– Пожалуйста, – банкир пододвинул к краю стола дорогую бензиновую зажигалку.
Сергей поставил чемоданчик, прикрытый курткой, на пол, взял в руки зажигалку, прикурил и поблагодарил банкира. Снова взяв куртку, Дорогин ногой аккуратно задвинул чемоданчик под длинную скатерть стола.
– Еще раз извините.
Быстрым шагом Сергей покинул кафе.
– ..мне звонил наш общий друг, уже из Лондона звонил, – продолжал Леонид Павлович Мельников прерванный разговор, – и сказал нехорошую фразу: “У тебя, как я помню, есть куча мусора. Так вот, мой тебе совет: сожги его”.
Баранов закусил губу.
– Неужели придется свернуть производство?
– Придется, – вздохнул банкир. – Уничтожишь все – матрицу, бумагу, краски. Наш общий друг обещал найти другое занятие.
– Жалко.., но завтра же все уничтожу, – прошептал Герман Баранов.
Белкина вышла из туалета и нерешительно приблизилась к столику. Дорогин исчез.
"Вот сволочь”, – подумала журналистка и огляделась вокруг. На стуле, где совсем недавно лежала куртка Сергея, было пусто.
– Кинули девушку, – прошептала Варвара. – Мало того что я как дура вызвала десять ОМОНовцев, так еще и за кофе с мартини придется самой расплачиваться… Он меня никогда не подводил, – проговорила Белкина, – он меня никогда не подводил, – шептала она, как заклинание, не в силах унять дрожь в руках.
"Но я-то его столько раз подводила, – подумала она. – Неужели Дорогин решил так жестоко рассчитаться со мной?”.
Сергей стоял возле телефона-автомата и сквозь окно кафе видел, как нервничает Белкина. “Раз нервничает, значит, позвонила”, – усмехнулся он.
Прямо у крыльца остановился небольшой мерседесовский автобус с занавесками на окнах.
– Прибыли, – сказал себе Дорогин, делая вид, что разговаривает по телефону.
Десять ОМОНовцев в масках вбежали в кафе.
– Всем оставаться на местах! Проверка документов! – сказал старший.
Побледневший банкир положил руки на стол и, желая подбодрить Германа Баранова, легонько наступил ему на ботинок. Мол, не волнуйся, ничего страшного для нас с тобой во всем этом нет: банкиров обычно берут на рабочем месте, а не в кафе при людях.
С грохотом упал чемоданчик.
Двое ОМОНовцев для проформы проверяли документы у посетителей кафе. Старший группы в сопровождении трех автоматчиков подошел к столику, за которым сидели Баранов и Мельников.
– Вот, пожалуйста, – трясущейся рукой Мельников достал паспорт. – Герман, покажи свои документы, – обратился он к оторопевшему Баранову.
– Что у вас под столом гремит? – ОМОНовец приподнял скатерть и извлек из-под стола небольшой чемоданчик.
Мельников уставился на него.
– Это не наш, – торопливо сказал он.
– А чей же?
– Не знаю.
Щелкнули замочки, и ОМОНовец даже присвистнул, когда увидел тридцать пачек стодолларовых банкнот.
– Чемоданчик ваш или нет?
– Нет…
– Враги подбросили, – усмехнулся майор. Мельников посмотрел в глаза Баранову. Тот чуть заметно прикрыл веки, он узнал продукцию своей фабрики.
– Придется поехать с нами. Мельников, еще не веря в случившееся, смотрел на наручники, сковавшие его запястье.
– Возьмите, пожалуйста, все в порядке, – сказал ОМОНовец, возвращая Белкиной ее документы, но так и не дождался ответа.
Варвара смотрел вслед банкиру и гендиректору обойной фабрики. ОМОНовец положил журналистское удостоверение Белкиной на край стола.
– Не забудьте его.
Хлопнула дверь, заурчал и отъехал автобус. Через пару минут посетители кафе успокоились. Вернулся Дорогин, на кожаной куртке поблескивали капли дождя.
– Извини, Варвара, телефон ты унесла, а мне нужно было срочно позвонить. Тут ничего не случилось?
– Сволочь ты, Дорогин! Предупреждать надо! Меня чуть инфаркт не хватил, – весело сказала Белкина и махнула рукой официанту:
– Стакан виски.
– Жаль, что нельзя заказать спиртное двойной или тройной крепости, – усмехнулся Дорогин.
– За твой счет, кстати.
* * *
Тамара Солодкина подняла телефонную трубку.
– Привет, Варвара. Да, конечно, он дома. Сергей, тебя.
– Как жизнь? – спросил Сергей, прижимая щекой телефонную трубку к плечу.
– Великолепно, только что окончила вторую статью, – тараторила Белкина. – Ты во время все затеял. Небось не знаешь – Новицкого сегодня арестовали прямо в аэропорту. Он, гад, хотел в Израиль свинтить.
– Кто такой Новицкий? – спросил Дорогин.
– Не притворяйся, – возмутилась Белкина, – уж ты-то должен знать, что Олег Семенович Новицкий – управляющий банка “Золотой червонец”, правая рука Мельникова.
– Первый раз слышу.
– Ладно, поговорим завтра. У меня для тебя еще новости есть.
– Хорошо. Встретимся. Но на этот раз место и время назначишь ты.
– Пока. Спасибо, Сергей. Я опять вхожу в десятку самых популярных журналистов Москвы.
Дорогин положил трубку и вновь начал листать альбом с фотографиями. Тамара встала у него за спиной и терпеливо ждала, когда Дорогин перевернет последнюю страницу. А он медлил. Со снимка на него глядел улыбающийся Паша Разлука. В руках у Пашки Матюхова была губная гармошка. Еще мгновение – и он поднесет ее к губам, и зазвучит до боли знакомая мелодия: “Разлука ты, разлука, чужая сторона…”.
– Сергей, уже ничего не изменишь, – прошептала Тамара.
– Я знаю, – глухо ответил Дорогин и захлопнул альбом, а в ушах его звучала и звучала незамысловатая мелодия.
«Я никогда ее не забуду, – подумал Дорогин, – возможно, даже в последние мгновения жизни я услышу именно ее…»