— И со сколькими мужчинами вы его делите?
— Ни с одним, — выдохнула я.
Она посмотрела на Джейсона испепеляющим взглядом.
— У тебя есть эта лгунья.
В этот момент Джулия втиснулась между ними.
— Бобби, прекрати это. Я знаю, что состояние папы причиняет тебе сильную боль, но делая больно Джейсону, ты его не спасешь.
Роберта отвела свой взгляд от нас. Она покачала головой.
— Мне стоит уйти.
Оно пошла, но не к лифту, она дошла до конца холла, и все мы проводили ее взглядами до угла.
— Мне так жаль, Анита, — сказала Айрис.
Джулия обняла Джейсона.
— Я думаю, что она твоя подружка.
— Спасибо, но держу пари, папа согласится с Бобби.
Джулия обняла его чуть сильнее, но на ее лице читалась все та же мысль. С Джулией, впрочем, как и с ее матерью я бы с удовольствием сыграла в покер. Насчет Роберты я пока не была так уверена.
Из открытой двери послышался густой голос:
— Если вы собрались подраться, сделайте это там, где бы я мог вас видеть.
Джейсон вздохнул и наклонился ко мне. Он спрятал лицо в линии моей шеи. Он вдохнул аромат моей кожи так, как обычно ныряльщик вдыхает свежий воздух после погружения.
Айрис пошла впереди нас, приговаривая:
— Фрэнк, все хорошо.
Держу пари, Бобби похожа на отца. Мило, мило, мило…
Фрэнк Шуйлер занимал большую часть кровати и полусидел, будто они не смогли найти кровать, соответствующую его росту. Даже в таком положении было видно, что в нем росту больше шести футов. Но раку было наплевать на его рост. Грубые лицевые кости, угадывающиеся и в лице Роберты, видимо, были особенностью его скелета. Его глаза казались глубокими коричневыми впадинами. Его голову все еще украшала копна темных волос и такие темные усы. Было очевидно, что он либо сам отказался от химеотерапии, либо врачи решили, что она его уже не спасет.
К его рукам и лицу тянулись трубки. Запах смерти тяжело висел, но не такой сильный, как в коридоре. То, что его убивало, не смогло лишить его достоинства, по крайней мере пока.
— Джейсон приехал тебя навестить и привел с собой подружку, хорошенькая, правда? — Айрис постаралась разрядить ситуацию счастливым щебетанием, но это не сработало.
— Привет, папа, — сказал Джейсон совершенно пустым голосом.
— Зачем ты приехал? — спросил его отец.
Джейсон набрался смелости и ответил.
— Мама попросила, чтобы я приехал.
Его тон все еще был настороженным.
— Тебе не стоило заставлять девочку утруждать себя, — проговорил мужчина в кровати голосом глубоким и тихим. — Ты не должен был приводить ее только ради меня, Джейсон. — Его голос был не таким враждебным, как его взгляд. Скорее всего со взглядом он просто не смог справиться.
Джейсон выпустил мою ладонь и положил руку мне на талию, вторая рука лежала на моем бедре, чуть ниже моей собственной. Я запустила руку под его пиджак, обнимая за талию и стараясь дать то успокоение, которое могла.
— Я буду обнимать Аниту так, как захочу.
— Роберта права, малыш, ты можешь тискать ее на публике, если тебе так хочется. Это твое личное дело.
— Что же ты считаешь, я делаю не на публике… папа? — спросил мягко Джейсон.
— Твоя мать сказала, что ты приедешь со своей девушкой, так что я смогу умереть со счастливой мыслью, что мой сын не… — он приостановился, не закончив предложения.
— Какой? — спросил Джейсон мягко, но на грани гнева. Его сверхъестественная энергия начала ползать мурашками по моей коже в том месте, где мы соприкасались. Это не здорово.
— Фрукт, — выжохнул Фрэнк.
— Фрукт, — повторила за ним я и постаралась не рассмеяться. Но это было один из тех моментов, когда напряжение столь высоко, что вы просто не в состоянии рассмеяться.
Он посмотрел на меня так, будто я только что выросла прямо перед ним.
— Извините, — сказала я.
— Вы считаете, что это забавно, что моя жена попросила вас солгать мне. Лгать мне на смертном одре вы считаете забавным?
Я уронила голову на плечо Джейсона.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
— На твое усмотрение.
Я повернулась достаточно, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Ты уверен?
— Решительно да, — улыбнулся он.
Я пожала плечами, все еще обнимая его. Я оглянулась назад, на человека в постели. Я пыталась придумать вежливый способ начать разговор.
— Я думаю, что забавно, что вы считаете Джейсона геем.
— То, что вы все это время висите на нем, дела не меняет, он — гомо.
— Фрукт, гомо, вам даже не хватает духу назвать его гомосексуалистом?
— Вам нравится это слово, девонька, прекрасно. Он — гомосексуалист.
Мать Джейсона подошла ближе к кровати, но не к мужу. Она постаралась встать где-то между сыном и мужем. Я получила подтверждение, что она не раз в своей жизни видела сцену, подобную этой.
— Думаю, я лучше знаю сексуальные предпочтения Джейсона, чем вы, мистер Шуйлер. — Что ж, вполне вежливо.
— Папа, — заговорила Джулия от двери, — Джейсон привез Аниту сюда, чтобы познакомить с тобой, это ведь о чем-то говорит?
— Это значит, что она будет лгать для него.
Джейсон развернулся достаточно, чтобы держать меня только за руку. Он потянул меня к двери.
— Пойдем, Анита.
— Нет, — проговорила Айрис, хватая его за другую руку.
— Папа, — вновь вмешалась Джулия, — он приехал сюда, проделал весь этот путь. Они оба бросили работу, все, чтобы быть здесь. Будь хорошим.
— Я умираю, Джулия, у меня нет времени становиться хорошим. Я хочу, чтобы мой сын был мужчиной, а не тем, чем он собрался быть.
Плечи Джейсона поникли, будто он собирался принять на себя удар. Это была последняя капля. Этот ублюдок заслуживал любого дерьма, даже смерти.
Я все еще держала Джейсона за руку, поворачиваясь к кровати.
— Джейсон больше мужчина, чем вы, мистер Шуйлер.
Эти впалые глаза впились в меня яростным взглядом.
— И как это прикажете понимать?
— Это значит, что настоящий мужчина должен быть вежливым. Настоящий мужчина должен быть добрым. Настоящий мужчина любит свою семью и принимает их такими, какие они есть.
— Я умираю, у меня есть право быть сукиным сыном.
— Держу пари, что вы всегда были жестоким ублюдком.