Дракон действительно поджидал Валерия во дворе.
Он курил, привалившись к переднему крылу битого-перебитого корейского джипа, на котором обычно ездил на работу, а также на природу – половить рыбку, пострелять на радость девкам из пистолета по пустым пивным жестянкам, погонять на бешеной скорости по кочкам и ямам, нажарить шашлыков и выпить водки. В представительских целях Дракон использовал трехлетний «Рено», и Валерию оставалось только гадать, каким образом его напарник, проработавший в «Кирасе» всего на год дольше его, ухитрился накопить такую сумму. Слишком экономным он не выглядел, да и вообще… Родители, что ли, помогают? Вряд ли..
Фамилия Дракона была Дракин – Леха Дракин, простой люберецкий паренек двухметрового роста, накачанный до такой степени, что напоминал обряженный в короткое драповое пальто трехстворчатый шкаф. Ему ничего не стоило поднять автомобиль, ухватившись за бампер, а то и за фаркоп, – поднять, подержать немного на весу и смеха ради развернуть вокруг оси, придав ему такое положение, что не сообразишь, в какую сторону ехать – вперед или назад. Валерия Дракон уважал, потому что был одним из тех, на ком тот демонстрировал свое искусство, когда нанимался на работу в «Кирасу», и продержался против новичка ровным счетом двадцать четыре секунды. «Большой шкаф громко падает, – сказал по этому поводу Сан Саныч, когда Дракон очухался после нокаута. – Учись, качок. Будете напарниками – может, хоть так до тебя дойдет, что сила не в мясе».
Дракон оказался парнем необидчивым, и работалось Валерию с ним, по большому счету, неплохо.
Скучновато, конечно, но, в конце концов, нельзя же требовать от жизни всего сразу! Зато бывали случаи, и не раз, когда потенциальные злоумышленники, завидев на пороге охраняемого объекта внушительную фигуру Лехи Дракина, мигом уносили ноги от греха подальше.
Увидев Валерия, Дракон в последний раз затянулся сигаретой и растер окурок по асфальту подошвой своего тупоносого ботинка. На его широкой простодушной физиономии появилась улыбка, которой он приветствовал каждого, с кем был знаком. Валерий пожал ему руку и без приглашения залез на переднее сиденье джипа.
Дракон плюхнулся за руль, заставив машину закачаться на амортизаторах, и без лишних слов запустил двигатель. Джип у него был трехдверный, с укороченной базой и очень жесткой подвеской, и ездить на нем было все равно что скакать верхом на взбесившейся табуретке. Водил Дракон лихо – пожалуй, даже чересчур лихо, но Валерию как-то не доводилось слышать, чтобы он попал в аварию.
Рыкнув движком, джип выкатился за ворота, а спустя какое-то время остановился перед стеклянной дверью антикварного магазина. Дракон постучал в створку и показал подошедшей к двери женщине свое удостоверение. Дверь открылась, и Валерий вслед за Драконом вошел на территорию нового охраняемого объекта.
* * *
Юрий остановил машину, опустил стекло, открыл люк над головой и закурил. Сквозняк подхватил дым и утащил его в щель открытого люка. Часы на приборной панели показывали начало второго – время обеденного перерыва в большинстве учреждений, в том числе и в редакциях газет. Очевидно, именно по этой причине главный редактор еженедельника «Московский полдень»
Дмитрий Светлов назначил Юрию встречу в этот час.
Дмитрий, которого совсем недавно все называли просто Димочкой, сменил на посту главного редактора покойного Мирона – Игоря Миронова, с которым Юрий состоял в полуприятельских отношениях. Впрочем, в точно таких же отношениях Юрий был и со Светловым, и вообще со всем коллективом редакции, поскольку в свое время работал в «Московском полудне» редакционным водителем.
Юрий не знал, зачем понадобился Светлову, но кое-какие подозрения на этот счет у него имелись. Светлов, похоже, до сих пор продолжал считать его фигурой в высшей степени загадочной и представляющей огромный интерес для широкого круга читателей. Когда-то он здорово надоедал Юрию своими настойчивыми уговорами дать эксклюзивное интервью для газеты. Желание сделать подробности биографии Юрия Филатова достоянием гласности было главным недостатком Димочки Светлова.
Но, помимо недостатков, журналист имел и кое-какие неоспоримые достоинства, так что просто послать его ко всем чертям Юрий не мог. Светлов не раз помогал ему добывать жизненно важную информацию; к тому же он был Юрию симпатичен, хотя вести дела с покойным Мироном было проще и безопаснее.
Он снова покосился на часы и тут же увидел Светлова. Главный редактор «Московского полудня» шагал по тротуару, озираясь по сторонам, будто что-то искал.
Юрий вспомнил, что Светлов не знает его машины, и ткнул пальцем в кнопку звукового сигнала. Журналист вздрогнул, услышав в шаге от себя короткий гудок, нашел глазами высунувшегося из окна машины Юрия и помахал рукой.
– Я вижу, уровень твоего благосостояния продолжает неуклонно расти, – сказал Светлов, усаживаясь на сиденье рядом с Юрием и пожимая протянутую им руку. – Хорошая машина.
– Ерунда, – сказал Юрий, цитируя старый анекдот, – стеклотару сдал и купил. Тебя куда-нибудь под везти или просто посидим в машине?
– Честно говоря, жрать охота патологически, – признался Светлов. – Время-то как раз обеденное.
– Правильно, – похвалил Юрий. – Война войной, а обед по расписанию. Тут неподалеку есть один шалман, в котором прилично кормят, и притом недорого.
Сказав про шалман, он немного загрустил. Это было одно из фирменных высказываний Мирона, который всегда знал какой-нибудь шалман неподалеку и не упускал случая лишний раз «промочить горло». Впрочем, заведения, о котором говорил Юрий, Мирон как раз таки не знал, поскольку открылось оно совсем недавно.
Запуская двигатель, Юрий поймал на себе острый, какой-то очень профессиональный взгляд Светлова и подумал, что за последние пару лет мальчишка сильно повзрослел, причем не только внешне, но и внутренне.
Карьера – чепуха, особенно в такой малопочтенной газетенке, как «Московский полдень», но, судя по некоторым признакам, Светлов стал Мирону достойной заменой. Во всяком случае, журналист из него, кажется, получился настоящий, без дураков – типичная акула пера из большого города, от которой ничего не скроешь.
«Вон как смотрит, – подумал Юрий. – Наверняка догадался, что я подумал о Мироне. Невелика хитрость, если разобраться. В последние недели перед смертью Мирона слово „шалман“ буквально не сходило у него с уст, так что сообразить, о чем я подумал, было нетрудно. И непременно сейчас начнет приставать – расскажи ему про бойцовский клуб, про то, как именно погиб Мирон, да что стало с теми, кто помог ему отправиться на тот свет…»
– Что нового на свете? – нанес он опережающий удар. – Или, как сказал классик, «ладно ль за морем иль худо? и какое в свете чудо?»
Светлов с видимым удовольствием откинулся на мягко пружинящую спинку сиденья, вытянул ноги, благо размеры салона позволяли это сделать, и провел пятерней по коротко стриженным каштановым волосам, сменившим его прежнюю волнистую шевелюру.