«Не стоит, лучше — синтезатор. У меня ни гроша в кармане, а нужны будут деньги... Только смотри, чтобы с полной программой, той самой, что я составлял! Не ошибись...»
«В течение часа все будет. Но если ты, Нарелин Эльве, позволишь себе задержаться... Клянусь, я загоню в рудники всех твоих монгрельских выкормышей!»
Лин тихонько зашипел, улыбаясь.
Над головой, в небесном провале между деревьями, горели звезды. Лин смотрел в небо, и радовался, что все обошлось. Не прошло и получаса, как пространство перед ним задрожало... и в воздухе появился небольшой предмет, темный и овальный. Шмякнулся о грудь, скатился на землю. Второй возникший предмет Лин уже успел подхватить.
Он приподнялся, осторожно размотал перевязку. Пристроил прибор себе на грудь и включил. Господи, — подумал, — как же просто вылечить тело. Уходит боль, и сразу становится так хорошо... Если б так же легко стиралась из души вся грязь, что накопилась за годы! Когда чувствуешь себя в безопасности, даже звезды кажутся другими. Добрыми. Словно звезды-тинви, что горят в небе Арды. Как же давно я там не был...
Всего лишь семь лет. Целых семь лет... семь эпох. Время нужно считать не по годам, а по событиям, в них вложенным. Ко всему можно привыкнуть — жить в чужом мире, летать на звездных кораблях... Вначале страшно, потом — удивительно, наконец — привыкаешь, перестаешь замечать.
Лишь к одному невозможно привыкнуть — посылать других на смерть. Пусть — по законам; пусть — справедливо; пусть — неизбежное зло...
Отговорки. Совесть грызет изнутри, злобный червяк, разъедает всю душу... а деваться — некуда, иначе — нельзя, и вот ты бежишь на старую свалку — заливать совесть стаутом, проливать крокодиловы слезы...
Подольше бы не возвращаться. Провести здесь хотя бы месяц, отвлечься. Давай, Лин, спасай своих эльфов, покупай индульгенцию совести. Но скольких придется спасти, чтобы сравнять счет с теми, кого ты угробил?
Сэфес
Человеческая фигурка — и пустыня, бескрайняя пустыня, желтый песок, мириады вишневых солнц… не та дорога, не та!.. куда я иду?.. почему мне так больно?.. Падать нельзя, я не должен падать, это не та дорога, я не должен, не доооооо...
Кто я — здесь?..
Неправильно... все не так, я знаю, уверен... все должно быть не так!..
Сознание сжалось, стало точкой, исчезло. Солнца на бескрайнем небе угасали, становились желтыми и пустыми, как… он не помнил, как что. Пустые… как это — пустые? А как тогда — полные?..
Кто я… помню… сейчас, сейчас… не вышли в запланированный срок… не мешай, не мешай, я сам… мы сами… подожди…
…Больно… это не физическая боль, ее блокирует машина, но машина — дура, она не понимаааааа…
…не понимает, что бывает нужно не дышать… Он поперхнулся собственной кровью, закашлялся, сознание снова рухнуло туда — в пустыню, к одинокой человеческой фигурке… неправильно, не моя дорога… а сам я… помню… всё уже помню…
* * *
Сотни тысяч сиуров приходили в состояние покоя. Но совсем не так, как им полагалось. Вишневые звезды, желтые астры… Сиур, размещенный в сознании двоих Сэфес — низовая единица Сети, состоящая из шести эгрегоров планетарных систем — он должен затухать иначе… По крайней мере, в их случае.
Не имеет права сознание сжиматься столь стремительно, не может путь обратно быть непрерывным, должны быть ключевые точки, остановки, возможность возвратиться и проверить. Но выдирать сознание из Сети, да еще параллельно запускать в работу бывшее в течение пяти лет практически мертвым тело — это извращение…
Это другая боль — в тысячу раз хуже физической. Плата? Если угодно, да. Вот только за что?.. За эфемерную возможность знать, что ты можешь фактически всё, но тебе это не нужно? За решение, принятое больше двухсот лет назад — когда было всё равно, какую смерть выбрать?
