– А что бы я там увидела? – не к месту спросила она. Ванька к тому времени уже склонился над женщиной.
– Ты бы там увидела темную «восьмерку». По-моему, цвета «баклажан». И кого-то в ней за рулем. Кого-то, кто курит и не спешит уехать, – проговорил Ванька, осторожно поворачивая хозяйку квартиры.
– И что? Может, он просто так там сидит и курит…
– Ага, просто! Просто вышел покурить из дома в четыре утра. Просто пепельница у него там есть, в машине-то. Пепельница и еще прикуриватель. Так, что ли?
– Не так, – виновато согласилась Ася, потом нетерпеливо поинтересовалась: – Ну что там с ней, Вань?
– Я откуда знаю! Нашла рентген… Давай-ка вытащим ее отсюда, завернем во что-нибудь и снесем в машину. – Ванька зажал фонарик в зубах и бесцеремонно потащил даму за ноги из ниши, в которой она лежала.
– Ты что делаешь, ирод?! – заскулила Ася, отступая. – Ты же ей голову оторвешь!
– Ничего, она, кажется, живучая. – Вытащив пострадавшую на середину комнаты, он принялся беззастенчиво ее разглядывать, высвечивая каждый участок ее тела фонариком. Потом стащил с дивана простыню, укутал женщину, словно мумию, и, взвалив ее на свое широченное плечо, пробормотал с характерной хрипотцой: – Какой генетически чистый экземпляр пострадал! Такая красотища… А вот надо же… Будет теперь ходить под себя… с такой-то дыркой в голове…
Асю сильно покоробило его заявление. Тут же она представила себе, какими глазами мог смотреть на длинноногую блондинку ее Ленчик… но комментировать ничего не стала. Пусть красивая, пусть фигура и ноги шикарные, пусть! Но за что-то же схлопотала дамочка по башке…
Ася злорадствует? Черт возьми, она злорадствует?! Может быть. Но при ее достаточно скромных внешних данных и сложившихся драматических обстоятельствах это было то немногое, что она могла себе позволить.
Они вышли из квартиры, не забыв захлопнуть за собой дверь, и начали осторожно спускаться по красивой лестнице. Ася направилась было к подъездной двери, но ее остановило гневное шипение сводного брата:
– Ты куда, чучело?
– Как куда? Там у меня машина! И твоя…
– Моя за домом. Тут проходной подъезд. Ты что, этого не знала?
Надо же! Про подъезд она тоже не знала. Не углядела, таращась все больше на окна. И правда чучело. Две недели наблюдала, а самое важное упустила. Количество цветов на тюлевой занавеске точно помнит – девятнадцать штук, а вот что дверь черного хода открыта, не разглядела.
Понуро опустив голову, Ася вышла за Ванькой на улицу через запасную дверь и тут же увидела его машину – шикарный «Форд» с огромными, как у трактора, колесами, с тонированными стеклами и блестящими бамперами. «Форд» ироду подарила его мамаша. Асина, стало быть, мачеха. Ася, помнится, долго язвила по этому поводу, но после того как Ванька устыдил ее, язык благоразумно прикусила. Дело в том, что мачеха предлагала и ей машину такой же марки и такой же точно стоимости, но она принципиально отказалась, продолжая ездить на «Жигулях» покойной матери.
– Чего замерла? – Сводный брат открыл огромный, будто погреб, багажник и без лишних церемоний сунул туда свою ношу. Захлопнул его, вытер руки носовым платком и полез в машину со словами: – Топай теперь до своей тачки.
– Как это, Вань?! – Ася, которая уже хотела пристроиться с ним рядом в машине, встала как вкопанная. – Я же боюсь!
– А ну как ментов поутру кто-нибудь вызовет, углядев следы пожарища через окно, что тогда? – Он смерил ее совершенно чужим и совершенно неодобрительным взглядом и закончил укоризненно: – Иди уже, чучело. Я буду рядом. Подстрахую, если что.
– А идти через подъезд? – промямлила Ася, которой до смерти не хотелось снова входить в пустое холодное парадное с шикарной мраморной лестницей и ярким светом под потолком. – Вань, может, я того… угол дома обогну?
– Вот я тебе сейчас обогну! Ступай, сказал. Не дай бог кто-нибудь проснется и в окно вздумает посмотреть.
Он уронил свое большое тело на водительское сиденье, заставив красавицу-машину качнуться под его весом. Заработал мотор, и «Форд» медленно двинулся с места. Асе ничего не оставалось, как следовать Ванькиным указаниям. Стремглав пролетев подъездное пространство от двери черного хода до парадной двери, она выскочила на улицу и с шумом перевела дыхание. Слава богу! Кажется, ничего не случилось! Она жива и здорова. Машина ее стоит на прежнем месте, приветливо подмигивая красным глазком сигнализации. Наблюдатель, если, конечно же, и в самом деле он был наблюдателем, исчез. Исчез вместе с машиной и нервно прыгающим сигаретным огоньком.
Мало ли кто это мог быть, сделала для себя вывод Ася, заводя машину и выезжая со двора. Дел больше ни у кого никаких нет, только как за ней следить. Вернее, не за ней, а за квартирой номер восемь. У нее-то все понятно: ее интерес прямо пропорционален силе ее чувства по отношению к непутевому Леньке. А у того, с сигаретой, что? Да ничего, если только… если только это не обманутый муж генетически совершенной особи. А что? Чем не мысль! Может, Ленька тут совсем и ни при чем? Он пришел, повидался и ушел через заднюю дверь, чтобы не быть замеченным. Муженек явился следом и шарахнул свою неверную супругу по башке, а квартиру поджег в состоянии аффекта или чтобы следы своей скорой расправы замести. А потом уселся в машину и стал ждать, когда разгорится.
Вот это да! Вот это она молодец! А то ведь что удумала: Леньку во всем обвинила! Стал бы он убивать кого-то… Он же… он же не такой, ее Ленька. Он совсем другой. Он кто угодно, но не преступник.
Ася разволновалась и даже повеселела, выдав самой себе такое вот резюме.
Чему она радовалась в тот момент? Тому, что предположительно ее Ленечка никого не хотел убивать, или тому, что у нее вдруг появился еще один повод для отсрочки? Отсрочки приговора их зыбкому невсамделишному счастью. Отсрочки принятия решения, которое она никак не могла заставить себя принять. Она же по-прежнему любила его. Любила ничуть не меньше, чем в первый день их встречи. С тем же благоговейным обожанием смотрела на то, как он ест, спит, одевается. С тем же наслаждением слушала его голос, даже когда слушать его не следовало. С тем же удовольствием отдавалась ему в те редкие ночи, что они ложились в постель вместе. Да, любила она его ничуть не меньше. Только теперь к ее любви примешивалась еще и горечь. Такая отчаянная скорбная горечь, что ощущение было таким, будто она сжевала целую охапку полыни. Как глупая безмозглая корова на лугу, сжевала. Так, кажется, недавно окрестил ее ненаглядный.
Глупая, безмозглая корова…
Ну и пускай себе считает ее глупой и безмозглой. Однако же у нее хватило ума не уехать и подстраховаться, потушив пожар и вызвав Ваньку. Был ли причастен ко всему случившемуся в квартире номер восемь Ленька, нет ли, теперь это уже дело десятое и дело не ее, но вот теперь доказательств его причастности ни у кого не будет. И все почему? Все потому, что его глупая безмозглая корова потушила пожар и спасла от неминуемой смерти его… женщину, провалилась бы она вместе со своей недогоревшей квартирой и выгоревшими дотла шторами…