— О Господи!
Я почти ощущаю, как Лиззи пытается придумать что-то позитивное.
— Что ж, по крайней мере тебе удалось привлечь их внимание, — изрекает она наконец. — Они не так легко тебя забудут.
— Полагаю, ты права, — мрачно отвечаю я. — Мне звонили?
— О! Хм… нет. То есть твой па действительно звонил, но э… знаешь… это не… — уклончиво бормочет она.
— Лиззи! Что ему надо?
Молчание.
— Похоже, твоя кузина получила какую-то премию, то ли за трудолюбие, то ли за усердие, не поняла толком, — снова извиняясь, объясняет она. — Они собираются отметить это дело в субботу, одновременно с днем рождения твоей мамы.
— Вот как? Класс.
Я растекаюсь на табурете, как перестоявшее тесто. Только этого не хватало! Моя кузина Керри будет триумфально потрясать серебряным кубком с надписью «Лучшему-турагенту-в-мире-с-пожеланием-стать-лучшим-во-Вселенной».
— Коннор тоже звонил — узнать, как у тебя дела, — поспешно добавляет Лиззи. — Такой милый. Сказал, что не хочет звонить тебе по мобильному во время совещания — вдруг попадет не вовремя.
— Правда?
Впервые за сегодняшний день я немного веселею.
Коннор. Мой бойфренд. Мой чудесный заботливый бойфренд.
— Он такой зайчик, — продолжает Лиззи. — Сказал, что весь день пробудет на важном заседании, но специально отменил игру в сквош на случай, если захочешь поужинать сегодня в ресторане.
— О да, — задыхаюсь я от восторга. — Это было бы неплохо. Спасибо, Лиззи.
Я отключаюсь, делаю очередной глоток, чувствуя себя несравнимо лучше.
Мой бойфренд.
Как верно сказала Джулия Эндрюс, [8] когда собака кусает, когда пчела жалит… я просто вспоминаю, что у меня есть бойфренд, и все внезапно перестает казаться таким уж дерьмом.
Или как там еще она выразилась.
Да, и не просто какой-то бойфренд. Высокий, красивый, умный бойфренд, которого «Маркетинг уик» назвала одной из ярчайших звездочек современных маркетинговых исследований.
Я сижу, вертя в руке бокал с водкой, позволяя утешительным мыслям о Конноре вытеснить из головы все остальные. Думаю о том, как его светлые волосы блестят на солнце. О его неизменной улыбке. И о том, как вчера он без всяких просьб обновил все программы на моем компьютере, и о том, как он… он…
И на этом все. В голове абсолютная пустота. Что за вздор! То есть, конечно, Коннор — настоящее чудо. И в нем так много хорошего. Начиная хотя бы с… его длинных ног. Да. И широких плеч. Не говоря уж о том, как он ухаживал за мной, когда я свалилась с гриппом. Многие ли бойфренды отважились бы на такое? Вот именно.
Я такая счастливая! Да, мне повезло. Правда-правда.
Я прячу телефон, наскоро приглаживаю волосы и смотрю на часы за стойкой бара. До вылета сорок минут. Не так уж и много. Нервные окончания зудят, как миллионы крохотных насекомых, и я наспех глотаю остатки водки с тоником.
— Все будет хорошо, — повторяю я себе в тысячный раз. — Все будет прекрасно.
Мне нечего опасаться. Просто… просто… Ладно, скажу честно: я перепугана до смерти.
16. Я боюсь летать.
Этого я никогда никому не говорила. Уж очень, жалко звучит. То есть это вовсе никакая не фобия или что-то вроде того. Мне не становится плохо в самолете, но… при всех остальных равных условиях я предпочла бы остаться на земле.
Раньше со мной такого не было, но за последние несколько лет я постепенно распустилась. Хотя знаю, что это совершенная глупость. Сотни и сотни людей летают ежедневно, и это даже безопаснее, чем просто лежать в постели. У вас меньше шансов разбиться, чем… чем найти в Лондоне мужчину, и тому подобное.
Но все же мне это не нравится.
Может, не помешало бы попросить еще водки с тоником?
К тому времени как объявляют мой рейс, я успела повторить заказ дважды и теперь смотрю на мир куда оптимистичнее. Конечно, Лиззи права. По крайней мере я произвела впечатление, так ведь? По крайней мере они меня запомнили.
Направляясь на посадку с портфелем в руках, я снова чувствую себя почти уверенной, удачливой бизнес-леди. По пути ловлю улыбки встречных, и сама широко улыбаюсь, ощущая теплый прилив дружелюбия. Вот видите, мир действительно не так уж плох. Главное — позитивный взгляд на вещи. В жизни все случается, верно? Никогда не знаешь, что ждет за углом.
Я подхожу к самолету, и у входа, собирая посадочные талоны, стоит стюардесса с косой. Это она недавно сидела в баре.
— Еще раз привет! — улыбаюсь я. — Вот это совпадение!
Стюардесса смотрит на меня как на помешанную.
— Привет. Э…
— Что?
Почему у нее такой сконфуженный вид?
— Простите… разве вы не заметили?
Она смущенно показывает на мою грудь.
— Что там? — вежливо спрашиваю я, опускаю глаза и в ужасе застываю.
Шелковая блузка каким-то образом расстегнулась, пока я шла по залу. Сразу три пуговицы! Края разошлись, в них выглядывает лифчик. Мой розовый кружевной лифчик. Тот самый, который немного полинял после стирки.
Так вот почему все мне улыбались! Не потому, что мир прекрасен, а потому что я — Женщина В Линялом Розовом Лифчике.
— Спасибо, — бормочу я, неуклюже возясь с пуговицами. Лицо горит от стыда и унижения.
— Сегодня не ваш день, верно? — сочувственно спрашивает стюардесса, протягивая руку за посадочным талоном. — Простите, я случайно подслушала ваш разговор.
— Все тип-топ, — бормочу я, выдавливая улыбку. — И вы правы, это не самый счастливый день в моей жизни.
— Вот что, — тихо говорит она, — не хотите место получше?
— Это как? — тупо переспрашиваю я.
— Все очень просто. Вы заслужили небольшую передышку.
— Правда? Но… не можете же вы вот так просто пересаживать людей?
— Можем. Если есть свободные места. Мы предпочитаем об этом не распространяться. Да и полет такой короткий. — Она заговорщически подмигивает и шепчет: — Только никому не рассказывайте, ладно?
Она ведет меня в передний салон и указывает на большое широкое удобное кресло. Мне еще в жизни ничего не улучшали! Поверить невозможно, что она действительно пустила меня сюда!
— Это первый класс? — интересуюсь я, жадно впитывая атмосферу ненавязчивой роскоши. Справа от меня мужчина в дорогом костюме, что-то печатает на лэп-топе, две пожилые женщины в углу надувают подушки.