В наказание за грехи мои была пролита кровь Его; что все, что Он совершил из повиновения к воли Отца и все, что Он вынес из ниспосланных Ему страданий, было исполнено не ради себя, но ради всякого, который принимает это в сердце, как свое спасение, и воздает Ему за то благодарение. И душа моя встрепенулась от радости, из глаз полились слезы, и вся сила любви в моей душе была обращена на имя Иисуса Христа, возлюбившего всех; и на Его народ, т. е. на верующих в Него".
Хр.: "Слушая тебя, убеждаешься, что в самом деле твоей душе открылся Христос. Но расскажи мне подробно, какие были от этого последствия?"
Упов.: "Оно имело на меня то действие, что я вполне убежден теперь, что весь мир, несмотря на свою внешнюю и мнимую праведность в образе жизни, находился под осуждением за грех. Я постиг окончательно, что Бог Отец при Своем правосудии может с правосудием оправдать приходящего к Нему грешника. Я был устыжен гнусностью своей прежней жизни и смущен своим доселе неведением и беззаботностью, ибо никогда до этой поры не понимал я все величие любви к нам Иисуса Христа. Это внушило мне стремление к жизни непорочной и к совершению добрых дел для большого прославления имени моего Господа. Право, мне казалось, что будь в моих жилах тысячи бочек крови, я бы с радостью всю пролил за свидетельство имени Его".
В это время я заметил, что Уповающий оглянулся и увидел Неведующего, который все также шел один позади обоих товарищей. "Посмотри, — сказал он Христианину, — как этот юноша далеко отстал и вяло идет".
Хр.: "Да, вижу. Он не нуждается в нашем обществе".
Упов.: "Ему было бы не вредно все это время ходить с нами",
Хр.: "Правда. Но я уверен, что он на это смотрит иначе".
Упов.: "Вероятно. Все же подождем его немного".
Тогда Христианин обратился к юноше и сказал ему: "Подойди, малый, почему ты так отстал далеко?"
Невед.: "Мне приятно ходить одному и даже гораздо приятнее, чем быть в обществе, если оно мне не особенно по сердцу".
Тогда Христианин тихо сказал Уповающему: "Не говорил ли я тебе, что он в нас не нуждается? Однако подойдем к нему и начнем с ним беседу для провождения времени в этой пустынной стране". И, обратясь к Неведующему, он дружески сказал: "Добро пожаловать, юноша, ну как ты себя чувствуешь? Какие отношения между Богом и твоей душой?"
Невед.: "Надеюсь, хорошие. Я постоянно чувствую в себе множество прекрасных стремлений, которые наполняют мою душу и утешают меня во время ходьбы".
Хр.: "Какие же это стремления? Пожалуйста, расскажи".
Невед.: "Какие, вот… думаю всегда о Боге и о Его Царствии".
Хр.: "Так думают иногда и дьяволы и осужденные в аду".
Невед.: "Но я, думая о том, желаю так же обресть небесное".
Хр.: "Так точно со многими, которые никогда не получат жизни вечной. "Душа ленивца желает и не получает ничего".
Невед.: "Но я, думая о том, все для этого покинул".
Хр.: "В этом сомневаюсь: все покинуть — дело трудное, труднее, чем многие воображают. Но чем мог ты увериться, что все покинул для Бога и Неба?"
Невед.: "Сердце мое это говорит и свидетельствует" (Прит. 28:26).
Хр.: "Мудрец сказал, что кто верит своему сердцу, тот безумный".
Невед.: "Это сказано о дурном сердце… мое же — доброе".
Хр.: "Но чем же ты это докажешь?"
Невед.: "Оно поддерживает мои надежды на небесное блаженство".
Хр.: "Это может быть и следствием его обманчивости. Сердце человеческое может утешаться надеждами на достижение того, на что человек совершенно не имеет ни малейшего права рассчитывать".
Невед.: "Но со мной не так. Сердце мое и образ жизни в совершенном единомыслии и согласии, и потому мои надежды основательны".
Хр.: "Почему ты знаешь, что твое сердце и образ жизни в полном единомыслии?"
Невед.: "Мне сердце это говорит".
Хр.: "Есть поговорка народная: Спроси соседа, вор ли я! Твое сердце тебе это говорит. Если не Бог Сам о том свидетельствует, всякое иное свидетельство не имеет значения".
Невед.: "Но если во мне мысли хорошие, то и сердце хорошо, а жизнь по заповедям Божиим не есть ли жизнь благочестивая?"
Хр.: "То, что ты сейчас изложил, вполне справедливо. Но воображать себя в этом благочестивом состоянии или действительно быть в нем — огромная разница".
Невед.: "Позвольте узнать, однако, что вы называете хорошими мыслями и жизнь по заповедям Божиим?"
Хр.: "Есть хорошие мысли во всяком роде: иные в отношении к нам самим, другие к Богу, ко Христу и другим предметам".
Невед.: "Что же по-вашему хорошие мысли в отношении к нам?"
Хр.: "Если мы судим о себе, как судит нас Слово. Для большей ясности скажу, что Слово Божие говорит о людях, что они по природе своей грешны. "Нет праведного ни одного…, нет делающего добро, нет ни одного" (Рим. 3:10–12). Еще сказано: "Воображение сердца — зло с самой юности". Далее: "Всякая мысль сердца человеческого одно зло, и оно непрестанно". Итак, если мы судим о себе таким образом, понимая, что это верно, то наши мысли хорошие, потому что они соответствуют Слову Божьему".
Невед.: "Никогда не поверю, что мое сердце такое злое".
Хр.: "И потому ты не имеешь ни одной хорошей мысли в отношении себя. Но дай мне кончить. Точно также как Слово судит о нашем сердце, так оно судит и о нашем образе жизни. И если наши сердечные мысли и наши действия соответствуют сказанному в Слове Божьем, тогда все в нас правильно, потому что согласно с Словом".
Невед.: "Изложите яснее".
Хр.: "Если Слово Божие говорит, что пути человека — пути кривые, превратные, этим, конечно, оно объявляет, что они, т. е. люди, покинули хороший путь, и не ведают его (Пс. 124:5; Прит. 2:15). Если же и человек судит о своих путях также, т. е. если он искренно и смиренно осуждает свои пути, то мысли его на счет его образа жизни хороши и правильны, потому что согласуются с суждениями Слова Божия о путях человека".
Невед.: "А что вы понимаете под хорошими мыслями в отношении к Богу?"
Хр.: "Также как я объяснял хорошие мысли в отношении к себе. Когда наши понятия о Боге согласуются с тем, что о Нем сказано в Слове, т. е. когда мы познаем Его существо по указаниям Его Слова, мы имеем хорошие и верные понятия. И мы тогда убеждаемся, что Он знает нас лучше, чем мы себя знаем, и видит в нас даже такие грехи и тогда, когда мы сами в себе ничего дурного не замечаем, и знает все наши сокровенные мечты, так как наше сердце со всеми своими закоулками всегда откровенно перед ним, Тогда только мы можем убедиться, что наша мнимая праведность ничто иное, как гниль, и потому Он не может дозволить нам ложное и неосновательное упование, даже и на самые лучшие дела наши".