– К Васе это не относится. Он в первую Голову эстет, и если Наташа ему и нравилась, так только в этом плане.
Кроме того, мне хотелось пощекотать нервы…
– Кому?
– Как кому? Себе, конечно! Стояли такие дивные дни, так хотелось новых красок, ощущений, какого-то разнообразия… Вы понимаете, о чем я говорю?
– Вы, кроме стихов, пишете еще и прозу?
– Да я пишу все подряд…
– Вас печатают?
– Нет, а я никому ничего и не даю… Сейчас не то время, чтобы люди оценили выходящее из-под моего, так сказать, пера, хотя пишу я на машинке. Я пишу не так, как все остальные… Мое творчество – это философские мысли, оформленные художественным образом.
– Это сложно.
– Да бросьте вы! Просто записываю свои мысли, да и все. Иногда они выливаются в стихотворную форму, но чаще всего это белые стихи.
– У вас большой дом…
– Да, мне помог его купить мой бывший муж. Его в М. никто не знает, потому что он живет сейчас в Москве, у него аптечные склады…
– Вы тоже из Москвы?
– Нет, что вы! Я вообще из Новосибирска, а с ним познакомилась на Кавказе, когда была еще совсем девчонкой. Мы поженились, жили с ним сначала у его родителей в Подольске, затем переехали сюда, на Волгу, хотели построить здесь молочный завод, но нас опередили немцы…А потом что-то не получилось и в личном плане, и мы разошлись. Но я нисколько не жалею. Миша был хорошим мужем, он любил меня. Но ему нужна была другая женщина. Более простая. А вам не кажется. Юля, что мы отвлеклись?
– Нет, нисколько. Я спросила, что общего у вас было с Литвинец.
– Ничего. Ровным счетом ничего.
Она легко поднялась с кровати и приблизилась к портрету.
– Наташа… Она пропала в сентябре. Мы пригласили ее на ужин. Вася замариновал свинину, и мы собирались сделать в саду шашлык, но Наташа не пришла. Мы позвонили Ерохину, у которого она в последнее время ночевала, но он сказал, что не видел ее больше двух дней.
– Значит, она исчезла в тот самый день, когда вы пригласили ее на шашлык? День не помните?
– Нет. Помню только, что стояла жара, так пекло, а мы все боялись дождя, тем более что утром по радио передавали… Вы разве не помните, какой жаркий был сентябрь и как всем хотелось дождя? Но тогда бы не получился шашлык…
– А так он получился?
– Представьте себе, дождь все-таки БЫЛ!
– Значит, вам так и не удалось сделать шашлык?
– Мы ждали Наташу до последнего, а когда поняли, что она не придет, просто пожарили мясо на сковороде, дома…
– Это было в начале, середине или конце месяца?
– Где-то в середине… – неуверенно произнесла Лиза и нарочито громко вздохнула, словно ей этот допрос ухе порядком надоел и теперь она испытывала досаду на самое себя за то, что вообще решила разговаривать с Юлей наедине, вместо того чтобы отвечать на общие вопросы в присутствии остальных.
– Значит, можно предположить, что она могла отправиться к вам, но не дойти, так?
– Выходит, что так… – Лиза явно сглупила, сказав это, и теперь казалась раздраженной. – Но ведь это еще ни о чем не говорит. Да и с чего вы взяли, что с ней могло что-то случиться именно по пути к нам? Мало ли куда она могла собраться? Да к тому же Ерохину!
– Вы сказали, что Наташа ночевала у него в послед нее время… Откуда вам это было известно? Это она сама вам рассказывала?
– Нет. Она вообще была не из разговорчивых. Но весь город знал, что Литвинец спит с Ерохиным, что он влюблен в нее, что собирается на ней жениться…
– А как она относилась к нему?
– К Виктору? Да никак. Говорю же, у нее были определенные цели, но связаны они были исключительно с материальной выгодой. Кажется, Виктор обещал подарить ей дом…
– Дом? Свой дом?
