И странное дело: от этих слов он ощутил в груди прилив смелости, дышать стало легче, в голове тучами зароились мысли…
— Спасибо вам, Роза! — заключив её руки в свои, ответил Леонид. — Спасибо… Но вы устали, вам следует отдохнуть. Ложитесь в мою постель, а я…
Кровать была единственной, но он где-нибудь да пристроится. Да и не нужно ему сейчас спать, потому что странные мысли гонят его к письменному столу.
Укутав гостью одеялом, он не удержался и поцеловал её в чело.
— Спокойной ночи, Роза!
В течение ночи ему так и не удалось даже закрыть глаза. Рука сама выводила на бумаге фразу за фразой, развивая сюжет, строя композицию, вырисовывая характеры персонажей. Предложения — десяток за десятком — выстраивались в абзацы и главы, заполняя один десяток листов за другим. Сколько их исписал Чирков в течение ночи, было бы трудно подсчитать. Но зато на каждой странице то и дело мелькало слово «роза» — то ли в словосочетании «розовый букет», то ли «букет из красных роз», то ли «букет из белых роз», то ли «розовый куст»…
У него получалось великолепно. Судя по тому, что уже было готово, можно было сделать вывод о том, что ничего подобного сейчас не издаётся, а потому сие творение обречено на успех. Это был именно тот подарок судьбы, о котором мечтает всякая творческая личность. Подобных моментов упускать ни в коем случае нельзя; это было бы проявлением чёрной неблагодарности по отношению к судьбе, к мысли, к творению. Что на него нашло? За что в эту ночь судьба к нему столь благосклонна? Что за дивная и многотерпеливая муза снизошла до того, чтобы удостоить его своим драгоценным вниманием?
При упоминании о музе Владимир вдруг встрепенулся и, отложив ручку, оглянулся на Розу. Девушка находилась под всевластным влиянием Гипноса, чему-то улыбаясь во сне. Любуясь ею, Чирков не удержался:
— Боже, какая же она красивая, эта Роза! Вот она — моя настоящая муза, моя судьба; вот, с кем стоило бы связать жизнь! Она ведь действительно очаровательна, как роза… Даже от её волос исходит запах, напоминающий аромат розы… Но эта девочка такая юная и невинная…
В этот миг в сознании снова возобновился процесс мыслетворчества, принудивший Леонида склониться над стопкой бумажных листов.
Утром он не слышал, как гремел на площадке старый лифт, как одни соседи выбирались на работу, а другие ссорились, не стесняясь чужих ушей. Ему также не было дела до сдержанной возни вокруг себя: Роза, проснувшись, посетила ванную, приготовила завтрак, занималась уборкой.
Чирков писал и писал. Роман получался превосходным. Это было произведение о розах, красоте, месте человека в природе, его взаимосвязи со Вселенной, о единстве душ человеческих с душами природных явлений и цветов. Это было нечто потрясающее…
Он едва ли не впервые в жизни чувствовал себя по-настоящему живым, полноценным и поэтому счастливым человеком.
В этот день ему даже не пришла в голову мысль о том, чтобы спешить на работу…
…Эта зима была необычной. Чиркову удалось успеть столько, сколько не приходилось сделать за всю предыдущую жизнь. Во-первых, он почти закончил роман, над которым проработал почти месяц. Работа застопорилась только на эпилоге, который почему-то не давался.
— Ничего, — улыбалась Роза, целуя его в лоб. — В нужное время придёт и нужная мысль.
Во-вторых, до такой же степени он завершил и второй роман. Он был о параллельных мирах.
— Эта вещь раскупится в один миг, — потирая руки, уверял редактор известного издательства. — Дописывайте эпилог и будем издавать.
Но эпилог как раз не давался.
— Ничего страшного, — улыбалась Роза, целуя его. — Всему своё время.
Он уже давно заподозрил, что вся его удачливость имеет необъяснимую, мистическую привязку к этой милой женщине, стройной и ласковой, как ухоженный розовый куст.
После того, как он не вышел на работу, его уволили. Впрочем, он и не переживал по сему поводу, потому что в тот же день ему предложили аналогичную работу со значительно большей зарплатой в преуспевающем журнале. Эта работа не отличалась прежней рутинностью и тупостью, он всегда возвращался домой в приподнятом настроении. Мало того, он домой спешил!
Леонид полюбил. Эта женщина запретила ему покупать букеты мёртвых цветов, которые он поначалу пытался приносить для неё. Тогда он начал покупать для Розы сласти, чем очень её смешил. Она тоже полюбила его и всё у них ладилось.
Эта зима, как мы уже заметили, была необычной: после декабрьских морозов вдруг наступила оттепель. Недели через полторы Роза заявила:
— Сегодня у тебя выходной. Поехали в лес, я хочу полюбоваться цветами.
— Что ты! Какой лес, какие цветы!. — засмеялся он.
— Не веришь? Что ж, если там есть цветы, с тебя причитается шоколадка.
И цветы действительно встретили их своими опьяняющими ароматами, смешанными с запахом прелой осенней листвы. Целые поляны подснежников раскинулись по лесу белыми коврами.
На плечо Розы села маленькая птичка и о чём-то зачирикала. Женщина осторожно погладила её, говоря:
— Не беспокойся, вскоре снова наступит зима.
Чирков был ошеломлён.
— Почему она тебя не боится? — спросил он.
— Потому что чувствует во мне родственную душу, — улыбаясь ответила она.
— Откуда ты знала о том, что цветы распустились? — недоумевал он.
— Я чувствовала, — загадочно улыбнулась женщина.
Он нагнулся, намереваясь собрать букет, но она остановила его властным жестом.
— Не делай этого! Слышишь?
— Слышу…
— Нет, ты пообещай, что никогда не станешь убивать цветы. Обещаешь?
В её взгляде было столько боли, что он согласился. Почему она так переживает о цветах? Каким образом она может всё чувствовать? Что такого особенного сосредоточено в этом маленьком человечке? Как она воздействует на него самого? Эти вопросы оставались для Чиркова открытыми, а Роза, словно понимая его мысли, загадочно улыбалась. В её глазах отражалось столько любви и преданности!..
— Ты приносишь мне удачу, — как-то сказал он, глядя на неё с восхищением. — Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда.
Но она ничего не ответила.
С началом февраля продолжительность светового дня значительно увеличилась. Во взгляде женщины появились необъяснимая тоска и беспокойство, с которыми она то и дело устремляла взгляд в окно. Это настораживало Леонида.
Он запомнил десятое февраля на всю оставшуюся жизнь. У него был выходной, пользуясь которым, он рассчитывал подольше поспать. Но Роза разбудила его рано.
— Лёня, ты прости меня за то, что мешаю спать, но я хочу тебе кое-что сказать.