– Но Целика с ними уже может и не быть, – подал голос Тол. – К тому времени они его уже ликвидируют. Выкинут за борт где-нибудь по ходу, и дело с концом.
– А вот это вряд ли. Майор не идиот. Он понимает, что избавляться от козырной карты можно только в самом конце игры. Жизнь Целика в настоящий момент вне опасности. Это наверняка, – возразил Бриг. – На твоем месте, Тол, я бы не стал так легко сбрасывать со счетов товарища. Или ты думаешь, что все навыки, полученные Целиком за долгие годы участия в сложных операциях, в одночасье исчезли, как только он попал в руки противника? Лично я ставлю девяносто против десяти, что Целик даром времени не теряет. Он придумает способ, как выбраться из сложившейся ситуации. Нам же нужно будет его просто подстраховать. Кто со мной не согласен?
Несогласных не оказалось. Даже вечно сомневающийся Тол и тот призадумался. А призадумавшись, начал мыслить в другом русле. Он уже просчитывал возможные варианты действий товарища. Остальные бойцы тоже повеселели. Бриг умел вселить оптимизм в подчиненных, этого у него как у командира было не отнять.
Дальше полет протекал в обычном рабочем режиме. Обсуждали предстоящие планы, предлагали варианты нейтрализации противника, рассматривали схемы и карты. Сделав свое дело, Бриг перебрался в кабину пилота, чтобы обсудить с ним маршрут. До варандейского терминала времени было предостаточно и для того, чтобы разработать детальный план, и для того, чтобы набраться сил перед предстоящей работой.
– Три дня ждем, командир. Весь район облетали, и никаких следов датчан. Где-то в наших планах просчет произошел, не иначе.
Бойцы отряда «Шельф» сидели в тесной лачужке на побережье Печерского моря, в некотором отдалении от поселка Варандей. Очередной облет побережья в поисках вертолета, унесшего с собой Целика, не дал никаких результатов. Поиски продолжались уже третьи сутки, и у бойцов команды Брига запас терпения истощился полностью. Бриг и сам думал о том же. По его расчетам, вертолет давным-давно должен был нарисоваться если не в самом поселке, то уж в его окрестностях – точно. Но, вопреки всем прогнозам, этого не произошло. Летательный аппарат словно испарился.
Вчера он заставил пилота долететь до самой нефтедобывающей платформы «Приразломное» и кружить над морскими льдами, постепенно расширяя радиус поисков битых три часа. Пилот яростно матерился, но приказ выполнял. До тех пор, пока горючего осталось только-только до базы долететь. Вывод напрашивался один: что-то произошло с вертолетом, иначе они его нашли бы. Либо пилот оказался недостаточно подготовленным для полетов в условиях повышенной опасности, либо машина была не приспособлена выдерживать погодные условия Крайнего Севера, но к точке назначения датчане не попали.
Умом Бриг понимал, что надо прекращать поиски, но в сердце еще теплилась надежда найти Целика живым. И он с упорством мамонта противостоял ругани пилота, давлению Центра в лице генерала Зуева и все нарастающему недовольству команды. «Должно быть рациональное объяснение происходящему. Иначе быть не может. Единственной причиной того, что диверсанты все еще не объявились, может являться поломка вертолета. А если так, то они прибудут сухопутным способом. Надо только подождать. Или же придумать новый план», – сам себя уговаривал Бриг.
– Берите вездеход и возвращайтесь на базу, – отдал он долгожданный приказ. – Я сделаю последний облет и присоединюсь к вам. С завтрашнего дня начинаем курсировать от варандейского терминала к платформе и обратно. Цель полетов – охрана объекта. Рано или поздно диверсанты появятся в этом районе.
– Быть может, вернемся вместе? – осторожно задал вопрос Чип. – Все равно ничего не найдешь, командир.
– Отставить споры! – грубо оборвал его Бриг. – Вы возвращаетесь, я – лечу! И подберите сопли, бойцы. Или прикажете мне няньку вам в поселке нанять?
