— Проехали, — с оттенком неприязни произнес Нарелин. — У каждого своя работа. Брат Деневаль вон эльфов на площади топит, долг службы, ничего личного... Что теперь, Керр? Мы все это время будем здесь? Тебе не хочется посмотреть, что происходит с планетой?
— Хорошая мысль, — согласилась Керр. — После того, как они заставили нас поменять условия договора… — она хмыкнула. — Даже если бы я и хотела что-то с тобой сделать, я бы не сделала. Кроме всего прочего, я этого сама не хочу. Выходим?
— Вперед, — улыбнулся Лин.
Полянка под медовым небом растаяла, и Керр с Нарелином оказались всё в том же катере. Стенки того стали совершенно прозрачными, а там, где был недавно Теокт-Эорн…
— Что это такое? — потрясенно прошептала Керр.
Планеты не было. Звезды не было тоже. Катер со всех сторон окружали сине-серые матовые кляксы. Нарелин сначала не понял, какого они размера, но потом заметил, что на фоне одной из «клякс» висит флот Сат-онвэе, который он успел краем глаза углядеть, когда покидал корабль Керр в облике дракона. Флот выглядел, как горсть спичек, в беспорядке накиданных на сине-серое нечто.
Ренни и Тон сидели друг напротив друга на полу, перед ними в воздухе крутились лохматые золотистые шарики размером с теннисный мячик, которые Нарелин сначала принял за визуалы, но потом понял, что ошибается. Встречающие на возвращение Керр и эльфа никак не отреагировали, были слишком заняты. К шарикам они не притрагивались, те лениво кружились перед ними, иногда озаряя лица Тон и Ренни неяркими теплыми вспышками.
— Капсуляция завершена, — отрешенно сказала Тон.
Ренни кивнул, соглашаясь. Шарики вспыхнули оранжевым и выросли в размерах вдвое.
— Вторая пара, — приказал Ренни.
Шариков тут же стало четыре — два побольше, два поменьше.
— Десять минут, — сказала Тон. — Мы можем выходить.
Шарики вспыхнули и начали стремительно разрастаться. Теперь стало заметно, что изнутри они полые, состоящие из мириад крошечных ячеек. Они росли, проникая друг в друга, в стенки каюты; Керр испугано вскрикнула, когда через ее руку прошла золотистая плоскость, но тут же смолкла — проекция была, естественно, не материальной. Вскоре вся каюта оказалась опутана золотистой паутиной, Встречающие встали, и паутина принялась медленно вращаться вокруг них.
«Тихо, — одной мыслью шепнул эмпатке Нарелин, — не мешай им.»
Он сам опустился на пол и потянул за собой Керр. Почему-то казалось, что сидеть в этом изменяющемся пространстве — безопаснее, чем стоять. Неужели разделить мир надвое так просто? Хоть бы все удалось... Ведь эта золотая паутина — наверное, это, ни много ни мало, проекция всей Сети... они же говорили, что после разделения включат каждый мир в сиуры...
Вращение золотой сети между тем замедлялось, и вскоре она остановилась совсем.
— Пять минут, — произнес Ренни.
Тишина в катере воцарилась поистине непроницаемая. Ренни и Тон в общих чертах знали, что сейчас происходит — в тех точках пространства, которые кажутся «кляксами», остановлено время и идет титаническая работа — разрываются старые связи, в мгновение ока заменяются новыми, пара уже работает по отдельности… кто-то выводит мир в найденный только что неполный сиур Маджента-сети, кто-то другой — уводит второй мир в Индиго. Знать-то знали, но могли лишь догадываться, каких страшных усилий требуют подобные вещи — по косвенным признакам, по выходам из Сети после рейсов, по тому кошмару, в который, если разобраться, превратились их старые друзья. Ренни знал, как на этот раз пара разделила обязанности, да тут и гадать было нечего — в любой спорной ситуации позицию Индиго всегда отыгрывал Пятый. Лин не может даже гипотетически принимать эту сторону мироздания. В том-то и смысл существования пар…
— Две минуты.
Нарелин прикусил губу. В груди противно захолодело, и впервые подступил страх. Только бы все получилось, только бы все получилось... Только бы они вышли живыми.
… Сеть убивает живое тело практически мгновенно — если неподготовленный человек войдет в режим взаимодействия, пытаясь что-то в Сети изменить. Встречающий продержится дольше, но ненамного. Минуты три, четыре. Сэфес… Ренни не помнил, чтобы кому-то из них приходило в голову живыми входить в Сеть. Существует псевдосмерть, странное состояние, к которому тела тех же Сэфес адаптируют годами, в псевдосмерть входят долго, подготовка длится не меньше шести дней — в это время тело медленно умирает, сводятся к нулю обменные процессы, останавливается дыхание, мышцы входят сначала в гипертонус, потом — в то, что Ренни про себя называл «эффектом быстрой брони». Невозможно убить Сэфес в псевдосмерти, невозможно их даже увидеть, если сами того не позволят....
И невозможным было то, что они сейчас решили сделать. Вчера вечером Ренни и Пятый сидели в домике, в долине… и считали, считали, считали. Все уже легли спать, а они никак не могли успокоиться — пытались понять. И поняли, уже под утро…
— Двадцать минут. С учетом того, что мы из рейса, — подвел итог их расчетам Пятый. — Были бы отдохнувшими — протянули бы почти неделю.
— Безумие какое-то… — ответил тогда Ренни.
— Да, Бардов именно Безумными и называют, — ответил Пятый.
Судя по тому, что сейчас происходило — методика входа, совершенно новая и для этой пары, и для Сэфес вообще, работала. Но Ренни сейчас волновал только один вопрос…
— Одна минута.
Сине-серые кляксы стали стремительно истончаться, таять; золотая сеть вокруг замерших людей вспыхнула и начала расходиться волнами в разные стороны. Ренни и Тон вскочили на ноги, сеть, вспыхнув последний раз, взорвалась миллионами искр — и погасла.
Нарелин не сдержался — испуганно вскрикнул, вскакивая на ноги следом за ними. Не выдержал. Нервы сорвались от ожидания.
— Что?! Ну что там?!
Встречающие ничего не ответили. Тон подняла голову, всматриваясь неведомо куда, Ренни начал лихорадочно озираться вокруг. И тут пространство в каюте слово взорвалось — Нарелину показалось, что катер дрогнул, на секунду все силуэты словно смазались — и в углу каюты появился Лин.
Смотреть на него было страшно — и без того бледное лицо сейчас было не просто бледным, а меловым, и по этому мелу шли кровавые росчерки. Из носа, из ушей, кажется, даже из глаз.
«Ой, бляяядь... вот красота...» — непроизвольно возникло у Нарелина в голове. Лин секунду стоял неподвижно, потом рухнул на колени, упираясь руками в пол, закашлялся, судорожно хватая воздух. Тон бросилась к нему, помогла сесть ровнее. Лин оттолкнул ее, едва ли не ударил, и оглянулся вокруг.
— Где? — выдохнул он.
Ренни стоял посреди каюты, неподвижно глядя в одну точку, Тон снова попробовала было подойти к Лину — но получила затрещину покрепче первой. Лин вскочил на ноги.
— Ренни! Я должен войти обратно!
— Ты не сможешь, — одними губами ответил Встречающий. — Никто не сможет…