– А у него их два. Один прямо на берегу Волги, но старый, его надо приводить в порядок, ремонтировать.
Зато там такой вид!.. – Лиза мечтательно закатила глаза и вдруг рассмеялась:
– Юля, послушайтесь моего доброго совета: не тратьте понапрасну время здесь, а отправляйтесь-ка сразу к Ерохину. Мой Вася никакого отношения к исчезновению Наташи не имеет. Он предан мне как собака. И если у них с Наташей что и было, так это походило скорее на солнечный удар, на обморок, но только не на любовь. Он любит меня и не бросит до конца своих дней… Вася – творческая личность. Больше всего на свете он ценит тепло, уют и покой. У него здесь идеальные условия для работы, да еще и я под боком. Подумайте сами, какой смысл ему было убивать, скажем, Наташу или какую-либо другую девушку… Ради чего? Мой бывший муж, Миша, присылает мне деньги, и это позволяет мне вести тот образ жизни, который мне нравится. Я шокирую своих соседей, да и всех жителей этого города, тем, что, нигде не работая, имею все. Но мне до этого нет ровно никакого дела. Я просто живу, и все. Здесь такая природа! Она напоминает мне своей чистотой и свежестью Швейцарию, вот разве что гор нет; здесь на островах растут такие песочники, а на Графском озере ловят таких жирных карпов, что все остальное кажется просто несерьезным… Подумаешь, СОЦИУМ! Да плевать я на него хотела…
– Вы бывали в Швейцарии?
Она не ответила на этот вопрос, а посмотрела на Юлю чуть ли не с ненавистью.
– Вас не пытались, скажем, ограбить или припугнуть?.. – не меняя интонации, обычным тоном продолжала свой спонтанный допрос Юля.
– В смысле, чтобы поделиться с ними, с местными рэкетирами? Нет. В этом плане все в порядке. У меня хорошие отношения с прокурором, я бываю в его доме, дарю его жене на праздники дорогие подарки, знаете ли, посвящаю стихи (как это ни противно и мерзко бывает!) и только таким вот образом расплачиваюсь за свой покой. А что поделать? Им льстит дружба со мной.
Юля подумала, что Лиза, пожалуй, спит с прокурором, но, разумеется, воздержалась от более интимных вопросов, хотя вопросов В ПРИНЦИПЕ возникло предостаточно. И первый, конечно, был связан с бывшим мужем Лизы, который после развода продолжает обеспечивать бывшую жену, зная наверняка о том, какой образ жизни она ведет и на кого тратит его денежки. Все это наводило на довольно-таки конкретные мысли о ее вранье или же о наличии в их отношениях обычного в таких ситуациях шантажа. А почему бы и нет? Мало ли что может знать Лиза о делах своего бывшего мужа? Другое дело, зачем так афишировать свое благополучие и вызывать зависть у местных жителей, которые вынуждены кормиться «с земли» по причине остановки местных заводов и фабрик? Что это, как не желание эпатажа пусть и на таком довольно-таки пошлом уровне?
Можно предположить, конечно, наличие некого ВИРУСА, которым заражены практически все творческие натуры и сила которого заключается именно в этом наплевательском отношении к окружающим. Своеобразная защита от посредственности и вторжения в их жизнь всего чужого, неприемлемого. Быть может, поэтесса, это утонченное и хрупкое создание, наслаждаясь природой и воспевая ее в своих стихах, одновременно ненавидит лютой ненавистью ЛЮДЕЙ, представляющихся в ее необузданных фантазиях этакими уродами-вырожденцами, которым вообще не место на земле. Подобные творческие натуры живут в своем, замкнутом и выдуманном ими же самими мире, и любой контакт с внешним миром настолько их раздражает, что не приносит ничего, кроме разочарования и досады. Они выстилают свое место в СОЦИУМЕ изнутри плотными и теплыми пластами своих собственных амбиций и философских позиций, создавая некое подобие материнского лона. И редко кому удается проникнуть туда извне.