– Им виднее, – вздохнул старший лейтенант, – но с такими мрачными рожами на людях появляться нельзя.
– Выпьют – повеселеют, – капитан Пятаков среди офицеров слыл весельчаком и оптимистом, среди же солдат – отъявленным мерзавцем.
– Может, их к нашему столу пригласить? – предложил самый молодой из всех военных – лейтенант, прослуживший в армии меньше полугода, лишь осенью получивший диплом и офицерские погоны.
– Хочешь в морду получить – приглашай.
Обычную концертную программу в ресторане все-таки решили не разворачивать, хотя и не было официального запрещения. Конферансье на сцену не выходил. Эстрада ресторана являлась единственным местом, где здешние таланты могли опробовать себя на публике. Администрация ресторана им практически ничего не платила, зато певцы и музыканты, зарабатывающие на жизнь кто как умел, могли понять, имеет ли спрос их искусство, и найти потенциальных заказчиков – тех, кто потом приглашал их на свадьбы и юбилеи.
Лишь только в зале уменьшился свет и из огромных черных колонок полилась спокойная музыка, спецназовцы, порядком захмелевшие, с неудовольствием обернулись.
«Стихи и музыка, без сомнения, собственного приготовления», – подумал Холмогоров, вглядываясь в невысокую девчушку, застывшую на самом краю сцены с микрофоном в руках. Она вкрадчиво шептала слова песни в близко поднесенный к губам микрофон. Песня была вполне созвучна времени и официальной идеологии – немного истории, немного современности и боль за родную землю, с которой неизвестные «они» сотворили что-то страшное.
На первую песню никто танцевать не вышел, девчушка зря тратила силы. Так уж ведется: пока в зале не найдется смельчак, другие, пусть даже и хотят танцевать, на площадку перед сценой не выйдут. А площадка манила, и, лишь только зазвучала вторая песня, самый молодой из ракетчиков поднялся и осмотрелся. Взгляд молодого лейтенанта остановился на столике, занятом мужчиной и двумя девушками. Они, не обращая внимания на публику и музыку, о чем-то оживленно беседовали. На столе лежал ключ от гостиничного номера. Девушки были одеты с легким вызовом, наверняка они приехали из другого города.
Не очень твердой походкой лейтенант приблизился к столику и, чтобы не потерять равновесие, оперся о спинку кресла рукой. Мужчина, занятый разговором, даже не заметил его появления за своей спиной, а вот девушки игриво заулыбались. Худая брюнетка расстегнула сумочку и защебетала:
– Мы сегодня в универмаг ходили, нашли неплохое белье. Как тебе оно? – и брюнетка, зажав кончиками пальцев черные кружевные трусики, продемонстрировала их мужчине, но так, чтобы их видел весь ресторан.
Мужчина немного оторопел, но, поскольку был столичным жителем, марку держал:
– Вполне. Но, по-моему, они тебе маловаты.
– Нет, что ты, в самый раз! – брюнетка пыталась всучить мужчине кружевные трусики.
Поскольку все это делалось нарочито демонстративно, народ в зале переключил внимание с певицы на любительницу демонстрировать белье. Убедившись, что задуманное пока удается, брюнетка перевела взгляд на лейтенанта, а тот абсолютно безумными глазами пожирал редкое черное кружево ни разу не надеванных женских трусиков.
– Вам что, молодой человек, тоже интересно?
Так я могу и вам показать, – она поднесла трусики к лицу военного.
– Зачем ты его смущаешь? – из мужской солидарности вступился приятель брюнетки.
– Нечего на меня так смотреть. Он что, женского белья не видел? К тому же оно ни разу не надеванное, только что купленное…
– Спрячь, – посоветовал приятель.
– Вы будете смотреть белье или нет? – не дождавшись ответа, она сжала трусики в кулаке, и они вновь исчезли в сумке. – Вам еще что-нибудь надо? – поинтересовалась брюнетка у лейтенанта.
Когда трусики исчезли с его глаз, лейтенант наконец пришел в себя и довольно внятно произнес фразу, которую нес к столику.
– Какую-нибудь девушку пригласить на танец можно? – спросил он у мужчины, глядя на брюнетку.
– Каких-нибудь девушек здесь нет, – ответила шатенка, нежно обняв брюнетку за плечи. – Какие-нибудь девушки вон там сидят, – и она указала на столик с тремя проститутками.
Хмельной лейтенант чувствовал себя так, словно его измазали дерьмом, да еще на глазах у публики.
– Это все, что вы хотели нам сказать, или припасли еще что-нибудь? – брюнетка улыбнулась.
– Ему определенно не дают покоя твои трусики, – отозвалась подруга.
Мужчина явно не хотел развития конфликта. Он пришел отдохнуть, а его втягивают в разборку.
– Лейтенант, – сказал он, – мы только сегодня приехали, устали, пришли поужинать. Они не танцуют, поверь мне.
– Танцуют, – упрямо сказал лейтенант.
– Если бы танцевали, то делали бы это со мной.
Капитан Пятаков забеспокоился. Ему не хотелось скандала. Он поспешил на помощь сослуживцу:
– Девочки, не обижайтесь. Выпил человек немного, решил потанцевать. Вы не танцуете, и ладно, он спросил, вы ответили.
– Я ответил, – уточнил мужчина, – что они не танцуют, но не потому, что лейтенант им неприятен, а потому, что устали.
– Если вы не против, – предложил капитан Пятаков, – присоединяйтесь к нашему столику, вам будут рады. У меня день рождения, юбилей.
– Скучно, – вздохнула шатенка.
– Я не люблю мужчин, которые носят форму, – зло добавила брюнетка.
– Это почему же?
– Раз человек надел форму, значит, он согласен, чтобы им командовали, а мужчина…
– Настоящий мужчина, – уточнила шатенка.
– Да-да, именно, настоящий мужчина должен подчинять себе, а не подчиняться сам, – Пошли, – мягко проговорил капитан Пятаков, пытаясь увлечь за собой лейтенанта. – Пошли, мы им не нравимся.
– И они мне не нравятся.
– Оставь людей в покое.
– Да, вы только подчиняться умеете, – зло говорила брюнетка, – нет у вас желания жить свободно. Вот чеченцы – свободный народ, поэтому вас и бьют.
– Ты что, сука, сказала!? – прокуренный ресторанный воздух содрогнулся от истошного крика сержанта Сапожникова.
Брюнетка испуганно обернулась, но исправить что-либо было уже невозможно: сказанное слово назад не воротишь.
– Сука! – рвался сержант Сапожников, которого пытался удержать Куницын.
– Оставь, она баба, – не поднимая глаз, проговорил майор.
– Или она сейчас извинится, или я не знаю, что… – сержант Сапожников все-таки сумел вырваться и подбежал к столику. Его руки тряслись, глаза налились кровью. – А ну, повтори, сука!
Брюнетка прижала руки к груди и затихла как мышка, предоставив мужчинам возможность уладить конфликт.