Выбегает. Придворные за ним.
Хозяйка. Ну? Ты доволен?
Хозяин. Очень!
Занавес.
Общая комната в трактире «Эмилия». Поздний вечер. Пылает огонь в камине. Светло. Уютно. Стены дрожат от отчаянных порывов ветра. За прилавком – трактирщик. Это маленький, быстрый, стройный, изящный в движениях человек.
Трактирщик. Ну и погодка! Метель, буря, лавины, обвалы! Даже дикие козы испугались и прибежали ко мне во двор просить о помощи. Сколько лет живу здесь, на горной вершине, среди вечных снегов, а такого урагана не припомню. Хорошо, что трактир мой построен надёжно, как хороший замок, кладовые полны, огонь пылает. Трактир «Эмилия»! Трактир «Эмилия»… Эмилия… Да, да… Проходят охотники. Проезжают дровосеки, волокут волоком мачтовые сосны, странники бредут неведомо куда, неведомо откуда, и все они позвонят в колокол, постучат в дверь, зайдут отдохнуть, поговорить, посмеяться, пожаловаться. И каждый раз я, как дурак, надеюсь, что каким-то чудом она вдруг войдт сюда. Она уже седая теперь, наверное. Седая. Давно замужем… И всё-таки – мечтаю хоть голос её услышать. Эмилия, Эмилия…
Звонит колокол.
Боже мой!
Стучат в дверь. Трактирщик бросается открывать.
Войдите! Пожалуйста, войдите!
Входят король, министры, придворные. Все они закутаны с головы до ног, занесены снегом.
К огню, господа, к огню! Не плачьте, сударыни, прошу вас! Я понимаю, что трудно не обижаться, когда вас бьют по лицу, суют за шиворот снег, толкают в сугроб, но ведь буря это делает без всякой злобы, нечаянно. Буря только разыгралась – и всё тут. Позвольте, я помогу вам. Вот так. Горячего вина, пожалуйста. Вот так!
Министр. Какое прекрасное вино!
Трактирщик. Благодарю вас! Я сам вырастил лозу, сам давил виноград, сам выдержал вино в своих подвалах и своими руками подаю его людям. Я всё делаю сам. В молодости я ненавидел людей, но это так скучно! Ведь тогда ничего не хочется делать и тебя одолевают бесплодные, печальные мысли. И вот я стал служить людям и понемножку привязался к ним. Горячего молока, сударыни! Да, я служу людям и горжусь этим! Я считаю, что трактирщик выше, чем Александр Македонский. Тот людей убивал, а я их кормлю, веселю, прячу от непогоды. Конечно, я беру за это деньги, но и Македонский работал не бесплатно. Ещё вина, пожалуйста! С кем имею честь говорить? Впрочем, как вам угодно. Я привык к тому, что странники скрывают свои имена.
Король. Трактирщик, я король.
Трактирщик. Добрый вечер, ваше величество!
Король. Добрый вечер. Я очень несчастен, трактирщик!
Трактирщик. Это случается, ваше величество.
Король. Врёшь, я беспримерно несчастен! Во время этой проклятой бури мне было полегчало. А теперь вот я согрелся, ожил и все мои тревоги и горести ожили вместе со мной. Безобразие какое! Дайте мне ещё вина!
Трактирщик. Сделайте одолжение!
Король. У меня дочка пропала!
Трактирщик. Ай-ай-ай!
Король. Эти бездельники, эти дармоеды оставили ребёнка без присмотра. Дочка влюбилась, поссорилась, переоделась мальчиком и скрылась. Она не забредала к вам?
Трактирщик. Увы, нет, государь!
Король. Кто живёт в трактире?
Трактирщик. Знаменитый охотник с двумя учениками.
Король. Охотник? Позовите его! Он мог встретить мою дочку. Ведь охотники охотятся повсюду!
Трактирщик. Увы, государь, этот охотник теперь совсем не охотится.
Король. А чем же он занимается?
Трактирщик. Борется за свою славу. Он добыл уже пятьдесят дипломов, подтверждающих, что он знаменит, и подстрелил шестьдесят хулителей своего таланта.
Король. А здесь он что делает?
Трактирщик. Отдыхает! Бороться за свою славу – что может быть утомительнее?
Король. Ну, тогда чёрт с ним. Эй, вы там, приговорённые к смерти! В путь!
Трактирщик. Куда вы, государь? Подумайте! Вы идёте на верную гибель!
Король. А вам-то что? Мне легче там, где лупят снегом по лицу и толкают в шею. Встать!
Придворные встают.
Трактирщик. Погодите, ваше величество! Не надо капризничать, не надо лезть назло судьбе к самому чёрту в лапы. Я понимаю, что когда приходит беда – трудно усидеть на месте…
Король. Невозможно!
Трактирщик. А приходится иногда! В такую ночь никого вы не разыщете, а только сами пропадёте без вести.
Король. Ну и пусть!
Трактирщик. Нельзя же думать только о себе. Не мальчик, слава богу, отец семейства. Ну, ну, ну! Не надо гримасничать, кулаки сжимать, зубами скрипеть. Вы меня послушайте! Я дело говорю! Моя гостиница оборудована всем, что может принести пользу гостям. Слыхали вы, что люди научились теперь передавать мысли на расстояние?
Король. Придворный учёный что-то пробовал мне рассказать об этом, да я уснул.
Трактирщик. И напрасно! Сейчас я расспрошу соседей о бедной принцессе, не выходя из этой комнаты.
Король. Честное слово?
Трактирщик. Увидите. В пяти часах езды от нас – монастырь, где экономом работает мой лучший друг. Это самый любопытный монах на свете. Он знает всё, что творится на сто вёрст вокруг. Сейчас я передам ему всё, что требуется, и через несколько секунд получу ответ. Тише, тише, друзья мои, не шевелитесь, не вздыхайте так тяжело: мне надо сосредоточиться. Так. Передаю мысли на расстояние. «Ау! Ау! Гоп-гоп! Мужской монастырь, келья девять, отцу эконому. Отец эконом! Гоп-гоп! Ау! Горах заблудилась девушка мужском платье. Сообщи, где она. Целую. Трактирщик». Вот и всё. Сударыни, не надо плакать. Я настраиваюсь на приём, а женские слёзы расстраивают меня. Вот так. Благодарю вас. Тише. Перехожу на приём. «Трактир «Эмилия». Трактирщику. Не знаю сожалению. Пришли монастырь две туши чёрных козлов». Всё понятно! Отец эконом, к сожалению, не знает, где принцесса, и просит прислать для монастырской трапезы…
Король. К чёрту трапезу! Спрашивайте других соседей!
Трактирщик. Увы, государь, уж если отец эконом ничего не знает, то все другие тем более.
Король. Я сейчас проглочу мешок пороху, ударю себя по животу и разорвусь в клочья!
Трактирщик. Эти домашние средства никогда и ничему не помогают.
Берёт связку ключей.
Я отведу вам самую большую комнату, государь!
Король. Что я там буду делать?