– Ты так и поступила? – спросил он, резко оборачиваясь, уже не пытаясь скрыть раздражение.
Я помедлила.
– Мы говорим не обо мне, – сказала я с запинкой. – Мы говорим о тебе.
– Саманта… – Он потер лоб, вздохнул. – Я знаю, ты не хочешь вспоминать прошлое. Но скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Всего одну. И не обманывай.
Признаться, я забеспокоилась. Что он собирается спросить?
– Попробую, – сказала я. – Ну? Натаниель посмотрел мне в глаза, набрал полную грудь воздуха.
– У тебя есть дети? – выпалил он.
Я изумилась настолько, что онемела. Он решил, что у меня есть дети? Сдавленный смех вырвался на волю прежде, чем я успела его сдержать.
– Нет. У меня нет детей. Ты что, подумал, что я оставила в прошлой жизни пять голодных ртов?
– Не знаю. – Он снова нахмурился, покачал головой. – А почему нет?
– Неужели я… похожа на мать пятерых детей? – В моем голосе было столько праведного возмущения, что Натаниель тоже рассмеялся.
– Ну, не пятерых…
– Что ты имеешь в виду, негодяй? – Я собиралась кинуть в него его же футболкой, но тут воздух прорезал женский голос.
– Саманта?
Триш! Из дома! Они вернулись? Мы с Натаниелем недоверчиво уставились друг на друга.
– Саманта-а! Вы снаружи?
Черт! Мой взгляд заметался по саду. Я почти голая, не считая юбки и бюстгальтера, вся в пыли и в пятнах от ягод. Натаниель немногим лучше. На нем, по крайней мере, джинсы.
– Скорее! Моя одежда! – прошипела я, вскакивая.
– А где она? – спросил Натаниель, оглядываясь.
– Не знаю! – Меня скрутил внезапный приступ истерического хохота. – Нас таки поймали!
– Саманта! – Я услышала, как открывается дверь веранды.
– Черт! – пискнула я. – Она идет сюда!
Ладно. – Натаниель вытащил из куста малины свою футболку, надел ее и сразу приобрел благопристойный вид. – Я их отвлеку. А ты проберешься за кустами, войдешь через кухню, поднимешься наверх и переоденешься. Идет?
– Идет, – выдохнула я. – А что мы им скажем?
– Что скажем? – Он сделал вид, что напряженно думает. – Что мы не валялись на земле и не брали пиво из холодильника.
– Отличный план, – хихикнула я.
– Давай шустрей, Пыльный Кролик. – Он поцеловал меня, и я шмыгнула через лужайку под спасительную сень огромного рододендрона.
Держась все время в тени, стараясь не слишком шуметь, я пробиралась среди кустов. Земля холодила босые ноги; я наступила на острый камешек, но сумела не вскрикнуть. Я чувствовала себя десятилетней девочкой, играющей в индейцев и ковбоев; во всяком случае, смесь ужаса и восторга в душе точно была той же самой.
Ярдах в десяти от дома я затаилась. Минуту-другую спустя показался Натаниель: он вел Гейгеров через лужайку в сторону пруда.
– Кажется, у нас завелась милдью, – говорил он. – Я решил, что вы должны это увидеть.
Я дождалась, пока они отойдут, затем опрометью кинулась к веранде, влетела в дом и устремилась наверх. У себя в комнате я закрыла дверь на щеколду, потом рухнула на кровать; меня так и подмывало расхохотаться – над собой, над всем случившимся, над этим невероятным стечением обстоятельств. Наконец я поднялась и выглянула в окно. Гейгеры стояли у пруда, а Натаниель что-то им показывал, тыча палкой. Я юркнула в ванную, включила на полную мощность душ и понежилась под ним секунд тридцать. Затем надела чистое белье, джинсы и скромный топ с длинными рукавами. Даже мазнула по губам помадой. Обула сандалии, спустилась по лестнице и вышла в сад.
Натаниель и Гейгеры уже возвращались. Каблуки Триш глубоко вдавливались в почву; и она, и Эдди выглядели недовольными.
– Добрый день, – поздоровалась я, когда они приблизились.
– А, это вы, – проговорил Натаниель. – Я вас целый день не видел.
– Изучала кулинарные рецепты, – отозвалась я и повернулась к Триш. – Как съездили, миссис Гейгер?
Слишком поздно я заметила жест Натаниеля, приложившего палец к губам за спинами Гейгеров.
– Спасибо за заботу, Саманта. – Триш затянулась сигаретой. – Я бы не хотела вспоминать.
Эдди то ли фыркнул, то ли кашлянул.
– Никак не угомонишься, да? Я ведь только…
– Важно, не что ты сказал, а как! – Триш мгновенно перешла на крик. – Мне иногда кажется, что единственная радость в твоей жизни – это изводить меня!
Эдди молча развернулся и зашагал к дому, не замечая, что панама сидит набекрень.
Ой-ой! Я вопросительно поглядела на Натаниеля, который ухмыльнулся мне в ответ над головой Триш.
– Не хотите ли чаю, миссис Гейгер? – спросила я, желая разрядить обстановку. – Или смешать вам «Кровавую Мэри»?
– Благодарю вас, Саманта, – промолвила Триш, высокомерно вздернув подбородок. – «Кровавая Мэри» будет очень кстати.
Пока мы шли к дому, Триш немного успокоилась. Она даже сама смешала себе «Кровавую Мэри», вместо того чтобы шпынять меня, и налила по порции мне и Натаниелю.
– Между прочим, – произнесла она, когда мы все расселись и сделали по глотку, – я вам кое-что собиралась сказать, Саманта. У нас будут гости.
– Замечательно. – Я прилагала немалые усилия к тому, чтобы не рассмеяться: Натаниель, сидевший рядом, исподтишка старался стащить с моей ноги сандалию.
– К нам приезжает моя племянница. Она приедет завтра и проведет у нас несколько недель. Ей нужны деревенский уют и покой. У нее много работы, которая требует полной сосредоточенности, потому-то мы с мистером Гейгером и предложили ей пожить у нас. Приготовьте, пожалуйста, для нее комнату.
– Хорошо, мадам. – Я деловито кивнула.
– Там должна быть кровать, письменный стол… По-моему, она везет с собой компьютер.
– Хорошо, мадам.
– Мелисса – очень умная девочка. – Триш щелкнула зажигалкой от «Тиффани». – Очень способная. Знаете, из современных городских девушек.
– Понятно. – Я едва не расхохоталась: Натаниель таки ухитрился стащить с меня сандалию. – А чем она занимается?
– Она юрист, – ответила Триш.
Я замерла.
Юрист? В этот дом приезжает юрист? Натаниель принялся щекотать мою пятку, но я лишь криво усмехнулась. Вот так незадача. Самая настоящая катастрофа. А если я ее знаю?
Триш взялась смешивать себе новую «Кровавую Мэри», я а между тем лихорадочно перебирала в памяти всех знакомых Мелисс. Может, Мелисса Дэвис из «Фрешуотер». Или Мелисса Кристи из «Кларк Форрестер». Или Мелисса Тейлор, с которой мы работали над поглощением «Дельты». Сутками сидели в одной комнате. Она меня узнает с первого взгляда.