— Но сейчас вы меня поставили в неловкое положение. У меня есть значок, но ордера на тигров нет, и они имеют право меня не пустить, хоть десять значков у меня будь.
— Верно, — кивнул он.
И тут у меня возникла мысль. Отличная мысль, почти радостная мысль.
— Выполнение этого ордера не позволит нам навестить тигров.
— Нет, — согласился Хупер.
— Это значит, что мне придется добиваться своего обаянием, а не размахивать значком. То есть я туда пойду не как маршал США.
— Что это значит? — спросил Паук.
— Значит, что как подруга мастера города Сент-Луиса, я могу попросить аудиенции у жены Макса и, вероятно, ее получить.
— На каком основании? — спросил Хупер.
— На том основании, что жена Макса, Вивиана, будет ожидать моего визита до отъезда из города. Долг вежливости, пренебрежение которым было бы смертельным оскорблением. Хочу ли я оскорблять Чанг местного клана тигров?
— Я думаю, нет, — сказал Хупер, внимательно глядя мне в лицо.
— Без ордера ты можешь задавать вопросы, но не охотиться, — напомнил Паук.
— Ребята, не сомневайтесь, я отнюдь не хочу бросать перчатку Максу и его команде. Я думаю, если это кто-то из их тигров, они будут рады нам помочь раскрыть дело — они монстры современные. Убивать копов — это очень вредно для бизнеса.
Хупер уже доставал сотовый телефон:
— Сейчас всех подгоним к дому Макса, — сказал он.
— Хупер, если мы не можем этого сделать как маршалы США и мне приходится забегать на чашку кофе как подруге мастера чужого города, то уж точно я не могу тащить с собой тактическую штурмовую группу. Без ордера вас там на порог не пустят. Блин, да я буду рада, если туда пропустят меня с Тедом.
— И со мной, — добавил Олаф.
— И меня, и меня! — тянул руку Бернардо. И посмотрел на меня таким несчастным взглядом, что я задумалась, где же я что не так сделала. Но сейчас мне было не до того. Потом подумаю. Или не стану.
— Тед? — сказала я с вопросительной интонацией.
— Мне было бы спокойнее, если бы все маршалы могли войти, но я не знаю, как к этому отнесутся тигры.
— Честно говоря, я не знаю, как бы себя чувствовала, если бы шла одна.
Сказала и тут же пожалела. Во-первых, прозвучало как слабость, во-вторых, непонятно, как объяснить мои истинные причины нервозности возле тигров в присутствии Шоу.
Оперативники повернулись ко мне с серьезными лицами.
— Мы слыхали о нападении тигров в Сент-Луисе, — сказал Хупер.
Я поняла: он это воспринял как причину моего качания головой. Я ухватилась за подвернувшуюся возможность.
— Ага. Когда какой-то зверь тебя порежет, в присутствии этой породы начинаешь жаться.
— Мы пойдем с тобой, Анита.
— Ни в коем случае охрана Макса не даст мне взять вас с собой внутрь дома в обычном светском визите. Извините, ребята, но в вас слишком много СВАТовского.
Я даже не очень поняла, был ли в моих словах смысл, но они выслушали и вроде бы поняли.
— Я все равно поеду вперед. Мы подождем вас на парковки. Дайте сигнал, если будете в опасности — тогда мы имеем право войти и спасти вашу шкуру.
— Хупер, ты стандартные пункты ордера прочел?
Губы Хупера сложились в тонкую неприятную улыбку — вроде той, что бывает у меня и у Теда. Не очень приятно, когда на тебя направят такой взгляд, но он и не направил его на меня. Он думал о тех, кто убил его друга.
— Сонни меня зовут, Анита. Прочел. Вы, то есть маршалы, имеете право использовать любую силу вплоть до смертоносной включительно, если вы сочтете, что вы или какие-либо гражданские лица подверглись неминуемой смертельной опасности. Далее, любым сотрудникам полиции, сопровождающим нас или находящимся в резерве, разрешается использовать любую силу, чтобы защитить жизнь вашу или вышеуказанных гражданских лиц.
Я кивнула.
— Последнее добавили, когда погибли двое охотников на вампиров Полицейские, их сопровождавшие, спасли себя и людей-заложников, но попали под суд. Их оправдали, но шум был.
— Это одна из причин, по которым приняли Акт, — кивнул Хупер, то есть Сонни.
— Да, и если на нас нападут, то мы вполне чисты перед законом, потому что тогда мы укажем связь погибшего ликантропа с дикарем из нашего ордера. Сонни, черт побери, это же Невада! У вас до сих пор есть закон об опасных животных.
— Я бы не хотел цитировать закон об опасных животных, если нам придется перестрелять всю семью Макса.
— Я тоже, но если они нападут первыми, мы тогда не нарушим ни одного закона.
— А правда, что ты никогда даже не попадала на слушания, когда тебе случалось кого-нибудь застрелить? — спросил Паук.
— Бумаг стало больше теперь, когда мы — федеральные сотрудники, но нет. Ни юристов, ни слушаний, ничего не было. Потому что если нас по рукам и ногам свяжут законами, монстров кто убивать будет?
— Так что на самом деле, — сказал он, — исключение тигров из списка не гарантирует им безопасности, если они начнут с вами драку?
— Реально — нет, — ответила я.
— Если они начнут драку, мы поможем ее закончить, — сказал Сонни, — но только, ребята, чтобы наверняка начали они. Потому что вы с вашими федеральными значками из тюрьмы выйдете, а нам здесь жить.
— Даю тебе слово: если полыхнет, это будет значить, что начали не мы.
Он посмотрел мне в лицо — оба они, а потом Сонни кивнул, будто что-то решил. И протянул мне руку. Я ее взяла.
— Заметано.
Мы пожали друг другу руки, и Сонни достаточно старый и достаточно мужик, чтобы это рукопожатие значило больше, чем могло бы для, скажем, Паука или Бернардо. А может, весь вегасский СВАТ такой. Твое слово что-то значит, и ты все равно можешь вверить свою жизнь чьему-то решению простым рукопожатием. Осталось с тех времен, как слова «верность» и «честь» еще что-то значили. То, что они еще для меня сейчас что-то значат, это просто класс.
Пока Эдуард вез нас от офиса коронера через безликий промышленно-деловой район, где неясно, в каком ты городе США, я сделала два телефонных звонка. Один — к Чанг-Виви, но персональной линии, которую Макс выделил для Жан-Клода. Сразу же после первого звонка ответил культурный женский голос.
— Чанг-Виви, это Анита Блейк…
— Мы рады вашему звонку, Анита Блейк, но я не Чанг-Виви. Меня зовут Ава, я помощница Чанг-Виви.
— Прошу прощения, я думала, это личный номер.
— Да, но, — она тихо засмеялась, — королевы сами к телефону не подходят.
Ага.