– Откуда у тебя такие деньги, непутевище мое? – она любовно потеребила его влажные кудряшки. – Ешь лучше кашку. Твоя любимая, рисовая.
– Ма, я серьезно насчет отдыха. Нет, ты подумай. А деньги… Деньги будут уже завтра. Много денег, ма. И опережая твой вопрос, скажу сразу: я не собираюсь грабить банк, вообще речи нет ни о каких преступлениях.
– Да? – мать посерьезнела, сложила руки на столе, наблюдая за тем, как сын, обжигаясь, хватает кашу ложка за ложкой. – А откуда тогда тебе такое богатство привалит, а?
– Кое-кто мне должен вернуть очень крупную сумму денег. Я долго ждал и дождался, только и всего.
– Это не шантаж?! – глаза матери наполнились тревогой. – Смотри, это так опасно… Шантажисты обычно добром не заканчивают. Слышишь, Пашуня!
– Ма, да слышу я, слышу.
Он увел взгляд в сторону, боясь выдать себя с головой. Не выпустит ведь тогда из дома и сотню на мобильную связь точно не даст. А ему же надо позарез, его просили быть на связи.
А мать у него умная женщина. С лету все понимает. Не зря такой большой пост в своей конторе занимает. Как она лихо про шантаж догадалась, надо же. Жаль, что мужики ее стороной обходят. Могли бы вполне счастливо жить за такой-то бабой. И умница, и привлекательна еще. А то, что сына имеет непутевого, так то временно. Сынок-то скоро тю-тю отчалит. Он ведь за те деньги, которые затребовал, и квартирку себе может позволить. Пускай не в самом центре, но и не в глухом пригороде точно.
– Сынок, скажи честно, что ты затеял? – голосом старшего менеджера снова прицепилась мать. – Если тебе нужны деньги, и весь этот разговор ты затеял, чтобы взять у меня в долг, то я… Я пойму и дам тебе денег.
– Правда дашь? – он тщательно выскреб остатки сладкой каши с тарелки.
– Правда, – кажется, мать выдохнула наконец с облегчением. – Сколько тебе нужно?
– Сотню.
– Так, погоди, – она наморщила лоб, бросив взгляд в сторону прихожей, где на вешалке у нее болталась сумка. – А я и не знаю, есть ли у меня сотня-то? А давай в рублях дам тебе две с половиной, Павлуш?
– Ма, ты не поняла. Мне не сто долларов, мне всего сто рублей нужно.
Он кротко улыбнулся, очень сильно гордясь собой. Мог бы с матери под настроение и больше сорвать, а вот не станет. Не станет пользоваться ситуацией и ее непониманием. Нужно же свое скотство хоть немного благородством разбавить. Пора уже. В канун-то новой жизни…
Он положил сто рублей себе на телефон и тут же, не удержавшись, позвонил Ленке. А та ревет, носом шмыгает. Все, говорит, закончено. И жизнь, и счастье, и любовь. И она сегодня возьмет и с моста городского в реку бросится.
– Ты чего, старуха, офигела, что ли? – присвистнул Павлушка, дико ей сочувствуя. – С моста всегда успеется. Лучше раздобудь где-нибудь денег на бутылку и тащись ко мне. Мать на работе, теперь за полночь еле живая явится. Хата в нашем с тобой полном распоряжении. Так как?
Ленка ненадолго задумалась, потом пробубнила со вздохом:
– Все бы ничего, но в кармане, Павлуш, вша и та удавилась. Меня же без выходного пособия выбросили. Даже подарки не дал взять и тряпки не позволил забрать, которые покупал. Прикинь?!
И она снова горько расплакалась.
