— Я был недалеко отсюда, это единственное приличное заведение в округе.
— И о чем важном ты хотел поговорить со мной?
Ярослав ко мне присмотрелся.
— Глазки потухшие, настроение ни к черту, — констатировал он, — так я думал. Вообще-то, у меня есть свободное время, я подумал, не стоит тебе дома гнить.
— Так это акт спасения? — хмыкнула я, тут подошла официантка и поставила перед нами две чашки кофе, Петренко как всегда заказал сразу на двоих.
— Вроде того, боюсь, как бы на фоне политических гонок ты не ударилась в депрессию.
— А я из нее выходила?
Он рассмеялся и начал болтать. Нехотя я поддержала беседу, правда, минут через двадцать даже вошла во вкус. Кидала на Ярослава взгляды и размышляла над тем, как странно устроен мир. По идее, у меня есть множество причин его не любить, держаться от него как можно дальше, но нет, я сижу, пью кофе и смеюсь его шуткам. Видимо, я просто неправильно устроена, раз по жизни общаюсь с такими субъектами.
Просидев в кабаке почти час, я все же стала собираться домой, когда Ярослав вдруг сказал:
— Кстати, забыл спросить, не знаешь, почему наш общий друг отменил свадьбу?
— Что? — замерев, я с трудом кинула на него взгляд. Он пожал плечами.
— Сегодня днем позвонила его секретарь, приносила извинения за неудобства.
— Он отменил ее? — я снова рухнула на сиденье.
— Как видишь.
— Что же он делает? — пробормотала я, вскакивая, — я должна с ним поговорить.
— Боюсь спросить, о чем? — Ярослав шел следом за мной к выходу, я быстро натягивала куртку.
— Это глупый поступок.
— По-моему, твой разговор — глупый поступок.
— Ты ничего не понимаешь.
— Неужели? — насмешливо высказался он, я быстро спросила:
— Подвезешь меня до его дома? Я без машины.
— Прошу, — Ярослав открыл дверцу, приглашая меня сесть. Вскоре мы уже ехали в сторону Женькиного дома, я в отчаянье кусала губы, думая о предстоящем разговоре.
— И что ты ему скажешь? — снова полез ко мне Петренко.
— Он должен жениться, — покачала я головой, думая о своем.
— Может, у него есть веская причина не делать этого?
Я ничего не ответила. Мы тормознули возле Женькиного дома, я бросилась к домофону, Ярослав не уезжал, ожидая в машине.
— Вам кого? — раздался голос одного из охранников.
— Евгения Станиславовича.
— Его нет.
— Черт, — выругалась я, — а вы, случайно, не знаете, где он?
— Нет. Уехал около полутора часов назад, куда, не сообщал, когда вернется, тоже. Попробуйте ему позвонить.
Я вернулась в машину, набирая Женькин номер, он оказался недоступен.
— Где же он может быть? — пробормотала я, набирая Олега, Ярослав тем временем тронулся с места и куда-то поехал. В клубе Женьки не оказалось, как и на работе. Я кусала губы, Петренко же уверенно двигал в сторону моего дома.
— Я должна с ним поговорить, — упрямо сказала я, — зачем ты везешь меня домой?
Он предпочел не отвечать, вскоре мы въезжали в мой двор. Я кинула взгляд на окна: в комнате горел свет.
— Ты думаешь? — посмотрела я на Ярослава, он только головой покачал, явно дивясь моей бестолковости.
— Чувствую себя, как папаша детей-подростков, — высказался вслух, — вы же взрослые люди. Могла бы сама сообразить. Где ему еще быть?
Я бросила на него взгляд, он поморщился и сделал жест рукой:
— Иди давай, сколько уже можно меня нервировать.
Выскочив из машины, я бросилась к подъезду. Первый этаж, второй, третий. Вот я уже у двери, сердце бешено колотится, гляди, так и выскочит из груди. Аккуратно открыв дверь, я вошла в прихожую.
Женька сидел на диване, поставив локти на колени и глядя в пол. При моем появлении поднял голову, наши взгляды встретились. Я прошла, не разуваясь и не снимая куртки, он встал, и мы замерли друг напротив друга. Некоторое время молчали.
— Ты сказала, тебе надо только, чтобы я был счастлив, — заговорил он все-таки, усмехаясь, — знаешь, без тебя хреново получается. Я пробовал.
Я улыбнулась, качая головой, посмотрела на него, а потом уткнулась ему в грудь. Он обнял меня, вдохнул запах волос и еле слышно спросил:
— Хочешь, чтобы я остался?
Я обняла его и прошептала:
— Ты даже себе не представляешь, как.