— Ничего! — Маша, коротко стриженная шатенка с большими карими глазами, подмигнула Кате. — Предлагаю — пошли в турецкую баню… на тебя там выльют из специального мешка густую пену, и этот мальчик примется мыть тебя, делать массаж… Тебе понравится!
— Мне придется раздеться догола? — начала просыпаться Катя. — Или как?
— Это уж как получится… Сначала все вроде бы в купальниках лежат, стесняются, а когда он принимается за дело — про всякий стыд забывают…
— И ты тоже забыла?
— Забыла… Но он меня только помыл, понимаешь? Я же не согласилась на массаж, который он мне предлагал… А другие женщины, особенно немки, они постоянно к нему на массаж шастают… Отдохни, расслабься… Получи от всего этого удовольствие… Один раз живем!
— Я подумаю…
— Думай-думай, только к нему в очередь выстраиваются… Один сеанс десять долларов, кажется…
Катя намазала хлеб маслом и протянула Сереже.
— Утро, а я уже устала… Может, обратно в номер вернуться? Там так прохладно…
— Да ты с ума сошла?
Завтрак подходил к концу, в ресторане оставалось всего несколько человек, которые после сытной еды потягивали чай или кофе. Вышколенные официанты, проворные и улыбчивые, в белых курточках, то и дело проносились мимо, оставляя после себя душистый запах дешевого геля для волос — почти у каждого волосы были напомажены и уложены… Катя задумчиво нарезала на ломтики розовый сочный ломоть арбуза… Она и сама не знала, чего хотела. В своем муже, Михаиле, она была уверена, а потому нисколько не лукавила, когда говорила Маше, что ей все равно, ловит ли он рыбу или отдыхает в компании своего друга, мужа Маши, Валентина, на прогулочной яхте, смакуя белую анисовую водку или холодное пиво… Жизнь здесь, в этом раю, словно остановилась. И она была счастлива тем, что ей не нужно никуда бежать, спешить, и что каждое движение, каждое мероприятие — будь то поход на море, завтраки, обеды или ужины, экскурсии — доставляли ей удовольствие. Не было совершенно ничего, что омрачало бы радость или напрягало ее. Даже Сережа вел себя здесь на редкость спокойно, повсюду, без капризов, следовал за матерью, хорошо ел, крепко спал и был, как ей казалось, совершенно счастлив своим непритязательным детским счастьем.
— Ладно, давай найдем этих воспитателей… Уговорила ты меня пойти в баню… Что-то на море не хочется пока, лень… И в номер тоже не хочется… И на экскурсию… И вообще, Машка, не надо было мне так много макарон и сыра есть…
Мимо нее быстрым шагом прошла худенькая девушка с длинными черными волосами и в белом открытом купальнике — почти голая, стройная, с идеальной фигурой… Потом остановилась, резко повернулась и стала осматривать ресторан. Она явно кого-то искала…
— Послушай, мне всего двадцать пять лет, но у меня никогда не было таких быстрых и порывистых движений… — сказала, растягивая слова, Катя.
— Пойдем-пойдем… Там, внизу, в бане, наша русская девушка работает… Я договорюсь с ней, и она нас без очереди пустит… Главное для нас сейчас — это пристроить Сережу…
— Ну куда ты делся? По всему отелю тебя ищу… — услышала Катя над самым ухом голос той самой девушки, которая стояла теперь спиной к ней и обращалась к кому-то, кого Катя еще не успела увидеть. А когда увидела, то почувствовала, что не может сдвинуться с места… И сказать ничего не может… Она смотрела на приближающегося к их столику мужчину лет тридцати пяти, в белых спортивных трусах и голубой майке. Загорелый, красивый, с аккуратной стрижкой и холодным взглядом. Он подошел к девушке, обладательнице великолепной, ну просто идеальной фигуры, и посмотрел на нее несколько озабоченно:
— Оля, что опять? Я был около бассейна, полотенца наши искал… Мы же вчера забыли, ты не помнишь?
— А… — нервничала отчего-то девушка. — Ну и как? Нашел?
Она говорила таким скандальным тоном, как разговаривают уверенные в измене мужа жены: истерично, с недоверием… Она даже не говорила, а шипела.
