– Ну почему? – это уже Сергей встрял, досадливо оглядываясь на адвоката, который все пытался удержать его за рукав пиджака. – С какой стати моей жене ревновать меня к вашей жене?!
Кагоров фыркнул, потрогав бинты на голове.
– С какой стати? С той самой, что ты трахался с моей Лилькой. Собирался уйти к ней, а твоя жена противилась этому вашему решению. В новогоднюю ночь все это достигло апогея. Где ты был, когда они разборки устраивали вон в том коридоре? – Кагоров ткнул в сторону двери, ведущей в крохотный коридорчик. – Куда ты подевался? Струсил, сбежал, тем самым предоставив возможность двум бабам разбираться между собой? Они и разобрались! Одна сказала, что сейчас объявит всем присутствующим о своем решении, – это была моя жена. А вторая взяла и отравила ее – это уже твоя жена!
– Во-первых!.. – начал Сергей дребезжащим от потрясения голосом и тут же снова отцепил от своего рукава цепкие адвокатские пальцы. – Отстань!.. Во-первых, у меня никогда не было романа с твоей женой, Кагоров! Уж раз на «ты», значит, на «ты»! Во-вторых, в ту ночь я ушел звонить наверх по важному делу, когда, как ты выражаешься, наши с тобой жены делили меня. А дело было в том, что ты мне сказал, что уже заключил договор с другим подрядчиком. Вот и надо бы вздрючить нерадивого помощника, который эту информацию проморгал. А в-третьих…
– Ну, ну! – с недоверчивой ухмылкой подначил его Кагоров. – А в-третьих что?
– А в-третьих, это я как раз думал, что у моей жены роман с тобой. И я даже думал, что она рожать собралась от тебя!
– Охренеть! – Кагоров застыл с раскрытым ртом, потом покрутил пальцем у забинтованного виска. – Ты чего, того, да?! С какой стати?!
Пришлось Сергею при всех присутствующих рассказать свою историю. О том, как он однажды случайно увидел, как его жена садится в машину к Кагорову. Как катается с ним по городу, как стоит потом с ним часа два в тупике малолюдном. И как после объявила ему, мужу бесплодному, что ждет от него ребенка.
– Я же не знал тогда, что мои родители мне наврали! Специально наврали, чтобы при случае развести нас!.. – он уже не обращал внимания на адвоката, который истерично охал за его спиной. – Но я не мог ошибиться! Это была моя жена!.. Она садилась к тебе в машину!
– Это была ее сестра, – тихо произнесла Наталья Евгеньевна. – Это была Таисия.
– Но… Но на ней была куртка с капюшоном такая, как…
– Сережа, Сережа, – всхлипнула Надежда. – Я отдала эту куртку Стаське. Она свою где-то посеяла. Приехала ко мне в одном свитере на такси. Начала клянчить денег. Я ей денег не дала. Отдала куртку. Она не новая была. Вот ты и обознался!
– То есть вы никогда не… – Сергей потыкал поочередно пальцем в свою жену и Кагорова. – Не были любовниками?!
– Нет! – одновременно выпалили оба.
– Но в тот день, когда убили твою сестру, вы ведь встречались?! – снова с подозрением глянул он на Надежду. – Я сам видел вас в нашем дворе! Я ехал за ним потом…
– Господин Кагоров решил, что я из ревности убила его жену.
– Именно! Потому что господин Кагоров был уверен, что у вас… – тут Дмитрий уже ткнул пальцем в сторону Сергея, – с моей женой роман. После смерти жены я нашел фотографию, где на ней моя Лилька, твоя жена и ты чуть в стороне. Как всегда устранился, дав возможность бабам разбираться между собой! Так я думал! Потом еще Лилькина подруга рассказала мне о какой-то великой любви, от которой страдала моя жена. Что человек этот, мол, не свободен. Она и страдает. Чего тут огород городить? Все же ясно! Ясно, кто в этом треугольнике: ты, твоя жена и моя жена.
– Хм-м… – Сергей потеребил волосы за ухом, глянул на Надежду и пробормотал: – Так вот откуда все его подозрения! На основании какой-то случайной фотографии?
– Да, и на основании напряженного разговора между нашими женами, и на основании того, что твоя жена вздохнула с облегчением, когда моя упала замертво… Оснований-то много! – продолжал надрываться Кагоров, время от времени болезненно морщась, голова, несмотря на обезболивающие, болела. – Что скажешь, Сереженька?!
– Чушь какая-то! Вот что скажу! Ты думал, что я гулял с твоей женой. Я думал, что ты гулял с моей! А что было на самом-то деле?!
– А на самом деле ваши жены гуляли друг с другом! – вдруг открыла рот Каныгина, выступив из-за кресла, в котором корчился от боли Кагоров. – Разве, Митенька, ты не знал, что твоя жена была лесбиянкой?!
– Что?!
Он застыл с открытым ртом, забыв повернуть голову на говорившую. На ту, что никак не мог отогнать от себя, как ни старался.
– Нет, Наташа, замолчи! – расплакалась Надежда. – Я прошу тебя! Молчи!!
– С какой это стати я должна молчать, Надь? Дура ты, что ли?! – Каныгина вышла на середину гостиной, глянула на Наталью Евгеньевну, дождалась от нее одобрительного кивка и, указав на Надежду, проговорила: – Эта женщина была любовницей твоей жены, Митенька. Не муж ее, нет! А она!
– Заткнись!! – заорала Надежда, беспомощно глянув на остолбеневшего Сергея. – Ты же знаешь, как все было!!
– Знаю. И догадываюсь даже о причине твоих слез в новогоднюю ночь, – беспечно дернула прекрасными плечами Каныгина, не думая умолкать. – Наверняка госпожа Кагорова снова начала тебя шантажировать. Она же тебе прохода не давала. И ты, Сергей, не думай ничего такого про Надьку. Она ни при чем. Это Лилия ее взнуздала. Она ей прохода не давала, влюбилась, как кошка. И пользовала, пока ты Надьку в загс не утащил. Она тут затихла, страдала сильно, но молча. А в новогоднюю ночь, думаю, когда ее муженек девку под лестницей трахал, ее чувства с новой силой вспыхнули. Она и наехала на тебя, так ведь, Надь?
– Так, – кивнула та, закрыв лицо руками.
– И уверена, что именно об этом она собиралась рассказать всем присутствующим. Слышала, будто она тут медленный танец с тобой очень откровенный танцевала. Специально провоцировала и подставляла. Сука она была, не так ли?
Все настороженно молчали. И тогда Каныгина продолжила:
– Думаю, что сообщение она готовила для вас, господа. – Натали перевела взгляд с Сергея на Кагорова. – Хотела обнародовать тайну. Хотела освободиться наконец и от мужа, и от соперника…
– Тем больший повод для убийства, – проворчал со стоном Кагоров, не зная, куда девать себя от такого унижения.
Тяжким грузом легло на душу известие, что жена ему изменяла при жизни. Что любила не его и страдала не из-за него. Но это еще куда ни шло. Не он первый, не он последний.
А тут что ни день, то новости. Теперь она еще и лесбиянка! Изменяла ему с женщиной, уйти собиралась к женщине. Как же его так угораздило?! Куда смотрел, когда выбирал?!
– Я не убивала ее, – прошептала Надежда, отрывая руки от заплаканного лица. – Я не убивала ее, хотя и ненавидела. Ненавидела люто! Она была… Очень подлая и гадкая… Она принуждала меня… Она хотела в ту ночь объявить всем, что у нас с ней был роман и что она меня любит. Но я не убивала ее! Ее… Ее вообще никто не убивал!