Я растрогана так, что самой удивительно. Когда мы впервые попытались провести вечер вдвоем, я предлагала Джесс посмотреть «Красотку», но все напрасно. А теперь она сама приносит попкорн и кино с Хью Грантом. И рассказывает про своего любимого. Я всегда думала, что такими и должны быть отношения сестер.
– Но тебе пора. – Джесс бросает диск обратно в рюкзак. – Мы и так заболтались…
В приливе любви к ней я вдруг понимаю, что никуда не хочу идти. С чего вдруг я должна целый вечер торчать в битком набитом баре и болтать с незнакомыми снобами из Кембриджа, если могу прекрасно провести время с сестрой? А с прекрасным принцем Венеции познакомлюсь в другой раз. Люк не обидится.
– Никуда я не пойду, – решительно заявляю я и с треском вскрываю пакет с попкорном. – Будем развлекаться!
Отменный получился вечерок. Мы посмотрели «Девять месяцев» (правда, Джесс одновременно разгадывала судоку, но это не считается, потому что я читала «Хелло!»), потом позвонили Сьюзи и спросили у нее совета насчет Тома, потом заказали пиццу. И Джесс ни разу не вспомнила, что домашняя пицца обойдется всего в тридцать пенсов.
Часов в одиннадцать она решила, что мне пора спать, и ушла, а я легла, гадая, куда запропастился Люк. Должно быть, ему тоже весело, если он застрял в баре так надолго. Наверное, я все-таки задремала: когда полоска света из приоткрытой двери упала мне на лицо, королева как раз вручала мне «Оскара».
– Привет! – сонно бормочу я. – Сколько времени?
– Второй час, – шепчет Люк. – Извини, что разбудил.
– Ничего. – Я нашариваю на тумбочке у кровати лампу. – Ну, как прошла встреча?
– Отлично!
Никак не ожидала от Люка такого энтузиазма. Продираю заспанные глаза, сажусь и смотрю на него в упор. Люк сияет. Таким беззаботным и воодушевленным я не виде если не месяцев.
– Я и забыл, сколько у меня общего с давними друзьями, – продолжает он. – Не помню уже, сколько не вел таких разговоров, как сегодня. О политике, искусстве… Мой приятель Мэтью – управляющий галереей. Он пригласил нас на выставку. Непременно сходим!
– Ого! – Кажется, я заразилась от Люка живостью. – Потрясно!
– Оказывается, приятно на время забыть о делах. – Он пораженно качает головой и начинает расстегивать рубашку. – Надо бы почаще встречаться. Смотреть в перспективу, расслабляться… А как прошел твой вечер с Джесс?
– Классно! Мы смотрели фильм и ели пиццу. Сейчас расскажу тебе, какие у нее новости… – Меня вдруг одолевает зевота. – Или лучше завтра. – Я откидываюсь на подушки и смотрю, как раздевается Люк. – А пресловутый друг Венеции – какой он? Такой же скучный, как на фотке?
– Его там не было, – отвечает Люк.
Перестаю уютно устраиваться на подушке и удивленно поднимаю голову. Венеция была одна? А я думала, для того она и затевает вечеринку, чтобы похвастаться своим Джастином, вундеркиндом-финансистом.
– А-а. С чего вдруг?
– Они расстались. – Люк расправляет брюки на вешалке.
– Расстались? – Сна как не бывало. – Но… я думала, она по уши влюблена в Джастина. Вроде она говорила, что отправилась за ним на другой конец света и теперь они – самая счастливая пара во всем мире.
– Говорила, – соглашается Люк. – Так и было. Еще три дня назад. Она была сама не своя.
– Вот как, – после паузы произношу я. – Понятно.
Внезапно вечер приобретает совсем иной смысл. Люка пригласили не для того, чтобы познакомить с возлюбленным Венеции. Наоборот, только что расставшаяся с другом Венеция решила выплакаться на плече Люка.
– Значит… инициатор разрыва – Венеция? – притворяясь равнодушной, спрашиваю я. – Или Джастин?
– Я так и не понял, кто из них. – Люк направляется в ванную. – Похоже, он вернулся к жене.
– К жене?! – Мой голос взвивается ракетой. – То есть как? это – к жене?
– Венеция думала, что у Джастина с женой все кончено, просто они еще не развелись. – Люк открывает воду, его голос еле слышен. – Бедняге Вен не везет с романтикой. Вечно ее угораздит связаться с женатым и во что-нибудь влипнуть.
Я стараюсь сохранять спокойствие. Дышу неглубоко. Избегаю лишних эмоций.
– Влипнуть во что? – самым небрежным тоном интересуюсь я.
– Да во что угодно. – Люк выдавливает на щетку пасту. – В бракоразводный процесс… В скандал с директором больницы, где она работала… Да еще этот судебный запрет в Лос-Анджелесе. – Он смотрит на тюбик с пастой и качает головой: – Паста кончается.
Бракоразводный процесс? Судебные запреты? Скандалы?
Не могу ответить. Сижу и разеваю рот, как золотая рыбка. Интуиция подает отчаянный сигнал тревоги.
Венеция охотится за Люком.
Силюсь представить, каким видит Люка Венеция. Одетый только в пижамные штаны, он чистит зубы. Летний загар еще не сошел, на плечах перекатываются мышцы. Господи. Ну конечно, Венеция нацелилась на него. Он такой красавец, у него многомиллионная компания, вдобавок они знакомы со студенческих лет. Может, Люк был первой любовью Венеции и ее сердце навсегда отдано ему.
А может, это она – первая любовь Люка.
В желудке возникает противная тянущая пустота. Забавно: вокруг такое творится, а я думаю о том, что у меня в желудке.
– Ясно! – Притворяюсь уверенной и беспечной. – Причины для беспокойства у меня есть?
Люк брызжет водой в лицо.
– Ты о чем?
– Я… – Нет, не могу выговорить. Это же все равно что заявить: «Я тебе не доверяю». И я меняю курс: – Пусть попробует для разнообразия влюбляться в одиноких мужчин. Может, и жить будет попроще! – Я смеюсь, а обернувшийся Люк хмурится.
– Венеция просто ошиблась в выборе, но сделала это не нарочно и не со зла. Она неисправимый романтик, вот и все.
Он ее защищает! Надо же мне было так сплоховать.
Из пиджака Люка слышится гудок. Он выскакивает из ванной, на ходу вытирая лицо, и выхватывает телефон из кармана.
– Это от Венеции, – сообщает он с улыбкой. – Смотри, снимок сделан сегодня вечером.
Беру у него телефон и вглядываюсь в экран. Вот Венеция, нарядившаяся для похода в бар в широкие джинсы, кожаный пиджак и сапоги на шпильках. Смотрит в объектив с уверенной улыбочкой и обнимает Люка, будто он ее собственность!
«Разлучница!» – мелькает у меня мысль.
Ну уж нет, нас с Люком ей не разлучить. Пусть даже не мечтает. Мы с Люком столько пережили вместе, что никакой длинногривой докторше на каблуках-ходулях не разбить нашу дружную пару. В этом я уверена на сто десять процентов.
Международный банковский омбудсмен
Лондон, Коммершиал-роуд, Персивал-хаус, этаж 16/18