брюзжащих, вечно недовольных тобой и вечно косящих на сторону мужиков. Фиг вам, господа хорошие!
Ее предназначение в… материнстве. Кто бы узнал, рассмеялся бы, а то и пальцем у виска покрутил, и уж не поверил бы никто, это точно. А она вот лично верит, что будет очень хорошей матерью своему ребенку. И она точно знает, какой именно должна быть идеальная мать. Недаром же она мечтала о такой все свое безрадостное, никому не нужное детство.
Пристроив пакет с продуктами между ног, Светлана порылась в своей сумочке. Нашла ключ от двери, вставила его в замок и привычно повернула вправо дважды. Дверь распахнулась, она вошла и почти тут же, прямо у порога, увидела заваленный продуктами кухонный стол возле окна. Увидела, обрадовалась и тут же подосадовала на себя. Не стоило так тратиться: каждая копейка же на счету. А с другой стороны, кто же знал, что он вернется к этому моменту. Мало того что вернется, так еще милостиво соблаговолит ее покормить, простив все. Так еще и душ, кажется, принимает, потому как вода в ванной шуршит. А это значит, что на сегодня интимом под лестницей она не ограничится. Продолжение следует.
Она швырнула пакет с продуктами рядом с помидорами, апельсинами, банками с чем-то дорогим и вкусным, колбасой. Вернулась в прихожую и только тогда сняла с ног босоножки на высоком каблуке. Расслабленно шевельнула пальцами, прислушалась. Кажется, душ перестал шуршать о клеенчатую шторку. Значит, сейчас он выйдет и увидит, что она здесь.
Обрадуется или нет? Скорее зол на нее. Может, даже орать начнет, может, даже и ударит. Такое случалось. А значит, надо бы подготовиться.
Светлана, не мешкая, сняла юбку. Бросила ее в угол. Туда же следом отправила и футболку, и потный лифчик. Осталась в одних трусах. Потом подумала и зашвырнула и их в угол тоже.
Теперь-то как? Теперь-то можно рассчитывать на прощение или нет?
Щелкнул шпингалет. Дверь медленно начала открываться. И уже через мгновение она обрадованно воскликнула:
— Привет, мой хороший! Ты представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Я жутко скучала, а ты?..
Ситуация была нелепой до абсурда. Нелепее и не придумать.
Ее муж вернулся из следственного изолятора, а она — в объятиях незнакомого ему мужика. Именно так, кажется, Масютин и сказал, рванул в их спальню и сразу, не разобравшись что к чему, принялся хватать с полок свои вещи.
— Женя! Женя, опомнись, ну что ты делаешь?! — прошептала она треснувшим голосом, входя в спальню и плотно прикрыв за собой дверь.
— Я что делаю?! Я делаю?! Я или ты?! — прошипел Масютин гневно и отвернулся, уткнулся в сумку и начал бестолково перекладывать с места на место носки.