— Я полагаю, ты достаточно разумен, чтобы мне не пришлось оставлять здесь охрану? — спросил Авель.
— Если ты предоставишь мне возможность набить тебе морду, я это сделаю, — произнёс Рауль с внешним безразличием. Внутри, однако, взметнулся огонёк ненависти.
— Не предоставлю. Ну как, Нарелин, тебе не жаль всех, кто погиб из-за тебя?
— И это говоришь ты, отправивший их на смерть?! Спроси о жалости к себе.
Авель наклонился к Раулю, и лицо прокурора искривила злая усмешка.
— Жалость к твоим прихвостням? О нет, дорогой друг. Я хочу стереть с лица земли всё, что связано с тобой, так, чтобы и памяти о тебе не осталось!
Рауль вздохнул.
— Я мог бы говорить с тобой как с достойным врагом, Авель. Но вижу, что ты не заслуживаешь такой чести.
— Думаешь, я воспринимаю тебя как врага? — с нарочитым презрением осведомился Авель. Он подошёл к Раулю и приподнял его лицо за подбородок. — Ты всего лишь зарвавшийся щенок, Нарелин Эльве, пет, монгрел и преступник… — Он прищурился. — Я хочу, чтобы ты принял свой подлинный облик.
— Зачем?
— Разве ты и умереть хочешь в чужом облике?
— То, за что вы собираетесь меня убить, я делал именно в нём. Согласись, было бы логично в этом облике и умереть.
— Мы судим Нарелина Эльве, а не Рауля Найрэ. Или ты боишься?
— Авель, — Рауль улыбнулся, — я не ведусь на подначки.
— Я хочу, чтобы ты принял свой старый облик… и тогда обещаю — твой Клео умрёт мгновенно. Но если ты откажешься, он будет умирать долго и мучительно. Выбирай.
Рауль замялся.
— Хорошо. Только отвернись, — сказал он наконец. — Это не слишком эстетично.
— Не беспокойся о моих нервах.
Рауль пожал плечами и опустился на пол, согнулся, обхватив себя руками. Лишь через минуту он снова поднял голову. На Авеля смотрел уже Нарелин — черноволосый мальчишка с дерзким взглядом.
Авель обошёл вокруг Нарелина, пристально его рассматривая. Теперь блонди был на голову выше.
— Действительно, просто мальчишка… Ну что ж, это мне нравится. Так гораздо соответственней.
— Болван ты был, Авель, болван и остался. — В голосе Лина впервые прозвучало презрение. — Убедительность не в росте.
Авель снова приподнял лицо Нарелина за подбородок и посмотрел ему в глаза, ожидая найти в них страх. Но встретил лишь бесшабашную, отчаянную весёлость.
— Отключить камеры слежения, — приказал Авель в пространство. — Возможно, мальчик, я согласился бы оставить тебя в живых. Если бы ты не был так опасен…
— Думаешь, я брошусь вымаливать жизнь? — осведомился Нарелин. — Обломаешься, ублюдок.
— Жизнь Клео тебе тоже безразлична? Признай перед всеми то, что я продиктую, — и Клео останется жив.
— Хорошее предложение, друг мой Авель, — иронически покивал Нарелин. — Но боюсь, цена слишком высока. У меня, в отличие от некоторых, ещё есть совесть.
— Совесть? — удивился Авель. — А мне кажется, в последнее время ты к ней мало прислушиваешься. И она тебя не мучает… впрочем, как и меня.
Одно резкое движение — Авель даже не заметил, когда хлёсткая пощёчина успела обжечь ему щёку. А Нарелин уже снова сидел на полу.
— Не тебе судить о моей совести, тварь, — сдавленно проговорил он.
— Хочешь играть по правилам силы? — осведомился Авель. — Ну что ж, хорошо. Модулятор боли активизация!
Спустя мгновение Лин со стоном повалился на пол, а ещё через секунду уже кричал от раздирающей тело боли. Авель аккуратно наступил ему на руку.
— Ты будешь играть по моим правилам, Нарелин Эльве, — проговорил он, глядя сверху вниз на корчившееся тело. — Если понадобится, я выпущу из тебя мозги, выпущу мозги и из твоего дружка Клео, и из всех ваших прихвостней. А если понадобится, они будут жить, чтобы ты лизал мне сапоги. И ты станешь лизать мне сапоги, иначе твои приятели будут страдать лишь за то, что знали тебя. Ты будешь служить мне как пёс в ошейнике, и если ты попробуешь мне повредить, они будут извиваться от боли, как черви, пока не захлебнутся своей же блевотиной.
Авель отошёл в сторону и выключил ошейник. — Ты понял?
С минуту Нарелин молчал. Потом с трудом приподнялся и стёр с лица слёзы.
— Не выйдет. Я убью их сам, как только ты начнёшь манипулировать ими. Я всё ещё эмпат, этого ты не отнимешь.
— Ты ценишь свою гордость дороже их жизни? — притворно изумился Авель.
— Ты всё равно не сохранишь им жизнь, потому что подчиняться тебе я не вправе. А ты… Ты мразь. — Нарелин словно выплюнул: — Ты продал свою душу.
— Ну как знаешь, — пожал плечами Авель. Он рывком, за шиворот, поднял Нарелина над полом — лицом перед собой. — Тогда они сдохнут на твоих глазах. А ты сдохнешь вслед за ними. Как же ты раздражал меня, будучи Первым! Наконец-то у меня есть возможность за всё отыграться. Мне даже жаль тебя немного, слишком ты ничтожен.
Нарелин чуть заметно качнул головой.
— Ты всегда был слишком подвержен эмоциям, Авель. Тем более низменным. Какой позор для блонди! Не стоит меня жалеть, будь уверен — я тебя при случае не пожалею. Только смотри не сгори вместе со мной. А то ведь тут такое дело… Ненависть, понимаешь? Сейчас-то я ещё держу себя в руках, а как поднимется волна — мне терять будет нечего, но и от тебя, суки, один пепел останется!
— Значит, так? — прищурившись, осведомился Авель. — Ну что же, я предупреждал! Надеюсь, тебе понравится моё шоу. Ты сам его выбрал.
Он вышел из камеры. Снова развернулась голограмма: Клео уже пристёгивали к электрическому стулу. Нарелин отвернулся и сосредоточился, чтобы найти контакт с партнёром, и тот привычно откликнулся на зов, словно завязал прочную нить. Теперь главное — оборвать нить его жизни, прежде чем всё начнётся…
Там, на экране, все отошли в стороны, и в поле зрения камер остался один только Клео.
Красный свет залил всё пространство, по нервам ударило болью, и именно это придало Лину силы. Он закричал во весь голос и краем сознания почувствовал, что нить чужой жизни лопнула — Клео был мёртв. Ему почти не было больно.
Ничего. Теперь уже недолго ждать. Скоро мы будем вместе — там, по ту сторону смерти.
* * *
Сквозь стекло знакомой комнаты исполнения приговоров на него смотрел Авель Рой: довольный, окружённый новыми высокопоставленными блонди.
Страха давно уже не было, зато внутри закипала ненависть. Лютая ненависть, свирепая, за бесконечную ночь ожидания казни заполнившая всё его существо. Сволочи. Нелюди. Твари…