– О, совсем опупели, за грибами на иномарках ездют, – возмутилась Соломея Митрофановна, заметив на полянке темно-синий «Фольксваген».
– За грибами пошли, а двери не заперли? Странно, – засомневался Метелкин, поставил узлы на землю и засеменил к машине. Обойдя «Фольксваген» с другой стороны, Метелкин рысью метнулся обратно с нездоровой бледностью на лице. – Там! Там… отжившая плоть из земли торчит, – выдохнул он и заголосил на весь лес.
Агапов как в воду глядел. Оперативно-следственную бригаду, прибывшую на место происшествия в лесной массив, расположенный в районе станции Шаликово, поразило странное положение трупа: покойник был врыт в землю в вертикальном положении, на поверхности остались только нос и глаза. Личность установили быстро: покойником оказался Ершов Валентин Андреевич. Вскрытие показало, что смерть Ершова В.А. наступила в результате переохлаждения.
Виновника смерти доктора Ершова так и не нашли. Ни свидетелей, ни улик не было. Удалось выяснить, что Ершов незадолго до смерти общался с кем-то по телефону, но личность звонившего установить не смогли, потому что звонок был сделан из телефона-автомата. Впрочем, разыскать убийцу особенно не старались.
В лаборатории Кравцова тоже сделали обыск, но ничего противозаконного не обнаружили. В материалах, представленных следственной бригаде, никаких нарушений не выявили. Препарат находился в стадии разработки, об опытах над людьми никто ничего не знал.
Над Аллой Кольской состоялся суд, на котором она полностью отказалась от своих показаний. Адвокат настаивал на том, что его подзащитная во время своих признаний находилась в состоянии сильного стресса, вызванного смертью друга детства, не понимала смысла вопросов следователя и не о каком изнасиловании ничего не знала. Адвокат легко доказал ее невиновность, и Кольскую оправдали. Алла вернулась в лабораторию, где заняла место Олега Кравцова.
У Ромашовых родился мальчик, внешне совершенно здоровый, но с некоторыми умственными отклонениями от нормы. Софье Михайловне предложили отказаться от малыша и поместить ребенка в специальный интернат для умственно отсталых детей. Василий с Соней категорически отказались. Ромашов обосновал решение оставить ребенка по-своему: «Чтоб я, бывший зэк, своего сынишку в тюрягу упрятал? Никогда! А если кто смеяться станет, в землю по самые уши зарою». После случая с Ершовым никто не посмел воспринять как шутку последнюю фразу Василия.
Сергей ежедневно навещал Полину в реабилитационном центре. Вместе с психиатром Кравцовой была придумана новая, но максимально приближенная к реальности история жизни девушки. От Полины не скрывали, что она была замужем и счастлива в браке, но муж случайно погиб в автокатастрофе. Из больницы Полина переехала к Сергею и через месяц согласилась выйти за него замуж. Свадьба была тихой и немноголюдной, со стороны невесты присутствовали только два человека: профессор Бостонского университета Яковлев Валерий Аркадьевич и его жена Каррен Райдер. После свадьбы Быстров переехал с женой из Москвы в Санкт-Петербург.
Роман Полины Кравцовой был опубликован в Америке и завоевал симпатию читателей. Правда, после некоторых стараний Валерия из романа бесследно исчезла одна глава, в которой описывался сон неизвестной домохозяйки, но от этого книга не потеряла привлекательности и ее смысл не изменился.
Издатель Яковлева, Майкл Софин, вернулся из Прибалтики, подал заявление о разводе с четвертой женой и готовился вступить в новый брак. Как выяснилось, со своей пятой половиной Майкл познакомился благодаря брачному агентству, куда обратился, чтобы найти себе русскую жену. Русская жена нашлась, как ни странно, в Риге. По паспорту девушку звали Ольгой, но Софин упорно называл невесту Лилу, а почему – никто не знал.
Два года спустя
Сексопатолог Земцов со скучающим видом разглядывал в окне зимний питерский пейзаж. Пациентов в последнее время было мало – два-три посетителя за неделю. Да и проблемы, с которыми к нему обращались, были скорее не по его части. Все больше шли женщины бальзаковского возраста, и не лечиться, а, скорее, поплакаться ему в жилетку о том, что молодость прошла. Земцов терпеливо выслушивал увядающих красоток и мечтал о том, что придет человек с реальной проблемой и он наконец сможет применить все свои знания, нерастраченным грузом застрявшие у него в голове.
Время приближалось к пяти. От безделья начало клонить ко сну. Широко зевнув, Земцов потянулся и стал собирать в портфель со стола бумаги и папки, которые он раскладывал каждое утро для придания своей персоне большей солидности и важности.
В дверь нерешительно постучали. Земцов быстро раскидал по столу все, что уже убрал, натянул на нос очки и бодрым голосом разрешил посетителю пройти.
В кабинет вошла миловидная блондинка, совсем молоденькая, подросток: невысокая худенькая фигурка, скромно опущенные ресницы. Девушка неловко села на краешек стула и подняла на Земцова глаза, необыкновенные изумрудные глаза. Нет, перед ним сидел не подросток, а зрелая женщина. Лет ей было около 30, об этом говорил ее взгляд, взгляд женщины с опытом. Она смотрела на него так странно, так пленительно, что Земцов вдруг оробел, как мальчишка, не в силах вымолвить ни слова.
Она начала первой.
– Дело в том, доктор, что у меня проблемы, – сказала женщина, голос у нее был низким, с легкой приятной хрипотцой.
– Не стесняйтесь, рассказывайте, и мы постараемся вместе решить ваши проблемы, – откашлявшись, подбодрил женщину Земцов.
– Не понимаю, что со мной происходит. С одной стороны, все хорошо. Я замужем, у меня внимательный и заботливый муж, ласковый, нежный. Он чудесный человек. Любая женщина мечтает о таком спутнике жизни. И я счастлива, поверьте, счастлива, но в постели… – женщина замолчала и отвела взгляд.
– В постели он вас не удовлетворяет, – понимая смущение блондинки, предположил Земцов. Она робко кивнула. – Подобная проблема существует у многих женщин, но смею вас уверить, что все поправимо. Вы пробовали откровенно поговорить с мужем об этом?
– Боюсь, что это ничего не изменит.
– Почему вы так думаете?
– Он слишком мягкий человек, чтобы вести себя в постели так, как мне бы хотелось. Ему придется изменить себя, а я не хочу его ломать. К тому же я сама не хочу ничего менять.
– Не совсем вас понимаю. Вы пришли к специалисту за помощью и при этом не хотите ничего менять. Зачем же вы тогда пришли? – удивленно спросил Земцов.
– Да, я не хочу ничего менять, и именно это меня и беспокоит. Я сама не поняла, как мои сны стали для меня важнее реальности. От снов я получаю психологическое удовлетворение и, как это ни парадоксально, сексуальную разрядку. Помогите мне, доктор. Я ощущаю себя моральным уродом. Вы даже представить не можете, что я проделываю во сне!
– Что же, кажется, я начинаю улавливать суть вашей проблемы, но для того чтобы понять ее глубже, мне нужна от вас предельная откровенность. Если вы готовы пойти на подобный шаг, я постараюсь помочь вам. Пожалуйста, как можно подробнее опишите свои сны. Важны не только описания сюжета, но и ваши ощущения.