– Не, это ты боишься сказать правду, – уперлась Катя, – думаешь, остальные посчитают тебя дурой! Все старухи лицемерки!
– Мне тридцать один год! – возмутилась Светлана.
– Неприятно, – согласилась Катя, – я повешусь накануне своего двадцатипятилетия. Не хочу жить развалиной.
– Деточка, дело не в красоте Нао, а в энергетике, – вступила в разговор Нина, – от миниатюр исходит удивительная аура. Она здесь повсюду разлита, оздоравливает, делает людей спокойными, снимает стресс.
Продолжая нахваливать фигурки, Нина наклонилась над витриной, где хранилась танцующая обезьянка, Кузя мирно спал на руках у хозяйки. На долю секунды я отвернулась и вдруг услышала вой сирен и увидела, как в помещении замигал свет.
– Он меня толкнул! – заорала Нина. – Идиот! Я уронила Кузю на витрину.
– Спокойствие, соблюдайте спокойствие, – закричала Лариса.
Внезапно комната погрузилась в кромешную тьму, воцарилась напряженная тишина. Первой пришла в себя Катя.
– Че случилось? – спросила она.
– Сработала сигнализация, – дрожащим голосом ответила Лариса, – автоматически закрылся электронный замок при входе. Я же просила вас ничего не трогать! Сейчас примчится охрана, и нам придется потратить уйму времени на объяснения. В планетарий сегодня уже не попадем.
– И не надо, – заржала Катя, – хватит похода по кретинскому музею, в котором даже мороженого не купить. Почему здесь нет буфета?
– Все ты, Нина, – упрекнула Волькину Светлана, – уронила своего пса на стекло! Я же видела, как Кузя всем телом шлепнулся на витрину с чертовой обезьянкой.
– Меня Гена толкнул, – принялась оправдываться жена Сергея, – прямо в спину пнул.
– Давай без глупостей! – вскипел Сорокин. – Какой мне смысл тебя толкать? Если не удержала пса в руках, сама и виновата.
– Нет, мне нарочно тумака дали, – настаивала Нина, – сзади, незаметно, но очень сильно.
– Если тебя вдарили со спины, то почему ты решила, что это я? – справедливо поинтересовался Геннадий. – Может, Дашка постаралась.
– Глупости, – ответила я, – я стояла метра на два правее.
– Хватит гундосить, – остановил перебранку Юра, – неважно, по какой причине Кузя плюхнулся на стекло. Он туда упал! И теперь мы взаперти. Почему нет света?
– Понятия не имею, – призналась Лариса, – ранее никто из моих туристов не нарушал правил.
– Чертова Кузькина мать! – с чувством произнесла Света. – Я начинаю задыхаться.
– Где охрана? – занервничала до сих пор интеллигентно молчавшая Фатима. – Почему нас не освобождают?
– Секьюрити не придут, – тоном легендарного диктора Левитана сообщила Катя, – сейчас сюда запустят отравляющий газ.
– Зачем? – ахнула Светлана.
– Чтобы те, кто нарушил покой святилища, погибли в страшных муках, – завела Катя, – у-у-у! Чуете запах? У-у-у!
Светлана завизжала, Юрий начал материться вслух, а Наташа быстро сказала:
– Катя шутит. Извините.
– Пахнет пылью, – опять пожаловался Юра.
– А я ощущаю другой аромат, – заорала Нина. – Кузенька, скорей, мама тебе мордочку своей кофтой замотает. Солнышко, не дыши. Сюда пустили газ!
Теперь и мои ноздри защекотал лекарственный запах – вроде ментол с какими-то травами. Он витал в воздухе с того момента, как погас свет, и сначала я не обратила на это внимания. Однако после слов Кати явственно его почувствовала.
– Помогите! – визжала Катя. – Уроды, обезьяны, выпустите нас!
– Пожалуйста, тише, – умоляла Лариса. – Катерина, как тебе не стыдно!
– Ну, шутка, – захихикала противная девчонка, – у вас чувство юмора пропало?
– Велите своей дочери заткнуться! – заорала Нина. – Без нее тошно!
– Меня тоже от вас блевать тянет, – не замедлила с ответом Катя, – странно, что Сергей с вами живет, ему бы прочь убежать. Похоже, Кузя для вас лучший муж!
Собачка тявкнула. В комнату ворвался луч света.
– Уважаемые дамы и господа, – ледяным тоном сказал стройный пхасец в полицейской форме. – Прошу вас соблюдать спокойствие. Следуйте за мной.
– Пропал день, – констатировал Гена, когда нас вели по длинному коридору.
– Кузе надо пи-пи. Пусть принесут из автобуса мой пакет, Кузеньке пора обедать, – забеспокоилась Нина. – Куда нас тащат?
– В пыточную, – замогильным голосом заухала Катя, – ща иголки под ногти загонят, в горло смолу вольют.
– Меня тошнит, – простонал Юра, – душно.
– Всем плохо, – парировала Света, – но никто не распускает слюни. Любишь ты к себе внимание привлечь.
– Что нам теперь делать? – шепнула мне на ухо Фатима.
Я незаметно пожала ей руку и одними губами сказала:
– Ждать, когда недоразумение выяснится. Избавимся от полиции и отправимся искать дом, из окон которого виден планетарий.
День пошел насмарку. Сначала нас всех допросили, затем нарисовали на большом листе план и потребовали, чтобы мы точно вспомнили, кто где стоял.
Примерно через три часа после начала дознания в комнату вошел еще один полицейский и стал что-то тихо рассказывать оперативной бригаде.
– О чем речь? – спросила я у Ларисы.
Экскурсовод почти вплотную приблизила губы к моему уху.
– Все Нао на месте. Ничего не пропало.
– Значит, нас вскорости отпустят, – обрадовалась я.
– Парень, который докладывает, криминалист, – зашептала Лариса, – он рассказывает: сигнализация сработала оттого, что на стекло шлепнулась собачка.
– Нина этого и не скрывала, – удивилась я.
– После того как завыла сирена, кто-то прыснул жидкость на электронный замок витрины. Она замкнула электросеть, поэтому погас свет. По мнению эксперта, была предпринята попытка ограбления.
Я не успела сделать никаких выводов. Главный полицейский ткнул пальцем в кучу мелочей, которую члены группы вытряхнули из своих карманов и сумочек.
– Чей дозатор? – быстро перевела его слова Лара.
– Мой, – спокойно ответил Гена, – это спрей от астмы.
– У вас заболевание дыхательных путей? – спросил сыщик.
– Нет, блин, ради прикола его таскаю, – ощерился Сорокин.
– Он всего лишь выполняет свою работу, – укорила антиквара Лариса.
– Тогда не фиг глупые вопросы задавать, – надулся Гена.
– Как вы объясните, что на замке витрины обнаружены следы вашего лекарства от астмы? – испуганно протянула Лариса.
– Очень просто, – серьезно ответил Сорокин, – в вашем чертовом музее стояла духота, мне показалось, что я задыхаюсь, вынул дозатор, и тут Нина Кузю на стекло грохнула. Сирена завыла неожиданно, я пошатнулся, чуть не упал, случайно нажал на распылитель. Если свет из-за этого вырубился, то простите. Я виноват. Не хотел. Но штраф платить не стану, с больного человека денег не берут.