– Я с этой скотиной спала-спала, хотя и с души воротило, а теперь что?! А теперь он снова свою Мусю окучивает. Только что-то не очень она торопится к нему вернуться. Я поначалу-то думала, что это ее рук дело. Мы с ней той ночью в темном коридорчике поцапались немного, высказали друг другу все… Ну, думаю, эта старая карга нарочно притащилась, чтобы между мной и Витюшей клиньев набить. Потом, когда он перед ментами начал ее своей законной супругой называть, я в этом окончательно уверилась. А после… Все как-то неправильно у них… Слышь, Павлуша, а может, он еще передумает, а? Может, снова позовет меня?
Павлушу аж передернуло.
Ну что за народ эти глупые длинноногие телки? Ленка хоть и своя в доску, но тоже мозгов с наперсток. Неужели она и впрямь думала, что этот лысый ее на всю жизнь возле себя поселил? Он вот лично никаких иллюзий на этот счет не питал. Правда, не думал, что Витек назад свою старую супругу позовет, думал, что Ленкино место следующая телка займет…
А Виктор – не дурак, вовремя сообразил, что старый друг лучше новых двух. И потому попер Ленку из дома, начав старую жену умасливать. С ней-то оно надежнее, с ней-то спокойнее. И необременительно.
– Значит, никак, да, Ленок? – подвел черту под стенаниями подружки Павлуша.
– Я бы с радостью, Павлуш, но денег ни копейки, – снова плаксиво пожаловалась она.
– Ладно, тогда жди завтра и молись, – обронил он со значением. – Завтра все может в корне измениться, подруга!
– Что ты хочешь этим сказать? – воскликнула она с надеждой.
– То, что сказал. Жди до завтра. Начнем зажигать новую жизнь, старуха! И все у нас будет тип-топ, поверь.
– А-а-а, ну-ну, давай-давай, зажигай. И про старых подружек не забывай. Позвонишь? Или мне самой тебе позвонить?
– Лучше приходи, Ленок. Прямо к обеду подваливай ко мне.
Встреча была назначена на десять. Так что он к обеду успеет домой вернуться с полным мешком денег. И матери отстегнет, и с Ленкой позажигает, и на новую жизнь останется с лихвой.
– Приду, Павлуш, обязательно приду, – застрекотала Ленка, и слез как не бывало. – Мы же с тобой всегда были очень… Короче, ты понял. Приду! Пока-пока…
Павлушка довольно улыбнулся, мгновенно поняв свою подружку. Наверняка решила, что теперь его доить станет, раз с папиком не вышло.Нет, дорогуша. Нет! Ему бы вот мать на дорогостоящий престижный курорт отправить. Квартиру себе купить. Машина тоже нужна. Купит. Оставшиеся деньги в дело вложить.
А эта сучка корыстная пускай и не надеется. Больше, чем на выпивку и закуску, с него она не поимеет.
Павлушка дошел до подъезда, с сожалением посмотрел на часы. Времени еще двух часов дня не набежало, до завтрашнего утра как до Пекина ползком, а ему уже и делать нечего. Домой идти и глаза таращить на зеркальные блики на потолке? Фу, неохота. В телик глаза лупить он никогда не любил. Дисков новых не было. Комп уже полгода в ремонте, все недосуг было забрать. В гости затесаться было не к кому. Ленка прокатила, та тоже на мели, как и он.
Вот не нужно было в благородство играть. Давала мать сотку баксов, и брал бы. А то хвост распушил, порядочность с языка брызжет: ах, не надо, ах, не надо. Чем вот теперь себя занять? В бар, что ли, пойти, может, вчерашние пацаны там снова зажигают?
Можно было попробовать, могло повезти, как и вчера.
И взяв резкий разворот от подъездных дверей, Павлушка трусцой двинулся к подвальчику на Крушининой.
Сегодня все прямо с самого утра сговорились его облагодетельствовать, честное слово! Господу, наверное, надоело наблюдать его мытарства, он и взялся посылать ему мецената за меценатом. То мать вызвалась сначала, теперь вот ребята знакомые решили его напоить и накормить за свой счет.