Всех оперативников, работающих на задержании Егорова, временно отправили по командировкам, новый состав оперативно-следственной бригады тщательно проверили, после этого отца Кати поместили в обычную камеру СИЗО, оснастив ее специальным оборудованием, и стали ждать. Если прокурор попытается покончить с очередным свидетелем и направит своего человека для осуществления этой миссии, его сразу схватят, а отец Кати с перепугу начнет говорить. Убийца пока никак себя не проявлял, и Вячеслав с каждым днем терял терпение. У него даже возникла идея, что можно самим осуществить мнимое нападение на Логинова, этим спровоцировав его на дачу показаний против прокурора. Но эту идею не одобрило начальство в лице полковника Веревкина, что ввергло Симбирцева в еще большее уныние, которое пришлось заесть двумя курочками-гриль на ночь. Настроение его сразу улучшилось, он немного успокоился и не стал торопить события, решив заняться вплотную Катей Логиновой. А так как девушка пребывала в больнице уже несколько дней, он посчитал, что пришло время ее навестить, надавить на нее и выведать наконец, каким образом она связана с прокурором и почему он помог ей избавится от Лизы Самариной.
– Я могу идти? – робко спросил Костик. – Я все написал, как вы хотели.
– Иди, я с тобой свяжусь, когда ты понадобишься, – равнодушно сказал Симбирцев. Костик встал и заспешил к двери. – Погоди, дружок, – остановил его в дверях Симбирцев. – Ответь мне на один вопрос, я его не официально задаю, а так, ради спортивного интереса. Ты ведь ее на наркотики намеренно посадил, да? Ты ведь специально это сделал, чтобы она всегда была рядом? – Костик побледнел, глаза его забегали из стороны в сторону, руки затряслись. – Какая же ты мразь, вы определенно стоите друг друга. И знаешь что, Костя, не рекомендую попадаться на моем пути в неофициальной обстановке – переломлю, как гнилую деревяшку!
За Костиком захлопнулась дверь. Симбирцев устало вздохнул, положил дело в сейф и посмотрел на часы: пора была собираться в больницу к Кате Логиновой. После больницы он вполне успевал заехать к Анне и Аркадию на ужин. Путь предстоял неблизкий, но дома он уже уничтожил весь недельный запас продуктов, в магазин идти было лень, а кушать хотелось сильно. Вспомнив об этой странной парочке, Вячеслав улыбнулся. «Какой же Аркашка все-таки дурак! Анна явно намекнула ему, что хочет быть с ним вместе. А этот остолоп продолжает жить в гостинице и в свою квартиру приходит как в гости. Ведь видно, что влюбился по уши. Подумаешь, разница в возрасте, тоже мне, проблема! Я бы на его месте…» – продолжить свою мысль он не успел: в кабинет ворвалась какая-то незнакомая женщина в сопровождении щуплого дежурного, который был не в состоянии удержать за дверью ее мощное тело. В руках женщина держала толстую тетрадь, которую использовала в качестве средства обороны, нанося ею точные удары дежурному по голове.
– Что случилось? – спросил Вячеслав, с удивлением наблюдая побоище.
– Безобразничают, Вячеслав Олегович, – торопливо пролепетал взмыленный дежурный. – Не хочут по правилам заявление оформить, начальство сразу требуют.
– Отпусти женщину! Сейчас во всем разберемся. Садитесь, гражданка, успокойтесь и рассказывайте, что у вас случилось? – дежурный выполнил приказ, женщина злорадно улыбнулась, треснула дежурного еще раз по голове тетрадкой и с чувством исполненного долга села на стул.
– Видали, Вячеслав Олегович, что вытворяет? – возмущенно загудел дежурный. – Я при исполнении, а она руки распускает!
– И в этом разберемся. Идите, Семушкин. А вы гражданка, простите, не знаю вашего имени-отчества, если еще раз себе такие выходки позволите, сразу же пойдете домой, – строго сказал Симбирцев, и дама интенсивно закивала, выражая свое полное согласие с ним. После минутной паузы, немного отдышавшись, женщина положила перед Симбирцевым изрядно помятую тетрадь и, тяжело вздохнув, сказала:
– С моей дочкой произошел несчастный случай. Только я-то знаю, что это был не несчастный случай! Ее убили, но мне никто не верит. Я уж обошла всех, кого могла. Пожалейте меня, разберитесь во всем! Сколько горя на мою долю выпало! Она ведь одна у меня была, одна, кровиночка родненькая! Цветочек всей моей жизни! Загубил ее жизнь кто-то и рад-радешенек, что не ищет его никто. Настенька моя родная! Не могла она так нелепо жизнь свою завершить! Отец извелся весь, винит себя, что умывальник этот чертов чинить удумал. Разберитесь во всем, снимите грех за смерть дочери с его души!