Он поймал себя на том, что вот-вот впадет в истерику, расплачется от этой боли — но сумел сдержаться. Снова рухнул вниз — навстречу сворачивающейся Сети, к своему горю и отчаянию. Горе — это нормально, для Сэфес выход из Сети — всегда горе. Лучший друг, любимая, жизнь, свет и тьма — всё это Сеть. По крайней мере, пока ты в ней…
Жить не хотелось. Хотелось свернуться, лечь посреди пустыни своего разума, закрыть по привычке руками голову — и уснуть. Какое там!.. ничего не получится… кто же нам помог, кто нас вернул, по чьей схеме мы сейчас выходим к реальности?..
Пятый, не открывая глаз, крутанул назад считку — и оторопел. Теперь ясно… Это называется — влипли. Хорошо хоть, мучаться осталось недолго — процесс ускорен чуть ли не вдвое. Надо обладать особым везением для такого!.. Во-первых, не вернуться в базовый мир к сроку. Во-вторых, затеять друг с другом какой-то совершенно дикий спор, непонятно о чем и зачем. В-третьих, пропустить визит Сихес, собственных Сихес, увлекшись этим идиотским спором. И, наконец, выходить из Сети по схеме экипажа Гайкоцу.
Это сильно. Даже чересчур.
Расы бывают разные. Гайкоцу в несколько раз выносливее людей, у них совершенно другая анатомия. Они способны выдержать большую нагрузку, даже после пяти лет псевдосмерти в течение рейса, даже на выходе из стазиса. Одновременная свертка Сети и реанимация тела — для них нормально.
А для семьсот восемьдесят пятого экипажа такой выход — уже всё-таки «сверх». Официально экипаж человеческий, хоть и состоит на самом деле из полукровок. Нет, естественно, когда они сами попадали в такие ситуации — тоже выводили других по собственной схеме. Но она щадящая. С перерывами. Да, выход длится дольше, но к финишу приходишь в нормальном виде, не покалеченным, и без психоза.
Гайкоцу же сократили продолжительность выхода до двенадцати часов. Моментальный выход. Огромная тягучая волна, которая тащит тебя за собой — и ты при всем желании не сумеешь ей противостоять. И прогрессия другая. Нехарактерны для Гайкоцу изящные решения, поэтому прогрессия получается грубой, в ней много линейных моментов, топорных соединений… Да и с телом можно было бы повежливее.
Через два часа процесс условно завершился. Теперь предстояли не самые хорошие сутки. По выходу из Сети Сэфес положено отлеживаться чуть не неделю, но Пятый привык терпеть.
Надо проверить Рыжего... Пятый встал, с отвращением посмотрел на свои руки (перестраховщики-Гайкоцу до плеч налепили ему на руки контроллеры, смотреть стыдно, чего вы меня хороните...), попытался извернуться, чтобы содрать хотя бы один контроллер со спины, потерпел в этом неудачу, плюнул — и пошел будить друга.
Оказалось, что шутка с реанимационными наноконтроллерами — отнюдь не последняя, а одна из первых. Когда он пришел в себя настолько, чтобы понять, где находится — его начал разбирать нервный смех.
Таких катеров на их базовом корабле имелось целых четыре. Стоила эта модель, как большой город — потому что на ней было всё. Длина — сорок метров, если не больше, конфигурация блочная, трансформер — можно разбить катер на кучку шариков, потом снова собрать... можно — в пыль… правда — на хрен это все нужно… Реанимационные блоки, универсальные синтезаторы… Хорошая машина. Она одновременно находится в целых восьми измерениях, и лишь Сихес известно, для чего это может пригодиться. Сэфес вполне обходились шестью. Катер снабдили всеми мыслимыми и немыслимыми функциями, в автономном режиме он мог легко продержаться лет двести.