Не глядя по сторонам, я кинулась из лифта в свой кабинет и закрыла дверь. Меня трясло. Я была просто раздавлена. Как сообщить о ликвидации отдела? Что сказать? Как выйти и заявить в лицо подругам, что они остались без работы?
Я бегала по комнате, ломая руки и борясь с подступающей тошнотой. Это хуже любого экзамена, любого теста, всего, с чем мне приходилось сталкиваться раньше…
И тут из коридора до меня долетел чей-то голос:
— Она у себя?
— Где Лекси? — спросил кто-то еще.
— Она что, прячется? Вот сволочь!
На секунду мне захотелось забиться под диван и больше не вылезать.
— Она наверху? — В коридоре говорили все громче.
— Нет, я видела, как она пришла! Она в кабинете. Лекси! Выходи сейчас же!
В дверь забарабанили. Вздрогнув, я заставила себя сдвинуться с места, пересекла кабинет, ступая по ковру, робко вытянула руку и открыла дверь.
Они уже знают.
Они стояли за дверью. Все пятнадцать сотрудниц отдела продаж напольных покрытий молча и с упреком смотрели на меня. Фи стояла впереди всех с совершенно неподвижным лицом.
— Это… Это не я. Пожалуйста, выслушайте меня. Пожалуйста, поймите, это было не мое решение. Я пыталась… собиралась… — На этом я замолчала.
Я руководитель, а значит, именно мне надо было спасти отдел. Но я не смогла.
— Простите меня, — прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами, переводя взгляд с одного сурового лица на другое. — Мне очень, очень жаль…
В невыносимой тишине я почти боялась расплавиться от ненависти, сквозившей в устремленных на меня взглядах. И тут все повернулись ко мне спиной и молча ушли. На дрожащих ногах я добрела до своего стола и опустилась в кресло.
Как Байрон им сообщил? Какими словами он объявил о грядущем увольнении?
И тут я заметила в своем инбоксе коллективную рассылку под заголовком: «Коллеги, плохие новости!»
Я с тревогой открыла сообщение и, увидев первые же слова, застонала от отчаяния. Это разослали всему коллективу? От моего имени?!
Всем сотрудникам отдела напольных покрытий.
Как вы, должно быть, заметили, в последнее время продажи напольных покрытий упали до ужасающе низкого уровня, в связи с чем руководство компании приняло решение о ликвидации отдела.
Поэтому в июне все вы будете уволены по сокращению штатов. А до тех пор Лекси и я просим вас работать как можно эффективнее, придерживаясь самых высоких профессиональных стандартов. Помните, мы дадим вам рекомендации, поэтому никакой халтуры и кислого настроения!
Всего наилучшего!
Байрон и Лект
Вот и все. Мне захотелось застрелиться.
Когда я приехала домой, Эрик сидел на террасе, нежась в лучах заходящего солнца, с «Ивнинг стандард» в одной руке и джином с тоником в другой.
— Как прошел день? — спросил он, поднимая глаза от газеты.
— Если честно, то плохо, — ответила я дрожащим голосом. — Просто ужасно. Уволили целый отдел. — Когда произнесла последнюю фразу, то не выдержала и разрыдалась. — Всех моих подруг! Они потеряли работу и ненавидят меня за это, и… я их не виню.
— Дорогая, — отложил газету Эрик, — бизнес есть бизнес. В деловом мире всякое случается.
— Я знаю, но это мои подруги! Мы с Фи дружим с шести лет!
Эрик, казалось, задумался над моими словами. Сделав несколько маленьких глотков, он пожал нлечами и вновь уткнулся в газету.
— Могу лишь повторить: в жизни всякое случается.
— Ничто не происходит без причины, — неистово замотала я головой. — Все можно предотвратить. Но нужно бороться.
— Дорогая… — Казалось, Эрика забавлял наш разговор. — Ты же не потеряла работу?
Нет.
— И компания не разорилась?
— Нет.
— Ну так и не о чем горевать. Выпей джина с тоником. Как он мог такое сказать? Да что он, из камня, что ли?
— Я не хочу джина с тоником, ясно? — Мой голос неудержимо срывался на крик, я чувствовала себя на грани истерики. — Не хочу чертового джина с тоником!
— Тогда бокал вина?
— Эрик, ты что, не понимаешь? — Я уже с трудом сдерживалась. — Ты не в состоянии понять, как ужасно то, что случилось?
Весь гнев, который я испытывала по отношению к Саймону Джонсону и членам совета директоров, подобно смерчу, поменял направление и двинулся на Эрика с его уединенной террасой на крыше, бокалом уотерфордского хрусталя и невероятным довольством жизнью.
— Лекси…
— Этим людям нужна работа! Они не принадлежат к верхушке ультрасуперкрупного, мать его, капитала и не имеют миллиардов в загашнике! — Я обвела рукой наш изумительный современный балкон. — Им нужно выплачивать ссуду за дом. Платить за съемное жилье. Сыграть на что-то свадьбу.
— Ты слишком бурно реагируешь, — заметил Эрик, переворачивая газетную страницу.
— Зато ты у нас римский полководец Нолемоций — полное отсутствие реакции! Я просто отказываюсь тебя понимать! — Бросая это Эрику в лицо, я ожидала, что он отвлечется от газеты и объяснит наконец свою точку зрения.
Но он и ухом не повел.
Я готова была кричать от разочарования и бессилия. Мне очень хотелось вырвать у него из рук джин с тоником и бросить за перила.
— Отлично, — сказала я. — Давай не будем говорить об этом. Давай притворимся, что все отлично и мы согласны друг с другом, даже если это не так… — Я резко повернулась, собираясь уйти, но вдруг замерла от неожиданности.
В дверях, ведущих на террасу, стоял Джон в черных джинсах, белой футболке и темных очках, не позволявших разглядеть выражение его лица.
— Привет, — сказал он. — Меня впустила Джианна. Я не помешал?
— Нет! — Я быстро отвернулась, чтобы он не видел замешательства. — Конечно, нет. Все хорошо. Все просто замечательно.
Надо же такому случиться, чтобы из всех людей на свете в гости заявился именно он. Чтобы окончательно меня сегодня добить! Ну так я даже не взгляну на него. Сделаю вид, будто его нет рядом.
— Лекси немного расстроена, — сказал Эрик Джону, чуть понизив голос, как сообщают приятелю о капризах жены. — У нее в компании уволили несколько человек.
— Не просто несколько человек! — не удержавшись, выпалила я. — Целый отдел! Ая ничего не сделала, чтобы их спасти. Они надеялись на меня, своего руководителя, а я облажалась. — По щеке побежала предательская слеза, которую я быстро вытерла.
— Джон, — обратился к приятелю Эрик, — позволь предложить тебе выпить. У меня с собой план Бэйсуотера, надо поговорить… — Он поднялся и направился в гостиную: — Джианна! Джианна, вы здесь?