После такой отповеди выступать с предложениями охота отпала у всех. Покопавшись минут пять, бойцы один за другим покинули лачужку, оставив Брига наедине со своими мыслями. Снаружи донесся тихий звук заведенного двигателя, и машина, покашляв, тронулась в путь. «Все. Уехали, – облегченно вздохнул Бриг. – Одной головной болью меньше. Теперь выдержать сопротивление пилота, и можно некоторое время побыть в тишине. Без необходимости ежесекундно вдохновлять, уговаривать, обнадеживать кого-то. Все-таки быть начальником ужасно выматывает». Дождавшись, когда звуки, издаваемые вездеходом, смолкнут окончательно, он вышел из лачужки и направился к вертолету.
Пилот сидел в кабине, жевал бутерброд, запивая его теплым чаем из термоса, и слушал музыку. Бриг постучал по обшивке, привлекая внимание пилота. Тот, недовольный тем, что его оторвали от приятного занятия, оглянулся.
– Через двадцать минут вылетаем, – произнес Бриг. – Курс на остров Колгуев.
– Ты рехнулся, командир! – чуть не поперхнулся бутербродом пилот. – На Колгуеве-то чего забыл? До него добрых три часа лета. Хочешь рисковать своей шкурой – пожалуйста. Лично я еще пожить хочу. Нет, и не уговаривай. Над побережьем буду летать, сколько потребуется, а на Колгуев и не проси!
– Ты не понял, дружище. Это не просьба, это приказ, – жестко осадил пилота Бриг. – Через двадцать минут будь готов. В противном случае…
Он не закончил фразу, но выражения его лица было достаточно, чтобы пилот поспешил расправиться с ужином и начал приготовления к полету. Бриг удовлетворенно кивнул и занял место рядом с пилотом. Переходить в пассажирский отсек не было необходимости: салон вертолета был пуст.
Бриг знал, какое впечатление на окружающих производит его внешность, когда он в гневе. Испепеляющий взгляд глубоко посаженных глаз из-под низко сидящих бровей, играющие под иссиня-черной щетиной, покрывающей лицо Брига даже после тщательного бритья, желваки, упрямо выдающийся вперед подбородок, узкая полоска стиснутых губ. Все это заставляло людей делать неверные выводы. Те же, кто был знаком с Бригом поближе, знали, что внешность его не имеет ничего общего с тем впечатлением, которое производит. На самом деле Бриг был довольно мягким человеком, способным идти на компромисс и абсолютно не способным причинить вред кому бы то ни было, кроме реального противника. Но об этом знали лишь избранные. Остальные предпочитали не искушать судьбу, испытывая терпение этого жесткого человека, способного, по их мнению, на все.
А ведь было время, когда Бриг, даже выведенный из состояния равновесия, выглядел совсем иначе. Давно это было. Еще тогда, когда были живы его жена и сынишка. Тогда колючего взгляда не было и в помине, и желваки не играли на его лице. Тогда, когда Анна и маленький Ромка были живы…
Предновогодние хлопоты полностью поглотили его. Список неотложных дел, составленный женой, насчитывал не менее тридцати пунктов. Из них он успел выполнить едва ли половину. Елка была куплена и стояла в центре малюсенькой комнаты, их временного жилища, в затрапезной квартирке на самой окраине необъятной Родины. Вместительное оцинкованное ведро, наполненное песком, обтянуто белой тканью, выданной младшему лейтенанту Российской армии для сооружения портянок. Ерунда, как-нибудь выкрутится. Главное, что желание Анны исполнено. Она хотела самую большую елку, и Бриг добыл ее всеми правдами и неправдами. Скорее «неправдами». Если быть до конца честным, то елку он попросту украл. Выехал в соседний лесхоз, выбрал дерево, которое, по его представлениям, могло понравиться жене, спилил его и привез домой. Не испытывая при этом совершенно никаких угрызений совести. Должна же быть у его жены хоть какая-то радость от того, что она долгих два года прозябает в этой глуши, разделяя все тяготы армейской жизни со своим мужем? Должна! Вот пусть эта двухметровая сосна и послужит компенсацией отсутствию театров, музеев и всех тех вещей, без которых Анна, коренная москвичка, еще два года назад не могла помыслить своего существования.