Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина | Страница: 60

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Рота, как стало ясно из приказа, доведенного до нас капитаном Иваном Матвиенко, должна была выдвинуться на передний край плацдарма и во взаимодействии с каким-то (не помню) полком пойти в наступление с задачей выбить немцев с занятых ими позиций. Затем как можно дальше продвинуться в глубь его обороны, расширив и углубив левый фланг плацдарма, в направлении города Сероцк.

Начинались новые боевые действия по восстановлению завоеванных 65-й армией, но уже частично утраченных войсками позиций, о чем речь пойдет в следующей главе.

Глава 8

Бои за расширение Наревского плацдарма. Хитрость командарма. Атака через минное поле. История супругов Родиных. Схватка с танками. Переход к обороне. До последнего штрафника


Вступить в боевые действия на Наревском плацдарме мне довелось не сразу. Вначале рота капитана Матвиенко в полном трехвзводном составе (командирами взводов были Булгаков, Давлетов, Карасев) с подразделениями усиления, взводом «ПТР» (командир взвода Смирнов) и пулеметным взводом (командир взвода Сергеев) убыла на передовую, где предполагалось начать бой за восстановление плацдарма. Заместителем командира роты оставался Янин.

Утром следующего дня (19 или 20 октября), поскольку атака планировалась внезапной, рота поднялась в атаку без артподготовки. Только уже в ходе атаки ее стала поддерживать и сопровождать авиация. А наступательный порыв был настолько стремителен, что фрицы не смогли предотвратить рукопашную схватку, которую им навязали штрафники.

Это была, по свидетельству ее участников, короткая, но жестокая битва. Вот что об этом рассказал мне потом Ванюша Янин, замкомроты, всегда оказывающийся, как он сам говорил, «на главном направлении». И я постараюсь, может быть не так образно, как он сам, передать его рассказ, так как старший лейтенант Иван Георгиевич (официально – Егорович) Янин больше никогда никому об этом не сможет рассказать…

Когда атакующие уже достигали вражеских окопов, Ванюше удалось туда первым швырнуть гранату и вслед за ее взрывом влететь в траншею, посылая из своего «ППШ» вправо и влево короткие очереди в серо-зеленые фигуры немцев, стремящихся выбраться из окопа. Рядом с ними еще несколько штрафников орудовали штыками, винтовочными прикладами и саперными лопатками…

Рукопашная, горячая, стремительная, выплеснулась из траншеи. Бойцы добивали убегавших фрицев: ближних – штыками, дальних – выстрелами.

Так, в результате этой атаки (вдохновителем которой, как все мы считали, был наш любимец Ванюша Янин) была полностью захвачена первая траншея немцев, и рота, не останавливаясь, перешла к преследованию отступавших гитлеровцев, которых продолжали «утюжить» наши штурмовики и истребители. Резерв немцев, сосредоточившийся во второй траншее, встретил огнем как своих отступающих солдат, так и наступавших наших.

Возбужденные боем и только что завершившейся успешной рукопашной при незначительных своих потерях, бойцы выбили немцев и из второй траншеи. По сигналу ротного остановились, чтобы перевести дух и дозарядить оружие. Немцы же, воспользовавшись этой передышкой, организовали контратаку с танками и самоходными орудиями. А это те же танки, только без вращающихся башен.

Как мне потом рассказывали офицеры-очевидцы, отражение этой контратаки было трудным. Нередко были моменты, когда наши бойцы и вражеские солдаты перемешивались, шла, что называется, «рубка» врукопашную, и только через какое-то время становилось понятно, что захваченные ротой позиции оставались нашими.

А мы, я и Федя Усманов, назначенные в резерв, слыша не очень далекий жаркий бой, ждали, когда же мы понадобимся. И вдруг к нам бежит помощник начальника штаба Семыкин Валера и с ним – недавно прибывший в батальон политработник лейтенант Мирный. За ними, почти рядом, едет «виллис» комбата.


Оказывается, комроты по радио попросил срочно нас доставить в его распоряжение. Ну, подумали мы, значит, очень жарко там! Кого-то уже нужно заменять! Но пусть он будет не убит, а только ранен!

Вскочили мы в открытую машину все вчетвером, и помчал нас шофер, не разбирая ухабов, без дороги, напрямую. Ехали на такой скорости, что, влетая на бруствер окопа, машина как с трамплина перепрыгивала его.

В это время, оказывается, наша рота уже завершала отражение контратаки, в ее тылу стояли подбитые гранатами и противотанковыми ружьями два горящих танка («тигр» и «пантера») и одна, вроде бы целая, самоходка «фердинанд». Подъехав, мы увидели, как на столпившуюся около горящих танков группу немцев, готовых, казалось, сдаться в плен, надвигается здоровый, метра под два ростом, бронебойщик-пэтээровец, схвативший свое противотанковое ружье за конец ствола. Он яростно размахивал этим более чем двухметровым и полуторапудовым оружием и что-то кричал, пытаясь то ли размозжить головы этим фрицам, то ли куда-то согнать их.

Уж очень напомнил он мне Василия Буслаева из кинофильма «Александр Невский», громившего своей дубиной псов-рыцарей на Чудском озере. А фильм этот показывали нам совсем недавно, пока мы формировались перед выходом за Нарев, и впечатления от него еще не забылись.

Вокруг «фердинанда» суетились несколько наших бойцов. И вдруг чудовище это вздрогнуло, взревев двигателями, стало разворачиваться и сделало несколько выстрелов из пушки в сторону немцев. Оказалось, бывшие танкисты все-таки справились с этой трофейной махиной. Уверен, что если бы машина была на ходу (у нее была порвана гусеница), бойцы наши смогли бы на ней преследовать отступающих немцев.

А тем временем впереди, куда мы еще не успели добежать, наши подразделения упорно преследовали отступающих гитлеровцев. Мощная поддержка с неба, где наши «илы» – штурмовики, прозванные у нас «летающими танками», а у немцев «Черной смертью», вели огонь «эрэсами» (реактивными снарядами) и из крупнокалиберных пулеметов, воодушевляла атакующих, и дистанция между ними и отступающими заметно сокращалась.

И вот тут произошло непредсказуемое.

То ли комвзвода Давлетов сам вырвался в пылу боя так далеко вперед, то ли пилот не смог разглядеть, где отступающие, а где их преследователи, но одна из очередей крупнокалиберного пулемета штурмовика наповал сразила лейтенанта…

Едва догнав командира роты и узнав о случившемся, я с его согласия бросился к обезглавленному взводу, который уже достиг одной из немецких траншей, и стал в ней закрепляться. Во взводе меня знали, ведь я вместе с Давлетовым его формировал. Замкомвзвода (теперь уже снова мой заместитель) быстро нашел меня и доложил о потерях, которые, к счастью, оказались небольшими, если не считать гибели командира и нескольких легко раненных бойцов, продолжающих сражаться. Федя Усманов заменил здесь тяжело раненного Булгакова.

Но вскоре нам пришлось отражать новую попытку опомнившегося противника вернуть свои утраченные позиции. Эту немецкую контратаку нам удалось отбить…

День уже клонился к вечеру, и ротный отдал приказ принять все меры к прочному закреплению на занятом рубеже, подготовке оружия к возможному ночному бою и к отражению контратак ночью.