Когда ты входишь в мой рот, моя любовь, у меня создается ощущение, что я насыщаюсь на многие дни вперед. Пропитанная тобой, я наслаждаюсь жизнью, меня питает мое желание. Ты так любишь, когда я делаю тебе минет, что порой ты даже почти не входишь в меня. Ты иногда шутишь: «Детей надо делать не так». Разве это важно? Это так серьезно? Разве мы так этого хотим?
Иногда до нас доходят новости о друзьях. В конце весны я получила электронное письмо от Ольги, которая радостно сообщала о своей беременности. Это плод ее любви с украинским бизнесменом. Она еще не знала пол ребенка. «Если родится девочка, я назову ее Анабель», – пообещала Ольга.
Приглашение на свадьбу Сони и Франсуа растрогало меня до слез, ведь этот союз должен был залечить раны моей подруги после стольких лет страданий. Конечно же, я стану свидетельницей на ее свадьбе. Конечно же, она позовет меня с собой, чтобы я помогла выбрать ей платье. Когда речь зашла о месте проведения торжества, то я даже не удивилась, узнав, что оно будет проходить в павильоне Буа-Прео, пристройке к замку Мальмезон, где поженились мы с Луи. Эта подробность тронула меня, потому что в этом я увидела еще большее сближение наших двух пар.
– Я хотела нам тоже сделать татуировки, – сказала мне Соня по телефону.
– Ты… и Франсуа? – удивилась я.
– Да, он не слишком-то загорелся этой идеей поначалу. Но потом, когда я ему сказала, что татуировки будут на ягодицах и никто другой, кроме нас, их не увидит, он согласился.
Я улыбнулась.
Эмма и Тони не раз приглашали нас присоединиться к ним в «Двух Лунах», желая возобновить распутные безумства прошлого. Но тогда нам показалось это уже минувшим этапом, и мы не захотели продолжать.
Из газет мы узнали новость, что B‑GKMP, французский филиал корейской компании, только что была повторно продана шведскому пенсионному фонду. Уже объявили о новой волне сокращений.
Антуан Гобэр отсидел свой срок и тоже вышел из тюрьмы Санте.
Сесиль Маршадо собиралась вступить во второй брак с бывшим руководителем Франсуа в «Экономисте», чем еще раз доказала свою склонность к продажности, но это уже никого не волнует.
К сожалению, мы так ничего и не знаем о Фреде. Обидчивый байкер полностью исчез из нашей жизни. Спустя несколько месяцев Пегги, вторая лучшая подруга Сони, сообщила, что она якобы узнала его в одном бомже, которого встретила на площади Шателе, но ничто так и не подтвердило ее шокирующего предположения.
По нашей просьбе Исиам установил большой плоский экран в комнате номер два. Время от времени мы смотрим на нем картинки, снятые камерой. Мы снова воспроизводим наши сексуальные игры. Там мы видим себя многократно размноженными, наслаждающимися друг другом с одинаковой силой во всех возможных размерах и позах. Не существует больше ни одного закоулка времени или пространства, который ускользнул бы от нашего наслаждения. Мы насыщаем вселенную, мы – галактические гедонисты.
Однажды вечером в начале лета по телевизору показывали «Незнакомку из Парижа», этот злосчастный фильм, где я тогда, давно, случайно заметила Аврору. Когда я снова увидела ее на экране, дрожь пробежала по моему телу. Я не смогла сдержать внезапно брызнувший поток слез.
Посвящение, которое я написала для Авроры незадолго до ее смерти, показалось мне еще более точным, чем когда-либо:
«…я буду думать о тебе с этого дня, и, несомненно, еще больше, и это сущая правда, такая же, как то, что мы с тобой две стороны одной монеты, которая с каждым новым ударом судьбы будет падать то на твою, то на мою сторону».
Получается, что в конечном счете монета упала на мою сторону. Ее стороны больше не существовало. С этих пор я должна была жить за двоих. Насыщенно и, насколько возможно, долго.
На следующий день после этого по странной случайности Луи вернулся домой позднее обычного с тем видом заговорщика, который я так хорошо знала. Знаменитая ямочка на щеке выдавала его лукавое настроение. Он потряс небольшой коробочкой, обернутой лентой, и протянул ее мне.
– Но… У меня же еще пока не день рождения! Он будет на следующей неделе.
– Я знаю. Наплевать на это. Открывай!
Я с большим трудом развязала ленточку и приподняла крышку. Свет отразился от круглого циферблата часов. Я достала их и долго разглядывала не в силах сказать ни слова от удивления и волнения.
– Когда ты их купил? – наконец произнесла я.
– Уже несколько лет назад. По правде говоря, через пару дней после того, как ты их впервые увидела.
Он уже тогда присутствовал в моей жизни и уже тогда был так внимателен к моим желаниям.
Винтажные часы «Ролекс», которые я когда-то обнаружила в витрине антикварного магазина и мечтала подарить Дэвиду, сейчас спокойно тикали в моей дрожащей руке.
– Но почему… Почему сейчас?
– Я ждал подходящего момента.
– Ты думаешь, он настал? – растерянно спросила я, глядя на его торжествующую улыбку.
– Да… я думаю, да.
Ему не нужно было ничего мне объяснять. Я прекрасно поняла, что означал этот подарок: мы пережили вместе определенный этап в жизни. «И даже неплохо получилось», – сказала бы Соня.
Когда печаль иногда вдруг приходит ко мне, она смешивается с радостью в моих венах. Две эти эмоции создают единое целое. Дела семьи Барле и их прошлое больше не влияют на меня. Я живу только настоящим. И сейчас пишу эти строки, которые вы читаете.
Вы видите, не правда ли, как по мне проходят судороги наслаждения, когда я лежу на постели под руками своего мужа? Вы видите, как я наслаждаюсь, когда он жадно припадает к моему лону и его член захватывает меня? Вы чувствуете, как и я, эту дрожь, эти первые шаги будущего, эту вспышку жизни, которая разливается в моем теле, когда он оплодотворяет меня?
Через наши тесно прижавшиеся друг к другу животы наши татуировки Инь и Ян соединены навсегда. Однако вскоре, может, уже с завтрашнего дня, они не будут одиноки. Они пустят другие ростки.
Две пухленькие ножки на мгновение застыли неподвижно. Но внезапно зашевелились, заволновались суетливо и беспорядочно, еще не умея ходить. Цветастое платье, развевающееся вокруг пухлых бедер, взлетает и опускается на голову, когда маленькая девочка с коричневыми кудряшками падает на натертый воском паркет, заливаясь слезами.
Я спешу к малышке, чтобы поднять ее. Мой ребенок, моя дочь. Здесь же, в этой комнате, находятся несколько наших близких и друзей, которые нежно смотрят на нас: Арман, Ребекка, Альбан, Бернштейн, Эва и даже Зерки. Большой живот Сони маячит недалеко от меня.
– Какое счастье, что у меня будет мальчик! Они хоть и начинают говорить позднее, чем девочки, но по крайней мере в десять месяцев уже практически ходят.