Катя отвернулась. Откуда-то взялись и энергия, и желание быстро двигаться, даже бежать, причем бежать сломя голову, подальше от этого ресторана, от отеля…
— Ты веришь в призраков? — зачем-то спросила Катя спустя четверть часа, когда они с Машей, уже без Сережи, спускались по голубой мозаичной лестнице вниз, под отель, туда, где были расположены знаменитые турецкие бани. Слабо пахло шампунем, мылом и чем-то неуловимым, пряным…
— Мы полотенца забыли, вот черт… Хочешь, я сбегаю?
— Сбегай…
Маша убежала, Катя спускалась все ниже и ниже, пока не толкнула перед собой дверь и не оказалась в просторном чистом, выложенном теперь уже бирюзовой мозаикой, холле. За конторкой сидела ну просто русская красавица — румяная, славянского типа деваха с косой через плечо, в белом халатике.
— Где тут у вас можно помыться? — Катя постаралась придать своему лицу беспечное выражение. — Какая-то пена, массаж… Словом, все тридцать три удовольствия…
Девушка улыбнулась.
— Меня зовут Даша. Проходите… Сейчас Карани освободится…
— Карани — это у нас кто?
— Мальчик один, он сделает вам пилинг, массаж, словом, все, что вы пожелаете… У вас есть полотенце?
— Сейчас принесут…
Она села в кресло под пальмой и закрыла глаза. Нет, этого не может быть… Прошло так много лет… Она все забыла, все… или ничего?
«Мы же его закопали, господи, закопали… В лесу…»
2 Сентябрь 2003 года Москва
В памяти осталась не картинка, а ее дикий вопль, крик и те ощущения, которые она никогда не забудет, — полного бессилия и унижения… Она так кричала, так кричала, что, казалось, разодрала себе горло… И руками била его по голове, по плечам, чем придется, что попадалось под руку, царапала его кожу, мяла, рвала ногтями его уши, щеки, когда он поднимал голову… Придавив коленом ее бедро, он легко, как только мог сильный, здоровый мужчина, овладел ею, и ничто — ни ее сопротивление, ни страшные крики, ни слезы, ни мольбы — не смогло его остановить… Он двигался в ней, как будто она принадлежала ему, как будто бы он имел на это право, и единственным ее желанием было сомкнуть бедра и сбросить с себя этого тяжелого и сильного мужчину… В момент предельных судорог он обмяк и лежал на ней некоторое время, словно приходя в себя после всего того, что он натворил…
— Гад, сволочь… — сипела она под ним, давясь слезами. — Как же ты мог? Как мог? Ведь ты — самый лучший друг Миши… неужели вы, мужики, такие скоты, — рыдала она уже в голос, закатываясь, — что не можете остановиться, не можете владеть собой, — грязные животные!!!
День, сухой, солнечный, сентябрьский, хорошо начинался. Катя пекла пирог — они с Мишей готовились к семейному празднику — годовщине свадьбы. Событие, касающееся их двоих. Год совместной жизни означал для Кати многое. Во-первых, она обрела статус замужней женщины, о чем всегда мечтала. Во-вторых, ее муж Миша Андриянов, с которым они прожили год, не обманул ее ожиданий. Он оказался любящим, заботливым, порядочным и очень спокойным. Он ни разу за все время их совместной жизни не повысил на нее голос, не сказал ничего обидного и, тем более, оскорбительного. С ним всегда можно было договориться. К тому же он не был жадным, чего так боялась мама Кати. Словом, Кате повезло с мужем. Что касается любви, то в этом она еще не разобралась. Что такое любовь? Когда ждешь мужа с работы, волнуешься, прислушиваешься к шагам на лестнице, а когда муж приходит, ты радуешься, ты успокаиваешься, потому что он рядом. Когда ты сидишь напротив него, кормишь его ужином, и чувствуешь себя счастливой, и тебя переполняет радость просто от сознания, что он есть и что вы вместе. Когда ты ловишь его взгляды, прикосновения, когда тело твое откликается на его ласку и нежные слова, когда вы вместе, одно целое… Когда ты чувствуешь, что он тебе по-настоящему близок. Миша… С ним все было не так. И, поджидая его с работы, она почему-то всегда нервничала…