– Вы – мама Насти Колесниковой? – с изумлением спросил Симбирцев, разглядывая женщину.
– Она самая. Елена Владимировна меня зовут. – От волнения женщине даже не пришло в голову поинтересоваться, каким образом Симбирцев догадался о том, что она мать Насти. А догадался он потому, что всю прошлую неделю таскался с этим делом по экспертам и криминалистам, выясняя, действительно ли Настя Колесникова умерла своей смертью или же ей кто-то помог.
– Елена Владимировна, почему у вас такая уверенность, что вашу дочь убили? – осторожно спросил Вячеслав.
– Это дневник Настеньки, – сказала женщина и ткнула пальцем в тетрадь, которую она положила на стол перед Симбирцевым. – Настенька меня в свою жизнь не особенно пускала. Не знала я о ней ничего, пока дневник ее не прочла. Мне коробку недавно передали с ее вещичками из поликлиники. Они там все собрали, все, что после нее осталось, упаковали и мне отдали. Я коробку открыла, а там туфельки ее, несколько книжек медицинских, помада, ну, и тетрадка эта… Вы не поленитесь, прочтите эти строчки. Странные вещи она писала незадолго до смерти! Я уж с этой тетрадкой все кабинеты местного отделения милиции обошла – никто и слушать меня не захотел. На вас одна надежда! Я выяснила, что вы занимаетесь делом об убийстве Лизы Самариной, а Настя, по всему выходит, что-то знала о настоящем убийце подруги!
– Я прочту, не беспокойтесь, Елена Владимировна. Оставьте мне тетрадь, я тщательно изучу ее содержание, проверю все и свяжусь с вами. Завтра с утра, хорошо? Сейчас я очень занят, у меня важная встреча, – мягко сказал Симбирцев и уже встал из-за стола, но, посмотрев в глаза женщины, в которых стояли боль и обреченность, не выдержал, сел обратно за стол, раскрыл тетрадь и погрузился в чтение.
– Аркадий Александрович, своим поведением вы ставите меня в неудобное положение, – разгневанно сказала Анна и отвернулась к окну. – Прошу немедленно отвезти меня домой.
– Но, Анна, объясните мне, что произошло? Я не понимаю причину вашего недовольства. Что я сделал не так? – Аркадий растерянно переминался с ноги на ногу у двери квартиры и судорожно пытался понять причину резкой смены настроения девушки и раздражения с ее стороны.
Все вроде бы было как всегда. Вечером он, как обычно, приехал навестить ее. По дороге купил фрукты, бутылку легкого французского вина. Она приготовила восхитительный ужин, рассчитывая не только на него, но и на Симбирцева, который по каким-то причинам так и не приехал. Была, правда, некоторая двусмысленность в том, что Аркадий не удержался и преподнес Анне в подарок несколько симпатичных молодежных платьев, пару кофточек, маечек, джинсов, туфельки, шелковый халатик и комплекты нижнего женского белья. Белье он выбирал особенно придирчиво. Чтобы не поставить Анну в неловкое положение, он попросил продавца-консультанта не предлагать ему ничего эротического, только удобные спортивные комплекты в стиле унисекс, без всяких рюшечек, розочек, завязочек, бантиков и прочих мелочей, которые обычно сводят мужчин с ума. Пока продавцы упаковывали одежду, Аркадий успокаивал себя тем, что в покупке этих милых женских вещичек действительно была необходимость: на ее квартире до сих пор появляться было опасно, но не ходить же в одной и той же одежде в течение нескольких дней. Для молодой привлекательной девушки, рассудил Аркадий, это могло обернуться страшной депрессией. Тем не менее, протягивая Анне красочные пакеты, Аркадий сильно смущался и переживал, как воспримет Анна его подарки. Не расценит ли она это, как желание немного подкупить ее, чтобы воспользоваться ее безвыходным положением? Но волнение и смущение его вмиг улетучились, потому что Анна с искренней радостью приняла все его дары и, как любая нормальная женщина, упорхнула в другую комнату примерять обновки.